Александр Зиновьев - Коммунизм как реальность Страница 3

О терминологии

Мне не раз приходилось слышать, что термин «коммунизм» неоднозначен, что он различно понимается советскими и западными людьми, что лучше говорить об обществе восточного или советского типа. Отчасти это так. Но в советах такого рода больше скрывается боязнь называть вещи своими именами, чем желание избежать путаницы. Кроме того, тут сказывается желание изобразить язвы коммунистического образа жизни как нечто специфически «восточное» или советское, а не как нечто общезначимое. Дело не в словах. В конце концов ориентировочно всем ясно, о чем идет речь. Не надо лицемерить. Речь идет об обществе, о котором мечтали и мечтают угнетенные классы, всякого рода прекраснодушные утописты, классики марксизма и их последователи, западные коммунисты и прочие «прогрессивные» силы человечества, — речь идет о реальном коммунистическом обществе, воплощающем марксистские идеалы в действительность. Формы демагогии и доктрин могут различаться. Но законы вещей вообще, и социальные законы — в частности, не меняются в зависимости от места и времени. Законы коммунистического образа жизни суть одни и те же для всех времен и народов. И то, что называют обществом восточного или советского типа, являет миру с точки зрения его социального типа всеобщий образец, а не нечто из ряда вон выходящее и исключительное. Отказаться от термина «коммунизм» — значит сделать вид, будто речь идет о чем-то таком, что не имеет никакого отношения к марксистским проектам переустройства общества, не имеет отношения к тому, за что боролись и борются коммунисты и их поклонники, к чему стремятся очень многие «прогрессивно» настроенные люди на Западе. Как раз наоборот, термин «коммунизм» здесь на своем месте. В этой книге (как и в других моих книгах) дается описание именно той реальности, которая с необходимостью образуется в результате осуществления на деле самых «передовых» идеалов человечества. И никакой иной реальности за этими идеалами нет и не будет.

Власть слов над людьми поистине поразительна. Вместо того, чтобы использовать слова лишь как средства для фиксирования результатов своих наблюдений реальности, люди самое реальность видят лишь в той мере и в том освещении, к каким их вынуждают слова, а часто вообще обращаются к реальности лишь как ко второстепенному средству в их главном деле, — в деле манипулирования словами. Люди при этом видят сам предмет, о котором думают и говорят, лишь через нагромождение слов, фраз, текстов, книг, произведенных другими людьми, в большинстве случаев — такими же рабами слов, как и они сами. Я здесь предпочитаю другой путь: говорить о коммунизме то, что я обнаружил в нем в течение долгой жизни лично сам, без помощи других лиц, в особенности таких, которые рассуждали о нем задолго до его появления, получали сведения о нем из вторых и третьих рук, на основе кратковременных и мимолетных впечатлений.

«Научный коммунизм» и наука о коммунизме

В марксизме различают низшую ступень коммунизма (социализм) и высшую (полный коммунизм). На низшей ступени действует принцип «От каждого — по способностям, каждому — по его труду», на высшей — принцип «От каждого — по способностям, каждому — по потребностям». И термин «коммунизм» употребляют обычно в отношении высшей ступени. Считается, что этой высшей ступени общество еще нигде не достигло. Даже в Советском Союзе есть пока еще развитой социализм, очень близкий к полному коммунизму, но таковым все же не являющийся. В свое время Хрущев пообещал полный коммунизм «при жизни нынешнего поколения». Но советские руководители своевременно замяли этот хрущевский казус, ибо положение в стране после того заметно ухудшилось.

Для коммунистической идеологии такое различение низшей и высшей ступеней коммунизма очень удобно. Коммунизм при этом вроде бы уже есть и вроде бы его еще совсем нет. Есть частичка, а целиком будет когда-нибудь потом. Все дефекты реальной жизни в коммунистических странах можно отнести за счет того, что еще не достигли полного коммунизма. Погодите, мол, построим полный, тогда никаких таких дефектов не будет. А пока, мол, терпите. Но на самом деле такое различение ступеней коммунизма имеет чисто умозрительный характер. На самом деле принцип полного коммунизма реализуется даже легче, чем принцип социализма. Правда, эти принципы реализуются совсем не в такой буквальной идиллической форме, как мечтали классики марксизма и угнетенные классы: реализация их вполне уживается с низким жизненным уровнем основной массы населения сравнительно со странами Запада и с колоссальными различиями в жизненном уровне различных слоев населения. Исходя из изложенных соображений, я игнорирую марксистское различие социализма и коммунизма как явление чисто идеологическое и рассматриваю господствующий в Советском Союзе и ряде других стран тип общества именно как реальное воплощение чаяний классиков марксизма и вообще всех самых прогрессивных (в марксистском смысле) мыслителей прошлого. А если в реальной истории происходит так, что воплощение в жизнь светлых идеалов неразрывно связано с порождением мрачных последствий, то от этого никуда не денешься. Положительный полюс магнита, как любят выражаться марксистские философы, не может существовать без отрицательного. Классики марксизма и прочие добросердечные мыслители прошлого не могли предвидеть того, что на пути в обещанный рай страждущее человечество попадет в ад. А может быть, не хотели предвидеть? Ведь не могли же они не знать о многочисленных случаях в прошлой истории, когда народовластие проявлялось в кровавом терроре и ужасающем неравенстве! Впрочем, массовые желания редко бывают разумными. Для современного человечества опыт коммунистических стран обнажен в деталях, но это не умеряет силы коммунистических устремлений в мире. Современные последователи классиков марксизма наверняка знают настоящую цену коммунистическому строю. Но они к нему стремятся уже из вполне земных целей: завоевать мир лично для себя и своих сообщников и наслаждаться его благами, чего бы это ни стоило прочей части человечества.

Согласно догмам марксизма полного коммунизма в реальности еще нет, но наука о нем — «научный коммунизм» — уже существует. Но фактическое положение на самом деле противоположно этому: реальный коммунизм уже существует в виде многочисленных обществ определенного типа, а вот науки о нем пока еще нет. Коммунизм мыслится как определенный тип реального общества, т.е. как эмпирическое явление. И наука о нем может быть только опытной наукой, исходящей из наблюдения фактов. Если нет предмета для наблюдения, не может быть и опытной науки о нем. Так что «научный коммунизм» марксистов, предпочитая старые тексты новой реальности, сам обрекает себя на то, чтобы быть чисто идеологическим феноменом.

Можно рассматривать марксистский «научный коммунизм» как проект будущего общества. Но проект все равно не есть опытная наука, пусть даже он построен с использованием результатов науки, научно обоснован. Так можно ли по крайней мере считать марксистский проект будущего коммунистического общества научно обоснованным? Положительный ответ кажется здесь уместным, поскольку многие предсказания автором этого проекта сбылись и продолжают сбываться. Ведь говорю же я сам о воплощении в жизнь марксистских идеалов! Вот в том-то и дело: идеалов! А это не есть научное обоснование социального проекта. В истории человечества такое явление, как воплощение в жизнь идеалов, есть самое обычное дело. Но никто, кроме марксистов, не претендовал на научность своих идеалов. Никому в голову не приходит, например, мысль о том, что французские просветители дали научное обоснование буржуазного общества, что русские мыслители девятнадцатого века дали научное обоснование отмены крепостного права, что гитлеровские теоретики дали научное обоснование социального устройства нацистской Германии. Марксистский «научный коммунизм» не составляет исключения на этот счет и не является научно обоснованным проектом нового общества. В нем не соблюдены даже самые элементарные правила научного обоснования. О какой научности тут может идти речь, если даже в Советском Союзе проблемами «научного коммунизма» занимаются самые невежественные и бессовестные философы, если лишь самые невежественные слои населения теперь клюют на эту приманку, да и то не всегда. Широкие массы населения принимают марксизм совсем не как науку или нечто научно обоснованное, а как идеологию, преследуя при этом свои личные цели, абсолютно ничего общего не имеющие с мыслями о будущем устройстве общества.

В марксистском проекте коммунистического общества не принимаются во внимание такие два фактора, без которых вообще немыслим научный подход к обществу: 1) неотъемлемые качества самого строительного материала общества — человека; 2) принципы организации больших масс людей в единое целое. В марксизме считается, что человек есть «совокупность общественных отношений», что стоит создать желаемые условия жизни, как люди станут воплощением добродетелей. А между тем люди сами суть продукт истории, и как таковые они обладают такими свойствами, которые не зависят ни от каких социальных преобразований и от которых, наоборот, зависят возможности самих этих преобразований. Что касается второго фактора, то в любом большом скоплении людей, образующем целое, с необходимостью происходит образование иерархии групп и должностных лиц, что заранее превращает в идеологические фикции всякие надежды на социальное равенство.