Финляндия. Творимый ландшафт - Екатерина Юрьевна Андреева Страница 20

между королем и Агриколой произошло первое серьезное столкновение, когда Агрикола отказался послать выпускников своей школы в королевские писцы: он явно хотел для них не бюрократической, а гуманитарной карьеры. Даже Новый Завет Агриколе пришлось печатать на собственные средства, не получив на это королевской субсидии. Вообще в 1540-х годах король начал было реформировать Церковь и государство с помощью немецких бюрократов – кризисных управляющих, но это явилось причиной восстания, тогда король вынужден был выслать немцев и слегка ослабить хватку так, что Церковь, лишившись государственной власти, все же сохранила собственное устройство и внутреннюю независимость.

Как известно, умер Агрикола скоропостижно, возвращаясь с королевским посольством из Новгорода. Мой дядя Евгений Викторинович Шадричев нашел однажды в лесу у мыса Ландышевый по дороге на Приморск – это поворот на 123-м километре Приморского шоссе – поваленную стелу, обозначавшую место смерти Агриколы в селении Кюрённиеми прихода Уусикиркко, которая была воздвигнута в 1900 году финским Обществом молодых любителей литературы города Койвисто, теперь Приморска. Могила Агриколы в выборгском кафедральном соборе не сохранилась. А стелу приехал забирать крановщик, направленный из Выборга, но разбил ее при погрузке. Теперь место смерти Агриколы отмечено отреставрированным камнем и сторожкой, поставленными несколько лет назад на средства директора Института экспериментальной кардиологии. В Койвисто в начале ХХ века на месте старой деревянной церкви архитектор Йозеф Стенбек построил один из самых красивых храмов в стиле модерн. Витраж западного фасада «Христос с ангелами» сделан был к десятилетию независимой Финляндии по эскизу замечательного художника Леннарта Сегерстрёле.

Агрикола, по воспоминаниям современников (но и соперников!), человек был желчный, своих учеников по церковной школе в Турку называл не иначе как грубыми животными, однако же не хотел отдавать их в писари и, несмотря ни на что, стремился улучшить соотечественников. В Туркуском замке от времен противостояния Густава Васы и Агриколы сохранилось уникальное место, свидетельствующее о подъеме финского ренессансного просвещения. Это kirjurin tupa, или «комната писца». За этим названием на третьем этаже замка скрывается беленая горница, где на стене красиво выведены, как на странице старопечатной книги, прописи латинского алфавита и виньетки. Сюда, должно быть, в шведский административный резерв, и поступали лучшие по почерку ученики финских гуманистов.

Первым деянием Густава I Васы в Финляндии было изгнание датчан из Турку и освобождение замка, которым они владели с 1509 по 1523 год. Датчане дважды пытались сделать Густава Васу своим заложником: в первый раз – еще в детстве короля – его спас Стен Стуре-старший, который, по легенде, с такой силой и яростью пробил кинжалом Библию датского учителя маленького принца, что посланные за ним в Упсалу из Дании отступились. Второй раз принца все же пленили и до 1520 года держали в заложниках. Сбежав из плена и расправившись с датчанами в 1523-м, король занялся расширением замка, так как двор его вместе с гарнизоном составлял более пятисот человек. Хотя в Турку ему предстояло прожить всего-то около года в 1555–1556-х, когда шла первая неудачная для обеих сторон война с Иваном Грозным (шведы напали на берега Невы, а русские пытались захватить Выборг), двухэтажный замок начали надстраивать. Как протестант, он бестрепетно разорил находившийся поблизости от города замок Куусисто, в свое время созданный для охраны богатого епископального хозяйства Магнуса II Таваста. Камни католического замка пошли на обустройство резиденции короля.

Закончил достройку третьего этажа замка его сын Юхан, назначенный герцогом Финляндским. После смерти отца в 1560 году Юхан, однако же, не стал единственным владельцем Туркуского замка. К власти в Швеции пришел его старший сводный брат Эрик, человек порывистый и воинственный. В следующем году Эрик XIV, правитель Эстляндии, взял под свое покровительство Ревель, на который покушались датчане и русские, и так вмешался в Ливонскую войну. Поначалу братья неплохо ладили, и по заданию Эрика Юхан плавал в Лондон сватать ему главную невесту Европы королеву Елизавету Английскую (Эрик также неудачно сватался и к Марии Стюарт, и к паре других менее популярных европейских невест). Получив от Елизаветы отказ, Эрик женился на цветочнице по имени Катарина Монсдоттер, обнаружив полную свободу от светских предрассудков, которую впоследствии объяснили сумасшествием.

Первый брак Юхана, наоборот, был заключен с большим политическим расчетом: в 1562 году в его Туркуский замок из Кракова прибыла со свитой польская принцесса Катерина Ягеллонка, дочь герцогини Миланской Боны Сфорцы и далекая наследница легендарного Ягайло, великого князя Литовского и первого правителя объединенного литовско-польского государства. Как невеста она была перестарок – 36 лет, на одиннадцать лет старше Юхана. Однако она приходилась родной сестрой могущественному польскому королю Сигизмунду II Августу, который вскоре создал Речь Посполитую. Поэтому его сестра представляла огромный интерес для региональных соискателей, в числе которых Юхану предшествовал Иван Грозный, проявлявший интерес к Катерине и после ее замужества. Таким образом, Юхан своей женитьбой, еще будучи герцогом Финляндским, способствовал образованию в недалеком будущем огромнейшего государства, протянувшегося от северных морей до степей Украины.

Как это часто бывает, грандиозное приобретение превратилось в большую беду и для самого Юхана, и для шведов и поляков еще на сто пятьдесят лет. По существу, будучи герцогом, он оказался гораздо более влиятельным, чем его брат-король. Интересы короля Эрика и герцога Юхана схлестнулись, и первой жертвой стал обвиненный в государственной измене Юхан. Шведские аристократы делились на хозяйственников и фриков, и если Эрик был ярким представителем фриков, то Юхан столь же твердо проявлял прагматизм: если Эрик воевал за Ревель, то Юхан купил владения в Ливонии при посредничестве Сигизмунда Августа. Эти его действия были расценены как измена, потому что на деньги, отданные польскому королю, претендовал король Эрик, которому они были нужны для ведения войны. Катерина Ягеллонка всего-то с полгода обустраивала замок в Турку, и вот 12 августа 1563 года он сдался войскам короля Эрика XIV. А Катерина Ягеллонка вместе с Юханом отправилась в заточение в шведский замок Грипсхольм. Полагают, что Иван Грозный послал Эрику просьбу освободить Катерину и отправить ее в Москву. В заключении в Грипсхольме Катерина родила троих детей, из которых выжили двое: будущая герцогиня Финляндская Анна и будущий король Швеции и Польши Сигизмунд III.

Не прошло и четырех лет, как судьба шведского королевского дома поменялась самым драматическим образом. Эрик XIV, подобно Ивану Грозному, панически боялся измены родовитых дворян. В годы его правления лет за шесть было замучено более трехсот человек. Впрочем, король мог и вернуть свое расположение придворному, подвергнутому преследованиям и пыткам. Так, дипломата Нильса Свантессона Стуре прямо из застенка, покрытого ранами, провезли в соломенной короне по улицам Стокгольма, как тогда обычно поступали с теми,