Елена Белова - Сердце феникса Страница 112

Больше никто не сможет спрятаться - они притянут отовсюду, больше никому не уйти, не снять... Полное рабство. Вечное. Безнадежное.

Преисподняя!

По волне прошел шелест... рокот... она дрогнула и придвинулась. Чуть-чуть...

И к ошейникам протянулась вторая рука.

Демоны по-разному встречали сдачу людей

— Милорд - это круто!

— Так их, обнаглели человечки!

— А вот эта, беленькая, а? Мне б такую... в служанки...

— Нашел над чем ржать, придурок! Вдумайся лучше. Это не только людям показывают - это и нам... мол, поосторожней...

— А я уважаю вон того, который не сдается...

— Будет с кем поразвлечься, интересно, торги скоро?

Трудно описать то, что творилось на площади обреченного города... Люди сначала подходили по одному, пряча глаза, брали ошейники, застегивали и пропадали... Потом, когда на камень мостовой стали группами выбегать люди ближайших улиц, все смешалось. Ошейники хватали второпях, пытались унести своим, отставшим... Постепенно началась давка... Когда по волне с шумом прошелся пенный гребень, это словно сорвало какой-то предохранитель. Обезумев от страха, люди отталкивали друг друга, сбивали... падали...

Кто-то пытался навести порядок. Кто-то плакал...

Глаза выхватывали в мятущейся толпе то одну фигуру, то другую...

Юноша, умоляющий девушку спастись... Кто она ему - сестра? Любимая? Но ошейник она так и не взяла.

Мужчина, выбивающий из рук девочки ошейник, который она поднесла к своей шее...

Пожилой человек, силой застегивающий на горле мальчика черную ленту...

Вот парень отшвыривает в сторону старушку, хватая заветный ошейник... Молодая мать обнимает двух малышей и старается отвлечь их от волны... приговаривая что-то вроде: "Это не больно..."

— Время истекает. Десять. Девять... Восемь...

На площадь врываются опоздавшие, бросаются к "милосердному дару" Вадима. Черное милосердие у вас, милорд...

Не обращая на них внимания, оставшиеся - люди, не желающие стать рабами - один за другим оборачивались к волне. Навстречу смерти.

Пять... Молодая женщина прячет лицо на груди у мужа...

Четыре... Юноша поддерживает под руку пожилую женщину... Что-то говорит, но уже не слышно.

Три. Исчезает последний, надевший ошейник. Двое стариков, он и она, берутся за руки, глядя на водяную стену...

Два... Один из малышей пробует утешить маму...

Один. Молодая пара бережно, ласково-ласково, с проникновенной отрешенной нежностью в залитых слезами глазах сливается в объятии... Последнем.

Ноль.

Гладкое зеленоватое зеркало воды, скованной чьей-то злой волей, разрезает кривая трещина... и оно лопается бурлящим ужасом, тысячетонным валом, громадной невообразимой массой, погребающей под себя и город, и людей.

Стократно усиленные рев и грохот взбесившейся воды заглушали на площади любые шумы. Но заглушать было нечего. На толпу-армию Повелителя словно глянул какой-то супермощный василиск - и все окаменели под его чарами. Все. Ни шепота, ни движения... Потрясение было общим.

Это было настолько неожиданно и настолько страшно, что замолкли даже тролли, горячие поклонники новомодных шоу на выживание, даже демоны из отряда зачистки, только что оравшие нечто одобрительное...Кипящий водоворот на месте старинного городка отражался в широко открытых глазах, но все молчали...Отвыкли от такого... Даже в судные дни ТАКОГО она не помнит.

Круто, милорд.

Ваше новое шоу "Массовая расправа" имеет успех. Зрители потеряли дар речи...

А на экране уже растет новая волна. Следующий город. Промышленный центр... И все повторилось.

Пять городов-мятежников, десятки тысяч человек. Нависающие над улицами многометровые стены воды... Вскрики, ужас... взгляды людей - cначала недоверчивые, заполняющиеся ужасом осознания того, что выбор неизбежен... потом умоляющие, отчаянные, панические. Безнадежные обращения-выкрики:

"Мы же не с ними, не с ними, мы ничего не делали! Милорд, мы же не виноваты! За что?"

Черные знаки рабства, осыпающиеся на площади и улицы... Милорд был щедр, и хватило всем. С избытком...

Холодеющие от бессилия щеки.

Удивленно, по-девчоночьи, приоткрытые губки Зои...

Потом вспыхнувшая на экране карта побережья Голландии, на глазах меняющая очертания.

Замершая рядом Анжелика. Ехидные комментарии кое-кого из очнувшихся демонов. Они стихли, как отрезало, едва на фоне карты возникает знакомое лицо с тяжелым, как гора свинца, взглядом. Человек-маг, ставший демоном. Хозяином. Бывший человек.

Повелитель.

— Запомните этот урок. Больше никаких предупреждений. Никакой пощады мятежникам. Кто против нас, будет уничтожен.

Взгляд обжигает лицо. Падает грузом на плечи. Сколько в нем темного гнева... злой Тьмы. Больше всего Тьмы в том, кто отрекся от Света...

— Никакой пощады. Помните.

А потом экран гаснет, внезапно и резко. Оживают коммуникаторы, и задействованные подразделения срываются с места: кто-то на охрану новых рабов, кто-то на привычную работу по допросам, патрулированию, тренингу... кто-то просто на отдых.

Площадь стремительно пустела. Даже демоны и вампиры не остались повеселиться. Странно. Обычно после задания праздники закатывались прямо на месте... Странно.

— Я... я пойду к Коннору, - наконец проговорил рядом непривычно тихий голос Марианны. - Лина?

— Я с тобой.

В комнате совсем темно, только светящийся мох еле заметно вычерчивает узоры на каменной стене... и словно возвращается недавнее прошлое... Потому что Алексей неподвижно лежит на узкой постели и смотрит в потолок.

Задержав дыхание, Лина быстро присела рядом...

Нет.

Нет, хвала богам!

Лицо юноши не было равнодушной маской, оно было живым, и... Ох, Алекс. Сколько боли...

— Лина, - прошептал он еле слышно. - Лина...

И две горячие ладони обхватывают ее запястья. Не объятья. Не поцелуй, а ее руки, прижатые к его сердцу...Словно она - огонь, который должен его согреть.

— Алексей...

И опять ей не хватало слов. Какие слова тут помогут?

Обнять бы его. Согреть...

Что почувствовал Алексей сегодня, глядя на "урок" Вадима? Что ему сказали соратники? Что сейчас у него на душе? Если даже она, феникс, заледенела? Такого Вадим раньше не творил. Смерть тысяч в эфире - такого не было ни разу, ни разу.

Неужели Вадим пошел вразнос из-за исчезновения брата? Или просто зло есть зло, каким бы симпатичным оно иногда ни казалось? Холодно как... Совсем холодно. Ее птичка испуганно притихла, даже на магические силы не реагирует.

Холодно...

Просто трясет... Да что ж такое? Как тогда, перед первым приемом...

Холодно... Согреться...

— Что с тобой? - звучит над ухом родной голос, - Лина? Что? Ответь...

Потом.

Только не отпускай меня...

Воспоминания о той ночи сохранились обрывками. Каждый миг - как блик факела... Огненный лепесток.

Алексей кутает ее в одеяло, приносит что-то горячее и пахнущее апельсином, ложится рядом... Обнимает и что-то шепчет, обнимает и греет... ну, хоть отвлекся...

Так странно быть слабой. Забытое ощущение. И нестрашное совсем. С ним - не страшное. Когда он был слабым, она была сильной за двоих.

Теперь они равны, и она может позволить себе побыть слабой. Немножко. Совсем капельку. Пять минут... Пожалуйста, а?

Противная дрожь и слабость начинают затихать, и Лина наконец сообразила, что это за состояние...и некоторым удивлением диагностировала потерю сил. Словно ее сегодня выпили, высосали... Нет, не все, даже не половину, но... против воли. Кто?

Кажется, она знает, кто...

Все усилия Алексея ее отогреть чуть не пошли прахом: так она похолодела от догадки.

Ваша Избранность, для чего вы собрали нас на площади?

Только для возможной схватки?

Или в водяной смерти есть и ее доля сил? Быть может, все они - как подпитка для Вадима?

Спрошу Марианну, как она... Потом.

Следующий момент - летучий огонек кружится у свечи, и лицо Алексея в неровном свете кажется очень резким...

— Это опять выбор... невозможный выбор, - Алексей снова смотрит в потолок. Его голос почти звенит, - Невозможный. Понимаешь? Если я не остановлю его, он будет убивать дальше. Десятки тысяч. Если убью - начнутся войны за власть среди Темных. Снова... смерти. Я не знаю, как поступить.

— ... но есть другой выход... - по наитию продолжает Лина... и угадывает.

— Есть. Слушай...

Он говорит - и Лина не верит своим ушам. Только не это...

Этот выход - очень опасный.

Это почти самоубийство.

Вернуться к Вадиму. Подстроить пару комбинаций и вернуться. Притвориться... И снова стать тем, чем Ему требуется - его братом, его тенью, тихим голосом у плеча... тем, кто выслушает и не возразит. И поможет успокоиться. Не сорваться.