Александр Житинский - Путешествие рок-дилетанта Страница 41

Жаль, что Вас не было с нами!

Старый Рокер.

Рок-дилетант — сыну

Привет, Сергей!

Помнишь, как год назад мы ходили на концерты IV фестиваля в ДК «Невский»? Атмосфера праздника, замешанного на легком скандале, когда ТЕЛЕВИЗОР спел незалитованные тексты; милиция в зале; триумф АКВАРИУМА… Обжигающий свист горячего пара, только что выпущенного на свободу!

Ныне все не так. Горячий пар частично рассеялся в воздухе без следа, частично сконденсировался в безобидные водяные капли, а то и осел, охлажденный, в виде инея. Сразу скажу, что фестиваль оставил общее впечатление некоего разброда и растерянности, и это очень характерно для нынешнего общественного момента. Так что и сегодня рок-музыка продолжает оставаться чутким индикатором процессов, происходящих в обществе. А они куда как сложнее прежнего застоя!

Респектабельности явно прибавилось. Напечатанные афиши и программки, карточки аккредитации на груди, на сцене — толпа видео— и фотокорреспондентов. В зале полно прессы, не только нашей, но и зарубежной. Костя Кинчев требует выключить телекамеры, иначе он петь не будет… (На прошлом фестивале висел плакат оргкомитета, запрещающий не только видео-, но и фотосъемку!) Все без исключения тексты, представленные группами, приняты худсоветом для исполнения. Пойте, что хотите! Гласность и демократия в действии!

Фестиваль проходил на этот раз в Большом концертном зале Дворца молодежи на 1090 мест (на отдельных выступлениях было вдвое больше: почти в каждом кресле сидели по двое, проходы были забиты). Организацию взял на себя клуб «Фонограф» Дворца, сделавший в последнее время (надо отдать ему должное) немало в деле пропаганды любительской рок-музыки. И все же я не очень люблю этот Дворец: какой-то в нем дух фарцовки и истеблишмента. Стакан молочного коктейля стоит один рубль четыре копейки! Не столько рубль раздражает, сколько эти четыре копейки… Может быть, поэтому в массах поговаривали, что фестиваль — «мажорский». Обидно.

Фойе оформлено стендами с фотографиями (к концу половину ободрали), рядом под плакатом «Стена демократии» висели огромные чистые листы бумаги с названиями групп. На них каждый желающий мог написать свои впечатления от группы. И писали, включая не совсем литературные выражения… В перерывах толпа просачивается через контролеров, снабжающих публику контрамарками на обратный вход, вниз, на улицу, чтобы покурить и… вынести свои билеты тусовкеу входа. Несмотря на всю изобретательность администрации, безбилетники и тут оказались изобретательнее!

Итак, началось! Занял свое место в жюри. Предстоит прослушать 25 групп и двух солистов! (На прошлом фестивале было 16 групп, если ты помнишь.)

Группа ПРОВИНЦИЯ, открывшая фестиваль (обладатель прошлогоднего «приза надежды»), порадовала изысканностью музыки и наличием в составе двух девушек — одна на клавишных, другая поет и играет на скрипке. Однако текстов было почти не разобрать, а при чтении с листа они оказались настолько перенасыщены символами, метафорами и прочими чисто поэтическими штучками, что их просто не было надобности петь. Такие тексты надо читать (или не читать) на бумаге. Есть все же некое глубинное различие между «обычными» стихами, предназначенными для чтения и произнесения, и стихами, ложащимися на музыку. В целом было скучновато…

СЕЗОН ДОЖДЕЙ играл инструментальную музыку в стиле арт-рок и показал, что в скором будущем сможет соперничать с самими ДЖУНГЛЯМИ — признанным лидером инструментального рока. Особенно хороша была заключительная композиция. Гитарист Максим Пшеничный поразил публику необычным звукоизвлечением из электрогитары — смычком! Но и пальцами он делает нечто такое, что вызвало интерес даже у Гребенщикова. Он мне потом рассказывал, что, прогуливаясь в фойе, услыхал странные звуки электрогитары из зала, поспешил в зал, подобрался к самой сцене, но так и не понял, как гитарист это делает! Я не понял тем более, как ты догадываешься, но впечатление захватывающее. Жюри присудило приз и СЕЗОНУ, и его гитаристу.

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ во главе с Владимиром Рекшаном играл рок, когда тебя еще не было на свете или ты был грудным ребенком, а я и не мечтал о карьере рок-дилетанта. Сейчас Рекшан собрал «стариков» снова, и они «тряхнули», исполнив вещи пятнадцати-восемнадцатилетней давности. Было бы совсем хорошо, если бы в середине Никита Зайцев не порвал струну на гитаре и не поломал кайф вынужденной паузой. Рекшан был в белоснежном костюме, в котором падал на спину и лежал, при этом фотокорреспонденты кружили над ним, как коршуны, фотографируя. Приятно было, что солидный человек, выпустивший только что, кстати, книжку прозы, не забыл свою молодость!

И наконец, КИНО, завершившее программу первого дня, выступило, пожалуй, в свою силу. Гораздо лучше, чем на прошлом фестивале, и все же не так ярко, как прежде. Обезоруживающая искренность Виктора Цоя времен его первого альбома ныне нуждается в подкреплении — то ли профессиональном, то ли мудростью. И то и другое набирается потихоньку (недаром КИНО получило приз «за творческое совершеннолетие»), но не так быстро, как хотелось бы. Мне лично Цой напоминает остывающий метеорит, который ворвался, раскаленный, из инопланетных пространств в нашу рок-музыку несколько лет назад. Метеоритом, непохожим на земные минералы, он остался, такой у него состав, но жар уже не тот…

Следующий вечер начался выступлением группы ОХОТА РОМАНТИЧЕСКИХИХ, где заправляет Дима Матковский, которого ты должен помнить по МАНУФАКТУРЕ. Набрав музыкантов из других групп (в частности. Рогожина из АУКЦИОНА с его прекрасным голосом и классного басиста Тихомирова из ДЖУНГЛЕЙ и КИНО), Дима представил на суд публики музыкально-импрессионистскую программу, которая была встречена с любопытством, но не более. Временами создавалась чарующая атмосфера, которой, видимо, они и добивались, но тут же обламывалась. Публика была прохладна.

Зато МЛАДШИЕ БРАТЬЯ настолько накалили атмосферу, что понадобился… огнетушитель! Но обо всем по порядку. В БРАТЬЯХ играют твои ровесники, им лет по девятнадцать — двадцать. Может быть, поэтому они больше всего думают пока о «крутизне». Главные люди там братья Лушины и Андрей («Энди») Кордюков, сын того Кордюкова, что играл когда-то в АКВАРИУМЕ. Виктор Лушин (тексты, клавишные) пару лет назад, кстати, приносил мне первые свои, и весьма неплохие, прозаические опыты. Но это к слову. Текстов, увы, слышно не было, музыка как-то не запомнилась. Зато запомнилась группа сценического движения АРТ-ЕЛЬ, делавшая шоу. Попросту говоря, они довольно бесформенно бесились на сцене. В середине представления кто-то из «арт-ельщиков» вытащил огнетушитель и поставил его на авансцене. А ты знаешь, по Чехову, что ежели на сцене в первом акте висит ружье, то в последнем оно должно выстрелить. Так и случилось. В конце программы АРТ-ЕЛЬ завелась не на шутку, кто-то из них, в приливе отваги, схватил огнетушитель, шмякнул его головкой об пол и принялся поливать зал и товарищей тонкой струйкой щелочной жидкости… Я сидел далеко от сцены, на меня не попало. Но публика из первых рядов в антракте осаждала артистическую АРТ-ЕЛИ, демонстрируя испорченные костюмы и желая сатисфакции. «Пожарнику» чуть не начистили физиономию, грубо выражаясь. Залил он и японскую видеоаппаратуру. Составили акт. Этот «торчок», похоже, обойдется БРАТЬЯМ в копеечку…

Группа ПРИСУТСТВИЕ запомнилась, пожалуй, лишь тем, что это было последнее выступление в ее составе вокалиста Игоря Семенова, которому показалось мало пения и он прочитал в конце довольно-таки длинное стихотворение собственной конструкции на темы перестройки.

Михаил Борзыкин и ТЕЛЕВИЗОР верны своему жанру «политического плаката». Делают они его уверенно и классно. Претензий у меня к ним нет, они заслуженно получили приз «за художественную цельность программы». Музыки по-прежнему маловато, разве что в песне «Отечество Иллюзий». Публицистическая острота Борзыкина направлена против «отцов», в том числе против меня, я прекрасно это сознаю, и все же с упорством, достойным лучшего применения, я буду настаивать не на разъединении, а на объединении. И, когда Борзыкин поет сильную песню «Твой Папа — Фашист!», я почему-то вспоминаю Павлика Морозова, пионерского героя моего детства, которому велено было подражать, когда я был маленьким. Лишь много позже я понял, что отношения между сыном и отцом должны прежде всего строиться на любви, а не на разности политических платформ и ненависти. Если отец и сын чужие — это горе для обоих, а вовсе не повод, чтобы кого-то из них стереть с лица земли. Как считаешь, Серый?

Это вовсе не к тому, что сын должен повторять ошибки отца.

И даже песня «Дети Уходят», где Борзыкин предстает несколько в ином качестве, более лирическом, что ли, не очень радует меня своим выводом: