Малькольм Колледж - Парфяне. Последователи пророка Заратустры Страница 12

Парфянские методы летоисчисления были чрезмерно усложнены. Нормальная эра Селевкидов, годы которой отсчитывались с осени (1 диос, или гиперберетайос) 312 г. до н. э., использовалась довольно широко и применялась на монетах. Вариант этого летоисчисления использовался в Вавилонии, где новый год праздновался весной, а селевкидская эра отсчитывалась с весны (1 нисан) 311 г. до н. э. Затем началась эра царствования Аршакидов: вероятно, ее отсчитывали, как и вариант селевкидской, с весны. Эта эра началась с 247 г. до н. э. Ею пользовались в Нисе, а также на западе Парфии, где многие документы имеют две даты, поскольку города не желали отказываться от селевкидской эры. Так, пергаментный контракт из Дура-Европос начинается так: «В царствование Аршака, царя царей, в год 368 по счету царя царей, но по прежнему (селевкидскому) отсчету 432, на двадцать шестой день месяца дайсиоса…» (121 г. н. э.) Первое из известных использований аршакидской эры встречено на документе из Вавилона 141 г. до н. э., где имеются две даты. Вместе с этим летоисчислением существовали разнообразные лунные месяцы: македонские, греческие, вавилонские, арамейские, иранские и зороастрийские. Они менялись в зависимости от языка и местности, что еще сильнее осложняло дело. Датирование парфянских документов, в которых год проставлен без обозначения эры, бывает делом непростым.

Сходная проблема, по-видимому, существовала и в системе налогообложения, о которой известно очень немного. Скорее всего, поначалу была принята селевкидская система, которая сама являлась смесью старых и новых принципов. Налоги на землю, вероятно, собирались правителями областей и отправлялись в центральную казну, а другие виды налогов – пошлины, налог на рабов, соль и тому подобное – были обязанностью особых царских сборщиков налогов. Города, судя по всему, сами собирали свои налоги и отсылали их отдельно. К царским налогам добавлялись штрафы и военная добыча. Манес, правитель или стратег Месопотамии и Парапотамии в 121 г. н. э., в числе множества своих обязанностей имел и сбор налогов. В документах из Селевкии упоминаются разнообразные налоги: на соль, продажу рабов, перевозки по реке и так далее. Более поздние свидетельства, многие из которых содержатся в Талмуде, могут отражать ситуацию ближе к концу парфянского правления. Вероятно, в то время существовали земельный и подушный налоги, которые не платили представители высших слоев общества. Города, наверное, по-прежнему рассматривались отдельно. После того как человека регистрировали в каком-то городе или деревне, он регулярно платил налоги. Когда этих источников дохода оказывалось недостаточно для того, чтобы покрыть расходы царской казны, всегда можно было воспользоваться специальными сборами.

Рис. 13. Пергамент II из Авромана в частично развернутом виде с изображением способа запечатывания внутренней части.

Парфянские законы также во многом остаются загадкой. Предположительно источником законов был монарх. Однако по немногим сохранившимся документам можно ясно видеть, что более древние восточные и эллинистические уложения почти без изменений существовали на протяжении целых веков парфянского правления без введения заметных новшеств в теории или практике. На западе Парфии продолжала существовать вавилонская практика. Например, в основе пергаментного контракта от 121 г. н. э. из Дура-Европос лежит вавилонский закон, по которому займы могли выдаваться под залог чего угодно: от горшков до земли, дома, персоны должника или его семьи. В этом документе некий Барлаас получает в долг крупную сумму денег на один год под залог своего имущества, а вместо выплаты процентов обязуется работать на заимодавца Фраата. Однако язык и формулировки документа являются эллинистически-греческими и имеют греко-египетские параллели. Контракт тщательно датирован, и к нему приложены имена свидетелей. К более старым временам восходит относительно распространенный метод составления «двойных» текстов юридических документов с «закрытой» и «открытой» версиями. «Закрытая» версия скатывалась и опечатывалась, ее полагалось вскрыть и прочитать только в случае, если возникали споры по поводу открытой (и теоретически идентичной) части. Типичным образцом таких документов являются пергаменты I и II из Авромана (Курдистан) (рис. 13). Предметом является продажа виноградника в деревне Копание. Документы составлены крайне небрежно, закрытая и открытая версии различаются в деталях и даже в цене. Тем не менее основа этих документов эллинистическая. Третий пергамент на парфянском (как и краткое дополнение на пергаменте I) касается того же виноградника, однако не отличается подробностью первых двух (фото 5). Три документа датированы годами 225, 291 и 300-м, но непонятно, в какой эре они отсчитывались. Копии подобных документов обычно хранились в городских архивах. Рескрипт Артабана III городу Сузам – каменная надпись на греческом с двойной датировкой, относящей ее к 21 г. н. э., – отражает решение царя по поводу спорных результатов муниципальных выборов. Формулировки и язык опять являются эллинистическими. Царский двор и царские судьи с громкими титулами упоминаются в пергаменте из Дура-Европос, а штрафы выплачивались как пострадавшей стороне, так и дворцу. Наказания порой были жестокими. В глинобитной стене Селевкии был погребен живым какой-то человек. Безуспешно пытаясь высвободиться, он сломал себе позвоночник. Это указывает на жестокий суд.

Парфянские монеты также создавались по эллинистическим прототипам (фото 6). До правления Митридата I Парфия не чеканила собственных монет и, видимо, использовала селевкидские. Для своих монет, как и Селевкиды, они приняли аттический стандарт в отношении металла и веса. Чеканили только серебряные и бронзовые монеты. Селевкидское золото оставалось в обращении какое-то время после парфянского завоевания, но затем не восполнялось. Широта использования денег прежней чеканки хорошо иллюстрируется кладом серебряных монет, закопанном в Мисене вскоре после 45/44 г. до н. э. В нем представлены самые разные монеты вплоть до афинских монет V в. до н. э.! Парфянские серебряные монеты выпускались двух основных достоинств – драхма и довольно редкая монета в четыре раза большей стоимости, тетрадрахма. Бронзовые монеты имели разные размер и вес. Парфянский царь чеканил монеты на различных монетных дворах империи, а подчиненные ему цари выпускали монеты в своих столицах. Многие дворы ставили на свои монеты особые монограммы. Некоторые города, в особенности Селевкия, также чеканили свои городские деньги. На монетах присутствуют в основном селевкидские изображения, однако они претерпели важные изменения, в том числе фигуру Аполлона на реверсе сменила загадочная сидящая фигура с луком. Голова царя в различном уборе всегда появляется на аверсе – обычно в профиль, но иногда в фас. Любопытно сообщение китайских путешественников о том, что на реверсе изображено лицо царской супруги: это имело место только во время правления Фраатака и Готарза II (фото 6, gg). Греческий был официальным языком преданий; если в этих преданиях появляются даты, то они приводятся по обычному селевкидскому календарю. Сам царь контролировал выпуск монет, о чем говорит внесение слова «филэллин» Митридатом I и его устранение Артабаном III по политическим соображениям. Арамейские надписи начали сменять все более варваризованные греческие надписи на реверсах начиная с правления Вологеза I. Большинство монет зависимых царей близко повторяют монеты их сюзерена. Однако в некоторых областях, в том числе Парсе и Элимаиде, выбор рисунков и языка свидетельствует об определенной независимости. Когда в начале II в. н. э. качество серебряных денег стало серьезно ухудшаться – откровенно говоря, монеты стали посеребренной бронзой, – для сделок порой использовали более полновесные римские монеты. «Доброе тирийское серебро» (то есть римские монеты) оговорено в ссуде Барлаасу в Дура-Европос. Важные события иногда получали отражение в надписях или изображениях, но в отличие от римлян парфяне не были столь изощрены в использовании монет для политической пропаганды.

Парфянская система правления имела много слабых мест. Если бы парфянские правители позднейшего периода призвали себе на помощь консультантов из Римской империи, то римляне смогли бы указать на некоторые из них. Небольшой размер армии, находившейся в непосредственном распоряжении царя, наследственный характер власти подчиненных ему царей и сатрапов во многом способствовали внутренней нестабильности. Людей не связывали узы гражданства. Организация преемственности монархии была лишена тщательной проработки, которую предусмотрели римляне. Однако то, что подходило Риму, совсем не обязательно должно было работать у соседнего ему государства. Переиначивая слова Цицерона, можно сказать, что парфяне «не сохранили бы своей империи в течение пятисот лет, если бы управление в ней не было мудрым и искусным».