Джулио Дуэ - Господство в воздухе. Сборник трудов по вопросам воздушной войны Страница 12

Наибольшее преимущество наступательного образа действий заключается в обладании инициативой операций. Эта инициатива проявляется в свободном выборе пункта атаки

и в возможности сосредоточения к этому пункту основной массы собственных сил. В то же время противник, придерживающийся оборонительного образа действий и неуверенный относительно пункта, в котором он будет атакован, вынужден распределить свои силы между всеми пунктами, подверженными угрозе атаки, с тем чтобы позднее, как только будут выяснены намерения противника, быстро перебросить их отовсюду к тому пункту, который действительно будет атакован. В этом по существу и состоит вся тактическая и стратегическая игра войны.

Отсюда ясно, что наибольшими наступательными возможностями обладает тот, кто может с большей легкостью и быстротой сосредоточить главную массу своих сил и бросить их против любого пункта неприятельского расположения. В те времена, когда для войны применялись лишь небольшие, гибкие и легкие массы, война представляла обширное поле для тактической и стратегической игры. Но поле этой игры все более уменьшалось с возрастанием масс, принимавших участие в военных действиях, так что в мировую войну, когда эти массы стали огромными, чрезвычайно медленными и чрезвычайно тяжелыми, стратегическая и тактическая игра оказалась ограниченной до крайних пределов, и война свелась к грубому и прямому столкновению противостоящих сил.

Летательный аппарат перемещается в любом направлении с одинаковой легкостью и со скоростью, превосходящей скорость любого другого средства. Летательный аппарат, расположенный в каком-либо пункте А, угрожает в одинаковой степени всем пунктам, расположенным на площади круга, с центром в пункте А и радиусом, равным радиусу действия летательного аппарата, могущему равняться сотням километров. Летательные аппараты, разбросанные по всей площади этого же круга, могут одновременно сосредоточиться в единую массу над пунктом А.

Поэтому воздушные силы угрожают в одинаковой степени всей территории, находящейся в пределах их радиуса действия. Они могут достичь пункта, который хотят атаковать, отправляясь из пунктов, отдаленных одни от других, могут прибыть сосредоточенной массой к избранному пункту со скоростью, превосходящей скорость всех других известных средств; поэтому-то они являются силами, чудеснейшим образом приспособленными для наступательного образа действий, поскольку имеют возможность оставлять противника до самого последнего момента в полнейшем неведении относительно пункта, который они намерены атаковать, а когда атака уже выявилась, они не дают защитнику времени для сбора подкреплений к атакованному пункту, так как воздушная атака развивается с исключительной быстротой, поскольку обычно она заключается просто в сбрасывании массы снарядов на избранную цель.

Наступательная способность летательного аппарата так велика, что приводит к следующему, абсурдному по существу, заключению: для защиты от воздушного нападения требуется больше сил, нежели для самого нападения.

Если неприятель обладает наступательными воздушными силами X, то эти силы, хотя бы и разбросанные в различных пунктах на его территории, могут действовать путем последовательного сосредоточения, с полной свободой выбора объекта, против некоторого числа целей, расположенных на нашей территории или на наших морских пространствах, внутри определенных границ, зависящих от радиуса действия этих сил. Предположим для большей ясности, что таких целей двадцать. Для защиты от того, что могут сделать силы X, мы принуждены расположить поблизости от каждой из этих двадцати возможных целей соответствующие оборонительные силы.

При применении для обороны летательных аппаратов мы должны расположить возле каждого из этих двадцати объектов воздушные силы, способные победить воздушные силы X, т. е. по меньшей мере равные силам X. Таким образом, нам, чтобы обороняться, необходимы воздушные силы, по меньшей мере в двадцать раз превышающие те, которыми неприятель располагает для нападения: вывод нелепый, и это является следствием того, что летательный аппарат непригоден для оборонительных целей, будучи оружием исключительно наступательным.

В минувшую войну неожиданное появление нового средства не позволило продумать вопрос надлежащим образом, и воздушному нападению пытались инстинктивно и эмпирически противопоставить противовоздушную оборону, действующую либо в воздухе, либо с земли; таким образом возникли зенитная артиллерия, защитные («squadriglie da difesa») и истребительные эскадрильи.

Но опыт показал, что все эти средства были неспособны выполнять свои задачи, невзирая на то, что воздушные нападения, производившиеся в мировую войну, были весьма незначительны, разрознены и проводились без ясной и точной руководящей идеи.

Всякий раз как воздушные наступательные операции проводились решительно, они достигали своих целей: Венеция терпела удары от начала и до конца войны; Тревизо было почти полностью разрушено на наших глазах; главной квартире пришлось оставить Падую. Вне Италии — у наших союзников и у наших врагов — происходило то же самое.

Несмотря на сложнейшую организацию оповещения и связи, при появлении неприятеля защитным эскадрильям, если они не находились в воздухе, — а они не могли постоянно оставаться в воздухе, — редко удавалось взлететь во-время; артиллерия стреляла, но попадала лишь случайно, как можно случайно попасть и в ласточку, стреляя из ружья пулей; автозенитная артиллерия, мчась по дорогам, преследовала самолеты, свободно крейсирующие по небу, — она действовала подобно велосипедисту, пытающемуся догнать летящего почтового голубя; артиллерийские снаряды на нисходящей части траектории превращались в снаряды, падающие сверху[14]. Все это имело результатом бесполезную трату громадного количества средств и запасов, причем иногда лишь в предвидении возможного нападения.

Сколько пушек оставалось в течение долгих месяцев и даже целыми годами с раскрытыми к небу пастями, в нервирующем ожидании неприятеля, который мог бы [15] появиться? Сколько самолетов воздушной обороны поглощали людей и материальные средства, не получив даже никогда случая для попытки оборонительных действий? Сколько людей, после долгого и напрасного наблюдения за небом, забывалось сладким сном?

Не знаю, были ли когда-либо произведены подсчеты всех средств и всех запасов, использованных для противовоздушной обороны, рассеянной по поверхности нашей территории, но несомненно, что совокупность этих средств и этих запасов была значительной, но оказалась бесполезной, тогда как распыленные таким образом средства всякого рода могли бы быть с гораздо большей пользой употреблены иначе.

Это распыление, противоречащее основным принципам войны, и эта неиспользованность, противоречащая всякому принципу военной экономики, как я уже сказал, явились следствием отсутствия правильной точки зрения, обусловленного внезапностью появления средств воздушного нападения и породившего ошибочное представление об обороне.

Когда бешеная собака угрожает деревне, то крестьяне не становятся каждый в дверях своего дома с палкой в руке, чтобы быть готовыми убить собаку, когда ей вздумается явиться; такой способ действий, отвлекая их от работы, в действительности не обезопасил бы их, так как, несмотря на палку, животное все же могло бы укусить кого-нибудь. В подобном случае крестьяне из числа наиболее смелых соединяются по 3, по 4, по 10 человек и отправляются на поиски собаки, чтобы убить ее.

Для того чтобы помешать неприятелю произвести на нас нападение с помощью своих воздушных сил, не существует иного практического средства, как только уничтожить его воздушные силы.

Уже с давних пор общепризнано, что для защиты побережья от нападений с моря не рассеивают вдоль него суда и пушки, но обеспечивают его завоеванием господства на море, т. е. препятствуя противнику плавать.

Земная поверхность представляет собой побережье воздушного океана. Условия абсолютно аналогичны, а потому и земная поверхность — как суша, так и вода — может быть обеспечена от неприятельских воздушных нападений не рассеиванием по всей территории пушек и летательных аппаратов, но воспрепятствованием противнику летать, т. е. завоеванием господства в воздухе.

Такова правильная, логическая и рациональная концепция, которая должна быть признана и в качестве чисто оборонительного тезиса: воспрепятствовать неприятелю летать, т. е. выполнять какие бы то ни было действия в воздухе или с воздуха.

Завоевание господства в воздухе вынуждает к положительным, т. е. наступательным, действиям, таким действиям, которые наиболее свойственны воздушному оружию, неспособному к действиям оборонительным.