Игорь Ефремов - Кто убил президента Кеннеди? Страница 12

Четырнадцать лет спустя Комитету Стокса удалось датировать визит с большей точностью. Судя по кубинской туристской карте, Руби вылетел на Кубу из Нью-Орлеана 8 августа (его подпись на карте удостоверена) и оставался там до 11 сентября. 11-го он вернулся в Америку, но тут же снова прилетел на Кубу 12 сентября и снова вылетел в Нью-Орлеан 13-го. Этот последний однодневный вояж подтвержден документами американской иммиграционной службы, но отрицается кубинцами. Первый же визит, наоборот, не имеет американского подтверждения: скорее всего для него Руби воспользовался вымышленным именем и поддельным документом.

Однако всплыла и другая информация, указывающая на то, что Руби уезжал с Кубы и в августе. 21 августа он воспользовался сейфом в банке (об этом есть запись в банковских документах), 31 августа встретился с агентом ФБР (Саммерс сказал бы — для получения инструкций, мы же останемся при своем — для обеспечения лазейки на случай беды), 4 сентября снова воспользовался сейфом. Таким образом совершенно ясно, что Руби и Маквилли лгали, утверждая, что поездка была однократной и длилась всего неделю. Руби прилетал на Кубу как минимум трижды: 8 августа (кубинская туристская карта), 4 или 5 сентября (есть свидетели, видевшие его в Гаване в эти дни и открытка, посланная им оттуда Элис Николе 8-го сентября), и наконец 12 сентября (американская иммиграционная служба).

Когда преступник старается скрыть что-то или упорно отрицает очевидные факты, для здравого смысла это является верным указателем на то, что здесь таится что-то важное. Попробуем проанализировать кубинские рейсы Руби с этой точки зрения. В сложных махинациях всегда бывает несколько участников и обычно они лгут по-разному, заботясь лишь о выгораживании самих себя. Противоречия в их лжи часто проливают свет на то, что должно было быть скрыто. В данном случае мы имеем четырех участников: Руби, Маквилли, Трафиканте и кубинские власти.

Итак, 8 августа Руби прилетел в Гавану якобы для того, чтобы навестить дорогого друга Маквилли, который так соскучился, что прислал ему оплаченный билет. В аэропорту он был задержан таможенно-пограничной службой, но вскоре отпущен. (Не говорит ли это о том, что кто-то уже выторговал или выпросил у кубинцев разрешение на его въезд?) На Кубе он отнюдь не бездельничал. Английский журналист Вильсон еще в декабре 1963 года сообщил американскому посольству в Лондоне, что «американский гангстер по имени Руби сопровождал несколько раз человека, приносившего еду для другого гангстера по имени Сантос, с которым он, Вильсон, вместе сидел в концлагере Трескорниа летом 1959 года». (Пресса к тому моменту еще ничего не сообщала о визитах Руби на Кубу, так что Вильсон не мог выдумать этот эпизод, столь точно совпавший по датам и именам с реальностью.) Сам Маквилли в 1978 году, не зная, что уже известно Комитету Стокса, а что — нет, допустил, что, может быть, он брал с собой Руби, когда навещал друзей (не Трафиканте, которого он якобы не знал) в концлагере. Трафиканте уверял, что не помнит, чтобы когда-нибудь видел Руби в лагере, но признавал, что знавал Маквилли в Гаване и, возможно, видел его в лагере Трескорниа.

Таким образом, после того как Руби не прилетал на Кубу 8 августа (ложь Руби и Маквилли), не посещал лагерь Трескорниа и не виделся там с Трафиканте (ложь Трафиканте, опровергнутая английским журналистом и, косвенно, самим Маквилли), Трафиканте был выпущен из лагеря 18 августа (а вскоре и из страны), а Руби, не покидая Гаваны (ложь кубинских властей), посетил свой сейф в банке в Далласе 21 августа и 4 сентября 1959 года.

Куба под властью Кастро — не такая страна, границу которой американский гангстер сможет (или рискнет) пересекать в том и другом направлении без ведома властей. Пересечь же американскую границу с поддельным документом для опытного контрабандиста не составляло труда. Нет сомнения, что Руби покинул Кубу в середине августа и вернулся на нее 4-го или 5-го сентября с ведома и одобрения кубинских властей.

Доставлял ли он им при этом выкуп за Трафиканте или за других боссов мафии, выпущенных в те же недели, или новые партии подслушивающих устройств — неизвестно. Но то, что Руби очень боялся раскрытия кубинской эскапады, видно из эпизода, случившегося гораздо позже, когда он уже сидел в тюрьме, приговоренный к смерти. В припадке истерического страха он стал говорить навестившему его приятелю: Теперь они узнают все о Кубе, все узнают про винтовки, про Новый Орлеан, узнают обо всем!..»

Не надо забывать, что все эти дела обделывались задолго до того, как Руби стал мировой знаменитостью. Никто из участников не думал в 1959 году, что их операции попадут когда-то под такое пристальное расследование и не озаботились созданием гладкой версии с «документированными» алиби. Поэтому, когда грянула беда, они невольно начали выдавать друг друга.

Для Руби и Маквилли самым опасным было признать, что они имели тесную связь с боссом мафии Трафиканте и вступали в сделки с кубинскими правителями ради его освобождения из лагеря. Поэтому они готовы были признать только недельный «светский» визит Руби в Гавану с 4-го по 11-е сентября. Для кубинцев самым важным было отгородиться от Руби — участника в заговоре на жизнь президента. Не зная, что американскую границу Руби пересек под вымышленным именем и что у американцев нет документов о его вылете 8-го августа, они «любезно» показали следователям Комитета Стокса, с которыми они согласились встретиться в марте-апреле 1978 года, туристскую карту Руби. Эта карта должна была «подтвердить», что Руби не покидал Кубу в августе с ведома кубинских властей, а значит, не выполнял никаких поручений для них в Америке. Выгораживая себя, кастровцы выдавали Руби и Маквилли, называя точную дату его первого приезда в Гавану — 8 августа 1959. Однодневный же челночный рейс Гавана-Флорида-Гавана-Нью-Орлеан выглядел таким откровенно и срочно деловым, что его отрицали все, хотя сам Руби должен был догадываться, что иммиграционная служба должна знать о нем. (Видимо, в сентябре 1959-го он решил, что безопаснее будет совершить однодневный визит на Кубу 12–13 сентября под своим собственным именем, чем привлекать внимание к себе — «туристу», тут же возвращаемую зачем-то на Кубу после месячного пребывания там.)

Комитет Стокса, между прочим, спросил у кубинцев, почему такой маловажный документ, как карта американского туриста, которые обычно просто выбрасываются, был сохранен в течение почти двадцати лет. «Потому что Руби был замешан в убийстве президента Кеннеди», — ответили кубинские чиновники. Комитет решил не смущать их и не спрашивать, зачем же карту хранили первые четыре года — с 1959 по 1963. Ибо правдивый и убедительный ответ на этот вопрос скорее всего звучал бы примерно так: «Потому что мы уже тогда завели на Руби досье как на человека, который может быть полезен в будущем».

Вся новая информация, ставшая доступной американским властям в конце 1970-х, позволяет сделать по крайней мере два очень важных вывода:

1) Руби принимал самое активное участие в освобождении за выкуп заключенного на Кубе крупного гангстера Сантоса Трафиканте, ставшего впоследствии главой мафии во Флориде.

2) Руби и его сообщники — американский преступный синдикат — уже летом 1959 года вступили в тесный и взаимовыгодный контакт с кубинскими коммунистическими правителями.

Все разговоры о том, что мафия «ненавидела» Кастро за то, что он лишил ее огромных доходов от игорного бизнеса и проституции на Кубе, остаются чисто эмоциональными домыслами. Да, поначалу удар был тяжелым и финансовые потери велики. Но мафия следует логике бизнеса, а не логике чувств. Как говорят гангстеры в романе «Крестный отец», всаживая пулю в грудь конкурента: «Ты уж извини, это не лично против тебя, а так — деловая необходимость».

Очень скоро выяснилось, что большой коммунистический босс, вытеснивший мелких гангстеров с Кубы, прекрасно понимает их язык, готов вести с ними дела и нуждается в них. Он был готов принимать в уплату: а) валюту; б) сложную электронную технику, которую было запрещено вывозить из Америки легальным путем; в) оружие и взрывчатку, которые следовало отправлять не на Кубу, а прямо коммунистическим повстанцам в латиноамериканские страны. Взамен же он предлагал в неограниченном количестве самый ходкий товар, белое золото — наркотики.

Статистика показывает, что уже в первые годы после прихода Кастро к власти приток наркотиков в США резко возрос. Результаты последних расследований рисуют Кубу одним из главных перевалочных пунктов. Причем контрабандой распоряжаются чиновники высокого ранга. В 1983 году перед сенатской комиссией выступал агент (спрятанный за ширмами), которому удалось проникнуть в ряды контрабандистов и быть свидетелем того, как транспортировка осуществляется на «острове свободы». Он назвал имя заместителя министра, принимавшего в уплату пачки долларов, привел и другие красочные детали. Жест Кастро, отпустившего в 1980 году десятки тысяч заключенных из тюрем прямо в Америку, по мнению многих, был продиктован необходимостью усилить контрабандную сеть в Майами, ослабленную ударами пограничной и таможенной служб, для чего достаточно было подмешать к тысячам выпускаемых сотню-другую агентов.