Александр Житинский - Путешествие рок-дилетанта Страница 43

Выступивший после него ЗООПАРК тоже был встречен дружным одобрением. На этот раз вокальную группу Майк заменил саксофоном, на котором играл известный музыкант Михаил Чернов. Звук получался убедительный. Прозвучали и новые, и старые песни, среди них «Ты Дрянь» и «Гопники». Мне показалось, что старые были чуточку лучше новых, а быть может, я к ним привык?

Вечернюю программу открыла ПАТРИАРХАЛЬНАЯ ВЫСТАВКА, которая на сей раз не стала пугать «эпидемиологической» программой, как в прошлом году, а очень напористо, с хорошим чувством стиля сыграла программу песен, среди которых особенно хороша была «Черное Шоссе», отмеченная жюри. Наконец, Юрий Рулев меня достал.

Еще один солист, вослед Наумову, — Александр Башлачев сумел продемонстрировать незаурядный потенциал, прежде всего, как автор текстов, но отсутствие опыта выступлений на большой сцене сказалось — программа была неровной.

И вот ДДТ! Эта группа, новая для Ленинградского рок-клуба, имеет тем не менее известность по своей работе сначала в Череповце, потом в Уфе. В прошлом году лидер ДДТ Юрий Шевчук переехал на жительство в Ленинград, набрал себе команду (среди прочих — Никита Зайцев, уже упоминавшийся) и начал активную творческую деятельность. Я впервые услышал Шевчука вживую — правда, в сольном акустическом варианте — в апреле, когда проводил в Доме писателей концерт из цикла «Знакомство с музыкантами рок-клуба». Тогда я был покорен Шевчуком — и текстами его песен, и подачей, и мором, и манерой держаться. На этот раз Юра покорил не только меня, но и весь зал! Ты не представляешь, что творилось! Зал пел хором припевы песен, устраивал овацию, Шевчук делал с публикой, что хотел! И я опять порадовался, что такой горячий прием был оказан группе, далекой от всяческого «попса», умной, предельно демократичной и остросоциальной. Взять хотя бы песни «Мальчики-Мажоры», «Мама, Я Любера Люблю!», «Хипаны» и др. Причем во всем — и в музыке, и в текстах, и в манере подачи песен — огромный заряд душевного здоровья, никакого надрыва, жизнеутверждающая мощь. Я отмечал эту победительность и в записи, когда слушал альбом ДДТ «Время».

АКВАРИУМУ, выступавшему последним, пришлось трудновато после такого успеха Шевчука. Борис спел несколько новых песен, и в целом выступление получилось, но оно было рядовым для АКВАРИУМА, и это можно понять. Прошедший год по творческому напряжению можно засчитать группе за три. Между нами говоря, у меня было чувство, что АКВАРИУМ выступает вне конкурса, да и музыка группы — лишь корнями в роке, ибо похожа сегодня только на себя.

Жюри не присуждало лауреатства, а раздавало призы. Мой личный «топ» фестиваля я составил следующим образом:

ДДТ — I место;

НОЛЬ, ТЕЛЕВИЗОР — II место:

Наумов, ЗООПАРК, ДЖУНГЛИ — III место.

Привет из Ленинграда!

Отец.

Глава 6

МЭ: «Мы — вместе!»

Вступление рок-дилетанта

С выходом отечественной рок-музыки на широкую публику обострился ряд социальных проблем, так или иначе с нею связанных. Если раньше отечественный рок бытовал в сравнительно узкой «экологической нише», определяемой возрастом рок-музыкантов и их поклонников, а также явно выраженным стремлением к «нон-конформизму», то сейчас, благодаря кино, телевидению, фестивалям, концертам на больших площадках, эта сфера духовной жизни общества стала весьма заметной людям других поколений, другой общественной ориентации.

Незамедлительно вспыхнули споры — в прессе, на телеэкране, в семье и школе. Раньше ведь было как? Рок публично предавался анафеме, и все были спокойны. Одни считали это вполне справедливым, другие не обращали на хулу внимания и смеялись над нею. Теперь же кроме людей с незыблемой точкой зрения на рок-музыку, какого бы знака эта точка зрения ни была, появились многие, желающие самостоятельно разобраться, кто же прав.

Среди множества писем, поступающих в «МЭ», немало таких, где ставятся именно эти, социальные вопросы. Я выбрал из обширной почты всего три письма, отражающих основные тенденции. Первая — максималистская: защитники рока утверждают, что он — всецело поколенческое искусство, которое не может быть понято «отцами». Вторая — более мягкая: приверженцы рока ищут аргументы, чтобы убедить своих противников в старших поколениях в своей правоте. И третья — сомневающаяся, если можно так выразиться. Любители рока ставят свою правоту под сомнение, хотят обосновать ее. Эта третья группа читателей наиболее мне близка, ибо сомнение в собственной правоте — источник духовного развития.

Итак, перед нами три письма, выбранных из почты «МЭ».

Ирина Корниенко — рок-дилетанту

Уважаемый товарищ!

Я попытаюсь выразить мнение определенной группы творческой молодежи — той, которая непосредственно делает рок. Будьте добры, ответьте мне на это что-нибудь.

Для начала — цитата из ваших «3аписок»: «В этой манере пения мне тоже виделся образ нового поколения с ломким, неустоявшимся голосом, которое отчаянно заявляет о своем месте в мире».

Но почему бы вам не послушать не только нашу музыку, но и наше мнение? Рок гораздо шире, чем музыкальное явление. Дети джаза сказали свое слово о роке, так дайте самим рок-детям сказать о том, что им, во всяком случае, ближе и понятнее.

Для нас рок — явление времени, и потому к нему тянется наше поколение, которое в принципе не желает другой музыки.

Хорош ваш анализ, спору нет. В нем много удивительно точных и глубоких мыслей. И только одна беда: вы — посторонний. Вас это не трогает лично. То есть, конечно, волнует, что видно из текста, но это не ваша боль, не ваша беда. Как поет Науменко: «Чужие раны не так глубоки». Не болит — и можно мудро рассуждать и даже тонко иронизировать. «Они попросту не соберутся на вечер встречи, эти старички и старушки. Им это будет не нужно…»

Ах вы милый, всезнающий пророк! Согласны, не соберемся. Но только не потому, что нам это будет не нужно, а потому, быть может, что просто не успеем стать старичками и старушками.

Скажите, в ваш «век джаза» вы тоже слышали отовсюду о «ядерной угрозе», «конфронтации», «военно-промышленном комплексе» и проч.? Похоже, проблема войны не стояла так остро в ваше время, между тем как нам от нее никуда не деться. Вы могли спокойно заниматься делами, а сделав их, отдать дань джазу как музыке.

Но как же вам до сих пор непонятно: у вас была музыка, а у нас — ощущение себя в этом мире, положенное на музыку, или, как вы выражаетесь, «атмосфера восприятия»! Тексты сами по себе в большинстве случаев (правда, не во всех, но Вам этого не услышать) банальны: музыка сама по себе иногда несносна, примитивна или попахивает плагиатом, но… атмосфера!

Не нам доказывать, что юная душа подростка, не включенного еще в «жесткий производственный процесс», очень восприимчива к фальши. Чувствует вранье за километр! Нутром, интуитивно, необъяснимо… И ее-то Вы думаете заставить с сытым удовольствием слушать сытых Кобзона, Лещенко и иже с ними? Как же далеки от того, что происходит в наших душах, вы — наши учителя!

Запад для многих из нас уже не критерий. Мы хотим делать свой рок. И мы его сделаем. Его уже делают: там и тут, в глубинке, по обшарпанным клубам, самодеятельно, истово, ничего с этого не имея, кроме подзатыльников справа и слева, — делают не профессионалы, ибо профессионализм обанкротился, стал символом «ремеслухи», за которую просто платят деньги. Профессионал — это тот, кто спекулирует на духовности, кто абстрактно желает счастья всем в будущем, а в настоящем стрижет купоны со своих пожеланий…

Почему вы так во всем уверены? Почему вы слушаете только себя, но совсем не хотите выслушать нас? МАШИНА для нас уже тоже не эталон. Она наконец добилась вашего признания, но какой ценой! Сколько раз ей пришлось наступать на горло собственной песне! И дело не в том, что она уже осталась позади нас, хотя знает о нас почти столько же, сколько вы. Достаточно того, что она первая начала. И для начала не так уж скверно. Но не для продолжений! Ей этого просто не потянуть. И мы даже жестче склонны оценивать ее, чем вы.

Нас волнует не только наше будущее, которого в принципе может и не быть. Нас волнует и настоящее. Нас волнует, почему в этом мире необходимо врать. И почему все стремятся не помочь нам разобраться, а лишь сделать похожими на себя? Знаете, что ответили нам школьники восьмых классов на вопрос, хотят ли они быть похожими на своих родителей? 50 «нет» из 60!

Если учитель на уроке говорит про высокие идеалы, а потом в узком кругу сетует на жизнь и говорит совсем иное, если отец дома поучает: «Будь честен и справедлив», а потом говорит об удачно обстряпанном дельце, — в каком случае им верить?! Если в любом коллективе, куда ни попади, все с благими намерениями обламывают мои острые углы и подгоняют под установленный стандарт, если люди, в которых веришь, имеют принципы, но не следуют им, если…