Людмила Шапошникова - Дороги джунглей

Л.В.Шапошникова

ДОРОГИ ДЖУНГЛЕЙ

ЧАСТЬ I

Джунгли Кералы

ПУТЕШЕСТВИЕ НАЧИНАЕТСЯ

Был канун рождества. В городе царила предпраздничная суматоха. На узких улочках под пальмами продавали разноцветные бумажные фонари, сделанные в виде рождественских звезд. Фейерверк красными, желтыми и зелеными искрами рассыпался в темном звездном небе. Ребятишки на порогах домов, крытых пальмовыми листьями, жгли бенгальские огни. Церкви были до отказа набиты людьми. Там этим вечером шла служба. На лотках перед церквами были разложены картинки с изображением христианских святых, маленькие иконы, кресты, ярко раскрашенные глиняные фигурки Христа и девы Марии, рождественские поздравительные открытки. Все это так не вязалось с тропиками, с кокосовыми пальмами, с темнокожими людьми, со всем укладом жизни индийского города. На рождественских открытках были изображены незнакомые в этих местах елки, никогда невиданный в Керале снег, укутанные в одежды не для этих широт розовощекие Сантаклаусы. Около лотков толпились босоногие дети. Взрослые бережно перебирали лежащие на лотках «реликвии», долго раздумывали и приценивались. Потом вынимали из тщательно завязанных узелочков монетки и смятые рупии и бережно уносили картинки, фигурки, кресты. Это было, пожалуй, все, чем могло порадовать их рождество.

Так выглядел Тривандрам в декабре 1963 года. Я приехала туда второй раз после четырехлетнего перерыва. На этот раз я воспользовалась рождественскими каникулами в Мадрасском университете. Я намеревалась познакомиться с некоторыми племенами, живущими в джунглях горной части штата. В Тривандраме, столице Кералы, мне необходимо было найти людей, которые помогли бы в этом. Я перебирала в своей памяти десятки учреждений и наконец решила, что Отдел по переписи населения подходит для этой цели. Директор отдела, немолодой грузноватый мужчина, внимательно выслушал меня и сказал:

— А знаете, мне нравится ваш план. Значит, вы хотите побывать у маннанов, маласаров, кадаров и мудугаров?

— Именно так, — ответила я.

Директор стал барабанить пальцами по лежащей перед ним папке с бумагами.

— Н-да, значит, вы хотите побывать у маннанов… — И снова забарабанил по папке. Затем поднялся, будто на что-то решившись.

— А вот машины-то у нас нет. Есть два джипа, но они в разъезде.

— Но я не прошу джип, мне нужно ваше содействие на месте. А уж добраться я сумею.

— О, — обрадовался директор. — Тогда все в порядке. Но все-таки мы еще постараемся достать джип. Вы знаете Бюро по благосостоянию хариджан?

— Знаю.

— Мистер Джозеф! — позвал директор. — Вы на сегодня свободны. Сделайте все, чтобы помочь нашему русскому другу. Поезжайте в бюро.

В Бюро по благосостоянию хариджан джипа тоже не оказалось, но был Чинмайя. Он по крайней мере знал дорогу в район маннанов и маласаров.

— Так вот, — сказал ему директор бюро, — поезжайте вместе. Даю вам четыре дня. А там увидите, что делать дальше.

Чинмайя — коренастый, крепко скроенный малаяли, с темным скуластым лицом и хитрыми глазами, молча выслушал директора и только коротко спросил меня:

— Когда едем?

— Завтра.

— К семи часам утра будете готовы?

— Конечно.

Вечером Джозеф и Чинмайя сидели у меня в номере в отеле «Маскот». Перед нами лежала карта горного района Кералы. Тщательно обсуждался каждый пункт предстоящего маршрута. Мы все трое оказались порядочными спорщиками. Вначале никто не соглашался друг с другом. Джозеф решил оберегать меня от всех трудностей. Чинмайя допускал трудности, но, как он сам выразился, «каждая трудность требует своего отдыха». Я не могла себе позволить избегать трудностей, если они были связаны с интересными местами, и решительно отвергала тезис Чинмайи об отдыхе.

У меня был в распоряжении только месяц, и отдых не был запланирован. Чем больше я говорила, тем более тоскливыми становились глаза Чинмайи. Джозеф сидел с каменным лицом и наконец выпалил:

— Я уступаю вам только потому, что вы женщина.

— Это запрещенный прием, — парировала я.

— Тише, тише, — вмешался Чинмайя, — пусть не будет ни мужчин, ни женщин. Пусть будет добрая воля.

— Хорошо, пусть будет добрая воля, — согласились мы и все-таки продолжали спорить. Но часам к двенадцати ночи чувство доброй воли все-таки одержало верх. Приемлемый маршрут был выработан. Он проходил через два наиболее лесистых дистрикта Кералы: Коттаям и Палгхат.

«Конференция» кончилась, и Джозеф с Чинмайей ушли. Я бережно свернула чуть было не пострадавшую во время дискуссии карту и вышла на балкон. Высоко в небе над Тривандрамом стояла полная луна. Перистые кроны кокосовых пальм серебрились в ее свете. Ночные бабочки бились в лампочку фонаря, тускло горевшую под балконом. Мириады звезд на почти черном пологе неба лениво мерцали в душном неподвижном воздухе.

ОТ ТРИВАНДРАМА ДО ТХЕККАДИ

От Тривандрама до Коттаяма — 87 миль

От Коттаяма до Кумили — 62 мили

От Кумили до Тхеккади — 3 мили

Автобус, в который мы с Чинмайей втиснулись утром следующего дня, большой и неуклюжий, с брезентовыми занавесками на широких окнах без стекол, долгое время не хотел заводиться.

— Эйо! — крикнул водитель. — Подтолкните кто-нибудь!

Но проход в автобусе был завален мешками, узлами, корзинами с живыми курами, связками бананов. И выбраться наружу было невозможно. Пассажиры вслед за водителем стали кричать в окна:

— Подтолкните нас! Что вы стоите и глазеете? Несколько человек отделились от очереди, ожидавшей следующего автобуса. К ним присоединились стоявшие здесь же грузчики. Общими усилиями автобус был сдвинут с места, мотор заработал, и машина, кряхтя и треща фанерными стенками, лихо понеслась по еще пустынным улицам Тривандрама. Вслед за нами тянулся хвост синего дыма. Наше путешествие началось.

От Тривандрама автобус круто повернул на северо-восток. Дорога шла через предгорья Западных Гхат. По холмам предгорья были разбросаны плантации кокосовых пальм, каучука, ареки, маниоки, черного перца. Зерна черного перца сушились прямо на шоссе. Их покрывала пыль, летящая из-под колес проходивших автобусов, автомобилей и бычьих упряжек. Рядом с плантациями сахарного тростника, среди зеленых квадратиков рисовых полей, текли тихие реки с тенистыми берегами. В заводях рек черноголовые босоногие мальчишки ловили удочками рыбу. Медленная прозрачная вода несла лодки, груженные кокосовыми орехами.

Джунгли начались за Коттаямом. Они обступили дорогу. Тени мощных крон огромных деревьев лежали на шоссе. Прямо от дороги в заросли вели узенькие, поросшие травой тропинки. Селения попадались все реже. Только кое-где у обочины дороги появлялись отдельные домики и хижины.

Горы стали выше. Табличка у дороги показала: три тысячи пятьсот футов над уровнем моря. Наш автобус, отчаянно урча и чихая на поворотах, стал взбираться на перевал. Солнце уже скрылось за верхушками деревьев, и на джунгли спустились сумерки. Водитель включил фары.

— Скоро Кумили, — сказал Чинмайя. Приблизительно через час сквозь деревья засверкала цепочка фонарей. Мы приехали. Фонари тянулись только вдоль шоссе. За ними, утопая во мраке тропической ночи, смутно вырисовывались хижины.

Здесь начинался один из крупнейших заповедников диких животных штата Кералы, расположенный на берегу озера Перияр, или Великого. Центральный район заповедника — Тхеккади был в трех милях от Кумили. Там, в доме для туристов, нам приготовили ночлег.

Утром я проснулась от разноголосого гомона птиц. Домик, где мы разместились, стоял прямо в джунглях. Разросшиеся ветви деревьев почти целиком заслоняли окно. По ветвям прыгали черные обезьяны. Они издавали гортанные пронзительные крики. Синие и зеленые попугаи порхали с ветки на ветку. Домик был обнесен глубоким рвом. Как я узнала позже, ров предохранял жителей дома от вторжения диких слонов. Солнце еще не поднялось, и сероватый предрассветный воздух был напоен предутренней лесной свежестью.

— Мэм! — услышала я голос снизу.

― Что такое?

Из кустов показалась взлохмаченная голова мальчишки.

― Хотите посмотреть, как дикие звери пьют воду?

― Конечно. А куда идти?

― Я сейчас вас провожу.

Каньяпен, так звали моего добровольного гида, указал на узенькую тропинку, уходящую в лес. Мы пошли по ней.

― А мне сказали, что вы из Москвы, — искоса поглядывая на меня, начал разговор Каньяпен.

― Тебе правильно сказали.

― А у вас дикие звери есть?

― Есть.

— И дикие слоны тоже есть?

— А вот диких слонов нет.

Каньяпен в замешательстве остановился.