Константин Залесский - Семнадцать мгновений весны. Кривое зеркало Третьего рейха Страница 27

Наверняка все помнят сцену в самом начале 3-й серии, где Герман Геринг «возвращался с фронта, с участка, где прорвались русские танки». От Гитлера, который посоветовал ему «заниматься своей люфтваффе» (вообще-то люфтваффе, это военно-воздушные силы, и поэтому заниматься рейхсмаршалу лучше все же своими люфтваффе), Геринг отправился в Каринхалле, где его «уже ждали штабисты люфтваффе. Он приказал их собрать, выходя из бункера». Поместье Геринга находилось в Шорфхайде, на берегу озера Гроссе Дёлльнзее, в 60 километрах к северо-востоку от Берлина, и было его личной парадной резиденцией. Зачем понадобилось туда вызывать «штабистов люфтваффе», отрывать их от дел и заставлять трястись часа два по разбитым дорогам, не совсем ясно, хотя можно это списать на самодурство Геринга. «Голос за кадром» говорит, что Геринг ехал «ошеломленным» и вспоминал, «как ему в спину улыбались эти ничтожества — адъютанты фюрера Шмунд и Бургдорф». Кстати, в романе Юлиана Семенова этой фразы не было, но в фильме решили добавить «для оживляжа» реальных фамилий. Хотели как лучше, но получилось как всегда. Надо сказать, что Геринг еще отличался крепкими нервами, он был всего лишь ошеломлен, любой другой на его месте, наверно, уже бы попал в психиатрическую клинику. Сами подумайте, каково это, когда тебе в спину ухмыляется человек, уже как четыре с половиной месяца пребывающий в могиле. Шеф-адъютант вермахта при фюрере генерал-лейтенант Рудольф Шмунд, постоянно находившийся при Гитлере, получил тяжелые ранения во время взрыва, устроенного в Растенбурге 20 июля 1944 года полковником Клаусом фон Штауфенбергом. Два с половиной месяца врачи боролись за его жизнь, но сделать ничего не смогли, и 1 октября 1944 года Шмунд, к тому времени произведенный в генералы пехоты, скончался. На его-то место и был назначен генерал пехоты Вильгельм Бургдорф, который и находился при Гитлере в феврале 1945 года. В фильме же показана встреча Гитлера и Геринга, и на втором плане видно двоих адъютантов: один с Рыцарским крестом (это, видимо, Бургдорф, который имел такую награду), а второй с Железным крестом 1-го класса (это, видимо, умерший Шмунд).

Состоявшаяся позже беседа между Герингом и Гиммлером действительно имела место, с одной лишь оговоркой — фамилию «Гиммлер» надо заменить на «Шпеер». Именно рейхсминистр военной промышленности приехал к Герингу в Каринхалле в середине февраля 1945 года. Вот как описывает эту встречу сам Шпеер: «В тот вечер в «Каринхалле» Геринг первый и единственный раз оказался мне по-человечески близок. Он приказал лакею накрыть стол возле камина — приборы для еды и бокалы были из фамильного сервиза Ротшильдов, — и больше нас не беспокоить. Я решил быть до конца откровенным и подробно описал причины своего разочарования в Гитлере. В ответ Геринг заявил, что вполне понимает меня и что сам испытывает аналогичные чувства. Но я, дескать, примкнул к фюреру гораздо позже, чем он, и поэтому раньше внутренне отделил себя от него. Ему же сделать это очень нелегко, ведь он столько лет был рядом с Гитлером, делил с ним радость и горе, прошлое накрепко связало их — и он уже никогда не сможет порвать с ним».[12] То есть беседа протекала несколько по-другому, и Геринг даже не думал о захвате власти.

В киноверсии беседы между Гиммлером и Герингом есть и еще одна неточность. Когда речь заходит фактически о физическом уничтожении Гитлера, Гиммлер сообщает Герингу новость: «Вообще-то в бункере войска СС». Видимо, Гиммлер в начале 1945 года совсем потерял голову и забыл, что охрану Гитлера осуществляли отнюдь не войска СС, а Имперская служба безопасности, которую он не мог контролировать. Первоначально даже не все ее сотрудники — в основном, офицеры баварской криминальной полиции — были членами НСДАП и СС, и только в мае 1937 года Гиммлер всем им присвоим эсэсовские звания. Ее начальником состоял группенфюрер СС и генерал-лейтенант полиции Ганс Йохан Раттенхубер, а его заместителем — штурмбаннфюрер СС Петер Хёгль, и приказ Гиммлера об убийстве Гитлера они бы никогда не исполнили, тем более что его приказам они не подчинялись. Да, кроме того, Гиммлер в те дни вообще бывал в Берлине крайне редко, наездами. Он считался командующим группой армий «Висла», и его штаб-квартира находилась в 110 километрах от Берлина, под Пренцлау, а сам он с 16 февраля практически безвыездно находился в Хохенлингене в клинике доктора Гебхардта.

Важную роль в фильме играет и Карл Вольф — по мнению авторов, эмиссар Гиммлера на переговорах с американцами. С занимаемыми им должностями авторы так и не смогли определиться. При том что в конце 5-й серии на встрече с Даллесом Вольф говорит: «Мое звание обергруппенфюрер СС, и моя должность начальник Личного штаба рейхсфюрера СС Гиммлера». В других случаях — например, в 3-й в «Информации к размышлению. Гиммлер» и 4-й, когда мы встречаем Вольфа в первый раз и на экране появляются титры с его должностью, — он почему-то именуется «начальником штаба СС». Почему, назвав один раз должность правильно — начальник Личного штаба рейхсфюрера СС, — создатели фильма не стали отслеживать несоответствия? Ладно авторы, но вот консультантов же должны были такие расхождения насторожить? Не насторожили. О другой же должности Вольфа, по которой он, собственно, и получил возможность вступить в контакт с американцами, у консультантов было вообще очень туманное представление. Причем эти слова «поручили» сказать Шелленбергу, который в результате оказался абсолютно не осведомленным о том, кем же на самом деле является Вольф. А вообще-то по должности начальника политической разведки, планировавшего эту операцию, ему не мешало бы быть более осведомленным. Итак, в 4-й серии Шелленберг успокаивает Гиммлера: «Вольф должен говорить от имени фельдмаршала Кессельринга, ведь он ему подчинен в Италии. Он заместитель командующего в Италии, он вне вашего прямого подчинения». Это кто же назначил функционера СС заместителем командующего в Италии и вывел генерала войск СС из прямого подчинения рейхсфюрера? Это сделали авторы фильма, вернее — Юлиан Семенов, так как эта фраза дословно содержится и в романе, который стал первоосновой кинокартины.

23 сентября 1943 года начальник Личного штаба рейхсфюрера СС обергруппенфюрер СС и генерал войск СС Карл Фридрих Отто Вольф был назначен (с сохранением за ним и прежней должности) Верховным руководителем СС и полиции в Италии. На этом посту он оставался до мая 1945 года и был, естественно, подчинен рейхсфюреру СС. Также после покушения на Гитлера, когда началось поветрие выдвигать «преданных эсэсовцев» на посты вне системы СС, он 26 июля 1944 года стал еще и уполномоченным вермахта при правительстве Итальянской социальной республики — так называемой Республики Сало (ударение на последнем слоге). Это была не командная, а военно-дипломатическая должность, по которой Вольф оказался вхож в штаб Кессельринга, но отнюдь не стал его заместителем. Он не стал даже его подчиненным, так как представлял не фельдмаршала, а Верховное командование вермахта. Хотя, конечно, должность давала ему возможность и общаться с Кессельрингом, и получать важную стратегическую информацию. Но Шелленберг явно покривил против истины, убеждая Гиммлера, что если выяснится, что начальник его Личного штаба и глава СС в Италии начал переговоры с американцами, то все можно будет списать на Кессельринга. Вообще-то Шелленберг не производил впечатления настолько наивного человека.

Не последнюю роль в фильме играет и Мартин Борман — именно через него Штирлицу удается провалить операцию СС. Наверное, это лучшая роль прекрасного барда и актера Юрия Визбора, который оказался даже чем-то похож на всесильного рейхслейтера. Борман был самой таинственной личностью в окружении Гитлера — наверное, потому, что он предпочитал действовать за спиной фюрера. Что не помешало ему к 1945 году стать одним из наиболее могущественных людей в Третьем рейхе, но это могущество было иллюзорным, так как Борман не был самостоятельной фигурой: вся его власть базировалась исключительно на Гитлере, на том влиянии, которое Борман мог оказывать на фюрера. Без Гитлера Борман был никем, без Гитлера у него не было будущего, что бы там ни говорили многочисленные журналисты, сделавшие после войны своей профессией безрезультатные поиски Бормана по всему миру. В этой книге мы не будет останавливаться на том, кем являлся Борман на самом деле, это предмет отдельной работы — слишком уж много тумана было после войны напущено вокруг этого имени. Заметим лишь, что все предположения о якобы свершившимся побеге Бормана из Берлина в мае 1945 года оказались беспочвенными. Он покончил жизнь самоубийством, пытаясь прорваться 2 мая из окруженного Берлина, раскусив ампулу с синильной кислотой, на Зандкругбрюке, недалеко от вокзала Лертер. Тело Бормана первоначально не было обнаружено, и факт его смерти не подтвержден. Поэтому его считали скрывшимся, и он был заочно привлечен в качестве главного военного преступника к суду Международного военного трибунала в Нюрнберге, признан виновным в многочисленных преступлениях и приговорен к смертной казни. Позже его тело было обнаружено, но стопроцентная идентификация оказалась невозможной. 4 апреля 1973 года Франкфуртская прокуратура официально подтвердила, что Борман погиб в мае 1945 года. Однако лишь в 1998 году экспертиза окончательно удостоверила, что найденные в Берлине останки принадлежат Мартину Борману.