Кирилл Скотт - Музыка и ее тайное влияние в течение веков Страница 12

Глава 9. Бетховен, сочувствие и психоанализ

Точно через двадцать лет, после того как Бах, довольствуясь бедными условиями существования и незначительным положением, которое занимал, умер, инкарнировалась душа совершенно другого характера в маленьком городке Бонне на Рейне. Речь пойдет о Людвиге ван Бетховене, само рождение которого говорит о причудах его характера. По точным данным ему следовало родиться на два года позже, чем было в действительности, в чем он и неоднократно убеждался в более — поздние годы, когда, ему показывали копию о крещении. «Это кажется неправдоподобным, — писал он на оборотной стороне, — передо мной произвели на свет какого-то Людвига!» Совершенно верно, только это была девочка по имени Людвиг Мария, которая родилась за три года до Бетховена. Когда же мы рассмотрим то особое дело, для которого он был предназначен, тогда станет скорое удивительным, если бы его нрав не обнаружил еще больших особенностей.

Стоящая впереди имени частица ван может натолкнуть некоторых людей на предположение, что Бетховен был аристократического происхождения, но в голландском языке эта частица не обозначает аристократического происхождения, и ее не нужно путать с французским, de или немецким фон. Его мать была дочерью шеф-повара, его отец-человек вспыльчивого характера и непостижимых привычек был вокалистом в придворной капелле курфюрста Клименса Аугуста фон Кёльн. Возможно сын кое-что и унаследовал из природы отца, но с другой стороны он много унаследовал из качеств своей матери, которую описывают как мягкосердечную и естественную женщину и которая дала своему, ставшему позднее знаменитому, сыну много любви. Именно эта. удивительная смесь из чрезмерной любезности и пылкости, бестактности и неотесанности в характере Бетховена, так смущала доброжелательных биографов и так! разочаровывала бесчисленных почитателей героя.

И все же есть более глубокие причины, которые лежат в основе этих особенностей, глубже, чем земное происхождение и воспитание, глубже даже, чем сифилитические симптомы болезни[15], которые проявились в ранней фазе жизни. ЕСЛИ бы характер Бетховена имел другие свойства, тогда он не смог бы выполнить свою особую и определенную задачу, состоящую в том, чтобы представить посредством звука каждую разновидность движения человеческой души[16]. Также как Бах стал великим, до сих пор непревзойденным полифонистом, так и Бетховен стал значительнейшим музыкальным психологом. Для выполнения этой существенной задачи, его жизненный путь был предопределен к страданиям и к борьбе с многочисленными трудностями: трудности своего! характера, внешними обстоятельствами и проблемами тела. Чтобы он мог, отразить в зашифрованном языке музыки общую шкалу человеческих эмоций, он должен был если не все, то по меньшей мере большинство из них, сначала испытать сам, остальное было достигнуто силой воображения. Но эта мощная сила воображения ввергла, его организм в такую пучину противоречивых сил, что его тело можно было сравнить о телом медиума, которое позволяет овладеть собой любому духу. удивительно, что его сознание можно сравнить с его дневником: неразделимая смесь из «Самых страстных и личностных размышлений, молитв, тоски, сетований, заметок о расходах и ведения домашнего хозяйства, заметок о его музыке, правил поведения, цитат из книг»[17] и всем, чем только возможно.

Мы попытались объяснить связь между жизнью и характером этого необычного человека и его таким же необычным призванием. Разумеется, мы описали эту задачу не полностью и не объяснили ее полное значение. Может возникнуть вопрос, в чем же заключается ценность представления каждого вида человеческих эмоций, особенно низменных, в зашифрованном языке музыки. Из всех видов искусств, самая нематериальная, разве не будет музыка принижена, став материальной? Этот вопрос вполне законный и может даже позволить некоторым людям выразить затаенную антипатию, которую они чувствуют по отношению к Бетховену. Но о ценности вещи в высшей степени можно лишь судить по ее воздействиям. Надеемся, что нам нет нужды это подчеркивать, ибо мы ведем речь в этой книге именно об этих воздействиях, а не о вопросах художественных воззрений.

Влияние музыки Бетховена может быть ближе всего определено двумя мыслями[18]: она вызывает сочувствие до этого не существовавшее в таком объеме, вторая — позднее его музыка осуществила знакомство запутавшейся и напутанной общественности, с психоанализом и стала, фактически, предшественницей этой терапевтической науки.

Сначала мы хотим заняться тем аспектом творческой работы Бетховена, который вызывает сочувствие. Изобразительная ценность музыки поднимается над качествами литературы, драмы, живописи и стихосложения и вытекает она из полного отсутствия каких-либо ограничений и прямого воздействия музыки на интуицию и бессознательное. «Как мы установили в первое главе, человек воспринимает в себя смысловое содержание музыки интуитивно или неосознанно — несмотря на то, что есть многочисленные исключения, «не отдавая себе отчета об этих обстоятельствах дела. Отсюда следует и большое преимущество стихосложения, которое видится в том, что оно все и вся может выразить в зашифрованном языке, который понимает сердце, без вмешательства осознанного мышления. Большинство людей должно принять, что слово в литературе есть то, что шокирует, а здравое мышление, то, что подвергается шоку. Со склонностью отворачиваться от всего того, что «неприятно», безрассудное человечество наДэвает шоры от важных областей науки. Именно этот образ действия состоит в большом противоречии с формированием настоящего сочувствия, ведь как ни привычен может быть вид речи, все же факт, что мы можем все простить только тогда, когда мы все понимаем, вот отсюда и стало необходимостью для мира получить средство выражения, которое вынуждает людей достичь этого понимания, несмотря на то, хотят они этого или нет.

Этим мостиком понимания и стала музыка Бетховена. Она побуждала их к узнаванию таких ясно видимых, характерных черт и забот, как боль, нужда, болезнь, и тоска, как у себя, так и у других значительных напряжений своеобразных эмоций, порывов чувств и страданий, о которых говорить было бы неудобным. Без сомнения, инстинктивное познание этой побуждающей силы в музыке Бетховена привело к тому, что одна из его симфоний была признана «произведением порочащим нравы».

При нашем рассмотрении Викторианской эпохи и ее основных характерных черт, сочувствие не было упомянуто. Несмотря на то, что и в те времена были филантропы — где и когда их не было — недостаток способности сочувствовать другому, а не только делать для него что- то, остро ощущался. Избыток почтительности, и особенно условной формальности, проявился относительно к этому «тонкому искусству враждебно. Мы утверждаем, что именно поэтому стало так много набожных и богобоязненных людей в этой эпохе, удивительно нетерпимых и безучастных. Они были охвачены настолько только своими собственными чувствами по отношению к Богу, что мало или почти ничего не оставалось для окружающих. Если и существовало какое-то подобие сочувствия, то это было упорядочено общественной условностью на поведение и мышление, нравы и обычаи. Были некоторые вещи при которых сочувствие рассматривалось как недопустимое, например, женщина «вступившая на скользкий путь» и не имевшая намерения сильна страдать вследствие этого, считалась явно не подходящим предметом для сочувствия. Подобное отношение было и к преступникам всякого рода. Несмотря на это, со времени появления Бетховена происходило и происходит удивительное количество изменений. В тюрьмах была допущена музыка и другие воспитывающие влияния. Появились книги, в которых утверждалось, что преступление представляет собой форму духовной болезни, а не просто стремление ко злу. Наказание смертью находит все большее сопротивление. Не вызывает больше общественного раздражения дружба между обеими полами. Отношение детей к своим родителям определяется теперь не только повиновением долгу, но более соответствует отношениям дружбы и обоюдного понимания. Музыка Бетховена способствовала росту такого качества духа как терпимость. Появляются работы добросовестных и самоотверженных исследователей сексуальной психологии: Гавелока, Эллиса, Крафт-Эбинга, Блоха и других. Также как невропатолог пытается показать, что не обязательно стремление ко злу приводит к криминальным действиям, так и эти авторы попытались доказать, что и деликты гомосексуалистов и сексуальных меньшинств вызваны не абсолютной любовью к пороку и испорченности. Увеличилось количество благотворительных обществ, цель существования которых заключалась в проявлении сочувствия и помощи. Все это тоже нужно отнести к влиянию музыки Бетховена. Наконец, его музыка способствовала тому, чтобы установить то высшее единение между сердцем и разумом, которое является необходимым условием для настоящего понимания. Она сделала человечество более гуманным.