Сборник - Тайна смерти Горького: документы, факты, версии Страница 11

Заметим также, что А. Жид не был принят Сталиным для личной беседы. Возможно, потому, что приезд писателя в СССР не планировался заранее. (Например, беседа Сталина и Р. Роллана в присутствии М. П. Роллан, состоявшаяся 28 июня 1935 года в течение 1 часа 40 минут в служебном кабинете Сталина в Кремле, готовилась задолго. Горький еще в начале мая 1935 года в письме к А. С. Щербакову просил выяснить возможность приема Сталиным Р. Роллана [77].)

Луи Арагоном, Эльзой Триоле, А. Жидом, находящимися тогда в Москве, занимался, прежде всего, М. Кольцов, как впоследствии вспоминали и сами эти писатели [78]. Политическая (коммунистическая) убежденность М. Кольцова никем не подвергалась сомнению. Лучшим подтверждением этому было назначение М. Кольцова спецкором «Правды» в Испанию, когда, буквально через месяц после похорон Горького, 17–18 июля 1936 года, там вспыхнул фашистский мятеж. В Испании развернулась гражданская война против фашизма. Эта война была описана Э. Хемингуэем в романе «По ком звонит колокол» (1940). Изображен в этой книге и М. Кольцов под фамилией Карков: «Карков, приехавший сюда от “Правды” и непосредственно сносившийся со Сталиным» [79]. М. Кольцов отправился в Испанию 6 августа 1936 года, и ежедневно в «Правде» печатались его корреспонденции. Затем они были собраны в знаменитую его книгу «Испанский дневник», которую А. Толстой и А. Фадеев назвали «великолепной, страстной, мужественной и поэтической книгой». (Эта оценка была дана за месяц до ареста М. Кольцова [80].)

Позже И. Эренбург в своей книге «Люди, годы, жизнь» вспоминал: «Трудно себе представить первый год испанской войны без Кольцова… Для испанцев он был не только знаменитым журналистом, но и политическим советником… Маленький, подвижный, смелый, умный до того, что ум становился для него самого обузой, он быстро разбирался в обстановке, видел все прорехи и никогда не тешил себя иллюзиями» [81].

Что касается И. Эренбурга, то он еще с молодых лет был знаком с М. Кольцовым. Уже с двадцатых годов И. Эренбург, по словам Б. Ефимова, «стал в литературном мире фигурой заметной, своеобразной и немного экзотической. Он то из России уезжал в любимый Париж, то из Парижа возвращался на любимую родину» [82]. Вместе с М. Кольцовым И. Эренбург был организатором ряда международных антифашистских конгрессов.

В то время имя И. Эренбургу создали не только его романы, но и очерки против фашизма, которые печатались в газетах «Известия» и «Труд».

Объективный политический портрет И. Г. Эренбурга создан в статье: Фрезинский Б. Илья Эренбург и Николай Бухарин (Взаимоотношения, переписка, мемуары, комментарии) // Вопр. лит. Январь-февраль 1999. С. 291–335.

Размышлениям М. Нике на стр. 344 его статьи (указ. изд.) можно противопоставить, в частности, следующие факты, говорящие о том, чем был занят Эренбург во время последней болезни Горького и его смерти.

1 июня 1936 года в Тренчанске Теплице открылся съезд словацких писателей. В качестве гостей Международной ассоциации писателей на нем присутствовали Эренбург и А. Мальро. 5 июня в «Известиях» опубликовано сообщение Эренбурга об этом съезде. Эренбурга восхищала сплоченность культурных сил, несмотря на различия философских и политических воззрений (Фрезинский Б. Указ. изд. С. 319).

В качестве собственного корреспондента «Известий» в Париже Эренбург 9 июня 1936 года сообщает тогда еще главному редактору этой газеты Н. И. Бухарину: «Только что вернулся из Чехо-Словакии и Вены. Напишу для газеты три очерка: Вена, словацкий съезд писателей, Мукачево. 20-<го>, вероятно, поеду в Лондон…» (Там же. С. 319). По-видимому, звонок Эренбурга А. Жиду 11 июня, о котором упоминается в статье М. Нике (см. указ. изд. С. 344), объяснялся, в частности, и тем, что А. Жид также собирался в Лондон как председатель Международной ассоциации писателей. И только бюллетени об ухудшающемся здоровье Горького, которые перепечатывались во французских газетах, заставили его поспешить в Москву, о чем он и рассказал в своей речи на похоронах Горького.

12 июня 1936 года Эренбург сообщал в Москву: «Вчера послал авиа статью о Вене в “Известия”. Теперь напишу о Париже и Мукачево» (Фрезинский Б. Указ. изд. С. 319). 14 июня 1936 года он информирует редактора «Известий» Бухарина: «Посылаю восемь телеграмм о забастовке <в Париже> около 150 строк. Семнадцатого поеду в Лондон на писательский пленум. Сообщите, что нужно. Очерк о Вене послан» (Там же. С. 321). 15 июня 1936 года в «Известиях» напечатана корреспонденция Эренбурга «Праздник парижских рабочих». 16 июня 1936 года напечатана его статья «Венская оперетка» (Там же. С. 319). 18 июня Эренбург пишет для «Известий», «видимо, по просьбе Бухарина <…> статью памяти Горького (опубликована 21 июня); сам Бухарин напечатал две статьи памяти любимого им писателя (Известия. 20 и 23 июня)» (Там же. С. 321). 19–22 июня 1936 года в Лондоне проходил Пленум секретариата Международной ассоциации писателей, на котором выступал Эренбург (Там же. С. 319).

Возвратимся к А. Жиду, приехавшему в Москву, по его словам, с верой в СССР, о чем он и говорил в день похорон Горького на Красной площади. Вскоре А. Жид отправился в двухмесячную поездку по СССР. В Москву он вернулся накануне первого открытого судебного процесса по делу «троцкистско-зиновьевского террористического центра». Дело это слушалось в Москве Военной коллегией Верховного суда Союза ССР 19–24 августа 1936 года. Обвиняемые от защиты отказались. Государственным обвинителем на процессе был А. Я. Вышинский. Троцкий, Зиновьев и Каменев обвинялись в убийстве Кирова и в подготовке покушений на руководителей партии и государства, прежде всего, Сталина, Ворошилова, Жданова, Кагановича и Орджоникидзе. Этот акт якобы должен был совершиться 1 мая 1936 года в Москве на Красной площади. Кончалась обвинительная речь Вышинского словами: «Взбесившихся собак я требую расстрелять – всех до одного!» [83]. Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила всех обвиняемых к высшей мере наказания – расстрелу, с конфискацией всего лично им принадлежащего имущества. Приговор 25 августа 1936 года был приведен в исполнение.

По приезде в Париж А. Жид (ему 67 лет) написал книгу «Возвращение из СССР». Она вышла во Франции в конце 1936 года (до декабря). В июне 1937 года во Франции опубликовано ее продолжение: «Поправки к моему “Возвращению из СССР”». В России книга была напечатана лишь в 1989 году в журнале «Звезда», № 8, затем переиздана в 1990 году [84]. В книге речь шла о несвободе в СССР. А. Жид описал множество эпизодов, говорящих об этом. Вот один из них, связанный с Бухариным. Происходило это еще до августовского процесса, упомянутого выше: «…Бухарин пришел один, но не успел он переступить порог роскошного номера, предоставленного мне в “Метрополе”, как вслед за ним проник человек, назвавшийся журналистом, и, вмешиваясь в нашу беседу с Бухариным, сделал ее попросту невозможной. Бухарин почти тотчас поднялся, я проводил его в прихожую, и там он сказал, что надеется снова со мной увидеться.

Спустя три дня я встретился с ним на похоронах Горького – или даже, точнее, за день до похорон, когда живая очередь двигалась мимо украшенного цветами монументального катафалка, на котором покоился гроб с телом Горького. В соседнем, гораздо меньшем по размеру, зале собрались различные “ответственные лица”, включая Димитрова, с которым я еще не был знаком и которого я подошел поприветствовать. Рядом с ним был Бухарин. Когда я отошел от Димитрова, он взял меня под руку и, наклонясь ко мне, спросил: – Могу я к вам через час зайти в «Метрополь»?

Пьер Эрбар, сопровождавший меня и все слышавший, понизив голос, сказал: “Готов держать пари, что ему это не удастся”.

И в самом деле, Кольцов, видевший как Бухарин подходил ко мне, тотчас отвел его в сторону. Я не знаю, что он мог ему сказать, но, пока я был в Москве, я Бухарина больше не видел.

Без этой реплики я бы ничего не понял. Я подумал бы о забывчивости, подумал бы, что Бухарину, в конце концов, не столь важно было меня увидеть, но я никогда не подумал бы, что он не мог» [85].

Советский читатель узнал о книге А. Жида из двух статей Л. Фейхтвангера, который приехал в Москву в декабре 1936 года. Известный романист поместил в «Правде» статьи «Эстет о Советском Союзе» и «Фашизм и германская интеллигенция». Затем он, во многом в ответ А. Жиду, написал апологетическую книгу с названием, которое звучит символически, – «Москва 1937». Книга вышла в СССР в 1937 году. Но разрешено было только одно ее издание.

В газете «Правда» появилась также публикация: «Ромен Роллан об Андре Жиде. Ответное письмо иностранным рабочим Магнитогорска». В письме от 5 января 1937 года Р. Роллан осуждал А. Жида за неискренность, за то, что, находясь в СССР, он всем восхищался, а в книге, выпущенной во Франции, очень многое осудил. «…И сам Сталин (мне нет необходимости говорить: “вождь народов”, ведь Жид утверждает, будто его заставляли так говорить и что в СССР нельзя Сталина называть «товарищ» или говорить ему просто “вы”. А между тем я так к нему всегда обращался в наших беседах, в Кремле, у Горького и в “Правде” от 23 июля 1935 года), сам Сталин писал в своей книге «Вопросы ленинизма», что “скромность украшает большевика”», – подчеркивал в своем письме Р. Роллан [86].