Р. В. Иванов-Разумник - М. Е. Салтыков-Щедрин. Жизнь и творчество Страница 7

Пустой трехлетний промежуток 1865–1867 гг. в литературной деятельности Салтыкова объясняется, впрочем, не только службой, поглощавшей все его время, не только цензурным гонением, но и вообще положением русской журналистики в реакционный период второй половины шестидесятых годов. В середине 1866 года за „вредное направление“ был закрыт „Современник“; в первой книжке журнала за этот год Салтыков напечатал единственную за эти три года статью „Завещание моим детям“. В заглавии этой статьи он только оформил то, что за год перед этим лично заявлял Некрасову, издателю и редактору „Современника“, уходя из его журнала. „Салтыков уверял, что он навсегда прощается с литературой, и набросился на Некрасова, который, усмехнувшись, ему заметил, что не верит этому…“, — рассказывает в известных своих „Воспоминаниях“ Головачева-Панаева.

Некрасов оказался прав, когда встретил такое заявление Салтыкова улыбкой. Лишь только прошла тяжелая полоса 1866–1867 годов, лишь только Некрасову удалось вместо погибшего „Современника“ получить в свои руки другой журнал, „Отечественные Записки“ (с января 1868 года), лишь только он предложил Салтыкову принять ближайшее участие в этом журнале, как Салтыков сразу пошел навстречу этому предложению: с самого начала 1868 г. он стал деятельным сотрудником в „Отечественных Записках“, проделывал из Рязани редакционную работу, и, наконец, в середине 1868 г. окончательно вышел в отставку, переехал в Петербург, стал одним из редакторов журнала — и вступил в самый блестящий период своей литературной деятельности.

С этих пор и до самого закрытия „Отечественных Записок“, с 1868 по 1884 год, жизнь и журнальная работа Салтыкова совпадают: он живет только для журнала, только для литературы, неустанно создавая одно выдающееся произведение за другим, и в произведениях этих, несокрушимых временем, отзывается на казалось бы мелкие злобы дня. Делать вечным злободневное — по силам лишь могучим художникам; и недаром после появления „Истории одного города“ (1870 г.) Тургенев в восторженном письме и в хвалебной статье поставил Салтыкова рядом с такими мировыми гениями, как Раблэ и Свифт.

На этой работе Салтыкова в „Отечественных Записках“ здесь не для чего останавливаться: изучение ее составляет главное содержание второй части настоящей монографии. Здесь достаточно наметить лишь основные вехи. В 1868 г. Салтыков возобновил свою литературную деятельность рядом очерков под общим заглавием „Признаки времени“, перемежая их непосредственно примыкающими к ним „Письмами из провинции“ (1868–1870 гг.). В 1869 году он начал серию „Господ ташкентцев“, законченную через три года, и не только подводящую итоги эпохе реакции конца шестидесятых годов, но и вообще рисующую яркий образ российского „просветителя“. В то же самое время он с 1868 года продолжал очерки, которые впоследствии составили серию „Помпадуров и помпадурш“, завершенную лишь шестью годами позднее. мало-по-малу из этой провинциальной темы у него стала вырисовываться общенациональная, и в 1869–1870 гг. появилась сперва в журнале, а потом и отдельным изданием гениальная „История одного города“, по поводу которой Тургенев недаром поминал имена Раблэ и Свифта. В этом же 1869 году Салтыков написал первые из своих знаменитых впоследствии „Сказок“; после долгого перерыва он продолжал понемногу писать их в 1883–1886 гг.; как известно, они составляют одну из наиболее ценных частей его литературного наследства.

Новым циклом в 1872 году явился „Дневник провинциала в Петербурге“, весь настолько переполненный злободневными намеками, что в настоящее время это блестящее произведение сатирика нуждается в особенно подробной расшифровке. Впрочем — это судьба почти всех произведении Салтыкова, разделяющего такую участь с теми же Свифтом и Раблэ. В том же 1872 году Салтыков начал затянувшиеся на пять лет „Благонамеренные речи“; такие очерки из них, как „Столп“, рисующий начало зарождения буржуазии в России, или „Непочтительный Коронат“, в котором остро ставится вопрос о молодом поколении семидесятых годов — принадлежат к лучшему из написанного Салтыковым за эти годы. В тех же „Благонамеренных речах“ начата была в 1875 году отдельными очерками хроника „Господ Головлевых“, законченная лишь через пять лет; одного типа Иудушки было бы достаточно, чтобы сделать бессмертным это произведение Салтыкова. В 1874 г. начаты были „Экскурсии в область умеренности и аккуратности“ (в отдельном издании 1878 года получившие название „В среде умеренности и аккуратности“); главная тема этих „экскурсий“ — развитие типа многоразличных российских Молчалиных.

Тяжелая болезнь, начавшаяся у Салтыкова в конце 1874 г. и не оставлявшая его целых пятнадцать лет до самой его смерти, не повлияла на силу и напряженность творческой его деятельности. Посланный врачами за границу весною 1875 года и пробыв больше года в Германии и Франции, Салтыков все это время продолжал деятельную работу в журнале. Правда, из-за болезни он не мог закончить великолепно начатую серию „Культурных людей“ (1876 г.), но в это же самое время он завершил „Благонамеренные речи“, начал серию „Господ Головлевых“, написал один из лучших своих рассказов „Сон в летнюю ночь“ (1875 г.). Эту вещь, а также и написанные тремя годами позднее „Похороны“, Салтыков считал лучшими из своих рассказов. Впрочем, термин „рассказ“ совершенно не подходит к своеобразной, выработанной Салтыковым, форме произведений, в которых самая реальная фантастика и самый фантастический реализм так тесно сплетены друг с другом.

Вскоре после возвращения из-за границы Салтыков начал новый цикл — „Современную Идиллию“ (1877 г.); это произведение растянулось на целые семь лет и в то же время показало, что талант Салтыкова по-прежнему находится в полном своем расцвете. „Современная идиллия“, как и „История одного города“ — произведение гениальное, одна из вершин творчества Салтыкова; в то же время это одна из самых современных вещей для эпохи всякой духовной реакции и вещь, несмотря на свою кажущуюся разбросанность, глубоко цельная. Когда Тургенев упрекал Салтыкова за то, что тот, при огромном своем таланте, не попробует написать „повесть“ или „роман“ — то он исходил просто из шаблонного понимания этих терминов. Салтыков был вполне прав, когда говорил, что такие свои произведения, как „Современную идиллию“ или „Господ Головлевых“, считает настоящими романами. Таким же цельным „романом“ надо считать и „Убежище Монрепо“ (1878–1879 гг.). Лучшего изображения разлагающегося дворянского землевладения нет в русской литературе; „чумазые“ Разуваев и Колупаев стали так же бессмертны, как и „столп“ Дерунов из „Благонамеренных речей“. К тому же 1879 году относится и ядовитая хроника „Круглый год“.

К концу семидесятых годов, после турецкой войны 1877–1878 гг., после первых проявлений возникшего народовольчества, стало ясным для всех, что „дальше так жить нельзя“, — и даже само правительство мало-по-малу пришло к мысли о необходимости политических реформ, вплоть до пародии на конституцию. В эти годы Салтыковым написана, в откликах на злобы дня, одна из самых острых его серий — „За рубежом“ (1880–1881 гг.). Но годы эти были последними годами внезапно вспыхнувшего и быстро погасшего правительственного и общественного „либерализма“: в 1881 году, после убийства Александра II, началось реакционное царствование Александра III. Последними сериями, напечатанными Салтыковым в „Отечественных Записках“, были „Письма к тетеньке“ (1881–1882 гг.) и „Пошехонские рассказы“ (1883–1884 гг.). Эти салтыковскне циклы характеризуют эпоху реакции, еще растерянное правительство, уже перепуганное „либеральное“ общество, эпоху доносов и добровольного сыска „Священной дружины“. Эпилог „Пошехонских рассказов“ по своей эпичности мог бы быть достойным заключением „Истории одного города“.

Он оказался в то же время и эпилогом деятельности Салтыкова в „Отечественных Записках“. В апреле 1884 года журнал этот был закрыт за „вредное направление“, а вместе с тем закончилась и блестящая шестнадцатилетняя литературная деятельности в нем Салтыкова. Оборванный на полуслове, он закончил эту деятельность отдельным изданием серий „Недоконченных бесед“ (1884 год). Теперь ему принялось искать случайного пристанища в „Русских Ведомостях“ и в „Вестнике Европы“. В первом из этих органов он стал печатать главным образом свои „Сказки“, вышедшие отдельным изданием в 1886 году и доказавшие, что талант Салтыкова неувядаем, оригинален и ярок по-прежнему. В «Вестнике Европы» Салтыков в то же время напечатал еще две серии очерков — «Пестрые письма» (1884–1886 гг.) и «Мелочи жизни» (1886–1887 гг.). В очерках последнего произведения он попытался стать на новую литературную дорогу, тесно связывающую его с последующей русской литературой и в частности с очерками начинающего Чехова. Литературный же путь Салтыкова подходил уже к концу. Лебединой песнью была «Пошехонская старина» («Вестник Европы», 1887–1889 гг.), произведение классическое, достойно завершившее почти полувековую литературную деятельность одного из величайших русских писателей XIX века.