Владимир Бушин - Живые и мертвые классики Страница 32

Мне такие пиршества на первом — втором курсах, увы, были недоступны. Самое большее, мог погудеть с друзьями в пролетарском баре № 4, что находился рядом с институтом и где подавали, конечно, не кагор. А мы еще и восхищались, бодро выходя оттуда на бровях:

Лучший в миреБар номер четыре!

Между прочим, в приведенной выдержке из воспоминаний Сарнова есть слова, Ю.В., в которых еще одно объяснение того, почему мы действительно «даже на день не были друзьями». Вот эти: «молчаливый, «закрытый», вечно таящий в себе какое-то свое «второе дно» Бондарев». Очень точно! Да, ты был осмотрительный, молчаливый, застегнутый на все пуговицы, двухдонный. С такими я никогда не мог дружить.

Наконец, последнее: «Милостивый государь господин Бушин…» Ваше превосходительство, так при обращении не говорят, принято что-то одно: или «господин» или «государь». В одном вашем романе немка подписалась под письмом: «Госпожа NN». Она не могла так подписаться. Это так же нелепо, как подпись «товарищ Бондарев». Но не в этом дело.

«Однажды я увидел ваш респектабельный портрет в газете «Дуэль»…». Не надо хоть по мелочам-то притворяться: не однажды, не случайно, а специально этот номерок газеты вам доставил кто-то из верных дундичей. «… И предо мной возник образ комильфо и эстета из люмпенов с пленительной бабочкой на белоснежной сорочке, и одновременно вы представились мне сентиментальным лириком, читающим по ночам французскую поэзию печали, заставляющую рыдать о неутоленной любви…» Повторяю: не говори так красиво и пошло! За обилие заставляющих рыдать белоснежных пленительных красивостей я исключал бы из Литературного института.

Буржуазная бабочка травмировала Дундича и ваше превосходительство. Ну, Дундича я не знаю, но, Юра, как же ты, писатель, мог выставить себя последователем тех долдонов Советской эпохи, которых травмировал вид молодых людей в узеньких брючках или с длинными волосами и они третировали их! Ведь это же дело вкуса. Ты вот красуешься в газете со всеми звездами, орденами, медалями и значками. Что ж, дело твое. Никто не против! Никто не называет тебя за это люмпеном, читающим по ночам свои военные романы.

А с бабочкой на фото я, видимо, по случаю как раз вручения мне Шолоховской премии. Что ж ты тогда промолчал о французской поэзии печали? Но интересно, а что ты думаешь, глядя на фотографию Шолохова с бабочкой по случаю вручения ему Нобелевской? «Комильфо и эстет из люмпенов»? А что твой Дундич видит — «вечного официанта»? А ведь для меня Шолоховская премия была гораздо важнее, чем для Шолохова — Нобелевская. Но — виноват, ваше превосходительство, больше никогда в жизни не появлюсь с бабочкой, даже если пригласят в Стокгольмскую ратушу. Вот недавно вручали мне орден, так я был без бабочки.

И уж самое последнее. Да, Юра, ты прав, мы никогда не были друзьями, я никогда не считал и не называл тебя другом. Но вот корреспондент просит тебя назвать друзей, и ты называешь: «Сергей Викулов, Егор Исаев, Михаил Алексеев, Владимир Бушин, Арсений Ларионов» («Завтра» № 494). Виноват, ваше превосходительство, я здесь лишний. Это второе дно сработало. Но возникает вопрос: кто же к кому хочет «прислониться», как выражается твой Дундич?

В заключение повторю: почему ты все свел к моей персоне? Да потому именно, что мои критические замечания в твой адрес затмили тебе все — и «Дом Ростовых», и издательство «Советский писатель», и Шолоховскую премию. Уж такова природа вашего превосходительства.

Владимир Бушин,

действительный член

Академии обороны и безопасности,

лауреат международной Шолоховской премии,

кавалер ордена Петра Великого 1-й степени

с бриллиантами и лентой.

«Дуэль» № 29, 18 июля 2006

ПОЛДЮЖИНЫ ЖИВЫХ КЛАССИКОВ В ОДНОМ ВАГОНЕ

24 и 25 мая в Орле состоялся XII съезд писателей России. Господи, уж как отрадно-то! Значит, еще живы, еще шевелятся, еще голос подают…

Меня на съезд не позвали, видимо, по соображениям моей вопиющей дряхлости. Правда, 86-летний Михаил Алексеев там был, может, и вдохновенную речь сказал, не знаю, а ведь трудно предположить, что он резвей меня. Более того, на мой взгляд, у него порой наблюдается очевидная заторможенность, пробуксовывание. Смотрите, вот уж сколько раз жаловался дорогой Михаил Николаевич, что ему за первую же напечатанную вещь, повесть «Солдаты», хотели в 1952 году дать Сталинскую премию, но не дали. Однажды своим проникновенным рассказом об этом ужасном событии довел чувствительного Владимира Бондаренко чуть не до рыданий. «Да как вы сумели пережить такое! — сокрушался он. — Ведь тут и спиться можно было, и свихнуться, и в петлю полезть»… А сколько раз слышали мы тоже во всех дотошных подробностях еще и о том, как в 1982 году уже стоял М.Алексеев в списке Ленинских лауреатов за роман «Драчуны», но опять не дали, аспиды!

Казалось бы, уж хватит, довольно хотя бы о первой обиде полувековой с лишним давности. Тем более что и она, и вторая обида многократно перекрыты, стерты, истреблены званием Героя Социалистического Труда, множеством орденов, в том числе двумя — Ленина, а премии, начиная с Государственной СССР (дважды!) и кончая Министерства обороны, и перечислить невозможно. А многолетнее секретарство в обоих Союзах писателей? А депутатство в обоих Верховных Советах? А 22-летнее пребывание в высоком кресле главного редактора журнала «Москва»? Тут же еще и звание почетного гражданина Саратовской области и города Щебекино, и члена Академии российской словесности, и, наконец, небывалый дотоле на Руси юбилейный «Алексеевский фестиваль» в родной Саратовской области, поди, с фейерверком и пушечным салютом,

И вот, несмотря на все эти многолетние вороха благ, на буйное пиршество жизни, совсем недавно со страниц «Завтра» мы опять раз за разом с перерывом в три месяца услышали терзающий душу рассказ о неполученных премиях… Так что это, как не очевидная зацикленность и как бы излишняя и скорбная сосредоточенность на одном пунктике?

Потому дело с моим неприглашением, пожалуй, все-таки не в персональном маразме товарища Бушина. Просто без него съезд было провести как-то уютней. Но я свое словцо все-таки вот сейчас и скажу.

На съезде, как полагается, отчетный доклад о проделанной работе сделал, естественно, председатель Союза писателей тов. Ганичев Валерий Николаевич, доктор филологии. 26 мая в виде статьи часть доклада напечатана в «Правде». Хорошая статья получилась. С поясным портретом автора. Пробежав его по-быстрому глазами, я порадовался обилию писательских имен в самом начале же: Гоголь, Тургенев, Достоевский, Лесков, Фет, Горький, Леонид Андреев, Бунин, Пришвин, Габдулла Тукай, Шолохов… Прекрасно! Какие имена! Душа радуется…

А потом стал вчитываться. И что я увидел? Бесконечные горькие жалобы… Разумеется, этим жалобам нельзя не сочувствовать, их нельзя не поддержать, ибо они не о полувековой давности обидах, а о нынешних. Да, именно так, но при этом, увы, они же обращены к небесам…

Читаю: «С 1990 года прекратилось всякое финансирование нашего творческого Союза… Нет ни строчки в бюджете…» Конечно, возмутительно! Однако же, а кто именно прекратил финансирование, кто составляет бюджет — Гоголь и Тургенев или министр финансов Федоров, а потом его нынешний приемник Кудрин? Неизвестно. Точнее, вот кто: «современное государство», «страна и ее лидеры», которые, видите ли, «не считают возможным и нужным поддерживать литературное дело страны». Позор! Но кто стоит во главе государства, кто эти лидеры — Достоевский, Фет или их предполагаемые читатели Путин и Фрадков?

Бегу по строчкам дальше: «Удивительно: за десять лет были поддержаны финансовые воротилы, магнаты, а вот дело великой русской литературы…» Какие воротилы — Шолохов? Нет, это Березовский да Ходорковский, Гусинский да Вексельберг, Фридман да Смоленский…. А «поддерживали» их, т. е. за гроши отдали величайшее народное богатство — Тукай? Нет, Горбачев и Ельцин, Чубайс и Черномырдин. А теперь «поддерживает», то и дело твердя, что пересмотра грабиловки не будет, тот же Путин, гипотетический читатель Фета, и вся его гоп-компания.

Читаю, уже скрежеща зубами: «Дума, Совет Федерации боятся творческих союзов». А кто во главе Думы — Горький? Кто руководит Советом Федерации — Леонид Андреев? Запишите, уважаемый Валерий Николаевич: в Думе — знаток марксизма Грызлов, в Совете Федерации — гениальный даже по внешнему облику Миронов. Нет, дорогой председатель, они не боятся Союза писателей, а просто плюют на него, а вот вы действительно боитесь их, да так, что даже не смеете вслух произнести хоть одно имечко, прячась за частокол: Гоголь… Достоевский… Горький….

«Нет возможности представить на телеэкранах образцы подлинной литературы. Нет элементарного внимания к личности писателя, пренебрежение…» и т. д. Не только нет внимания, дорогой Валерий Николаевич, но даже растет пренебрежение к нам. Помнится, на какой-то наш съезд все-таки прислали манекенщицу В.Матвиенко, тогда вице-премьера. А теперь?.. Ну, неужели не можете встать и сказать на всю страну как собрат Пушкина и коллега Горького: «Вы, товарищ Путин, на открытие Еврейского культурного центра в Марьиной Роще не только явились, как штык, предварительно сладко отобедов с Хазановым в подаренном ему Лужковым особняке, но и речь там толкнули, еврейские анекдоты травили, а нас, членов Союза писателей России, более шести тысяч, но вы и не ворохнулись. Как же вас теперь называть: президент России или ходец по ковровым дорожкам, ведущим в синагогу?»