Армин Вагнер - БНД против Советской армии: Западногерманский военный шпионаж в ГДР Страница 12

Хотя в британской СИС (SIS, Secret Intelligence Service, Секретная разведывательная служба, она же МИ 6) и среди руководителей видов вооруженных сил Великобритании уже во второй половине 1944 года начали рассматривать Советский Союз в качестве будущего антагониста в международной системе, «Форин Офис» (МИД Великобритании) запрещал проводить какие-либо мероприятия против Москвы, опасаясь навредить этим боевому сотрудничеству в рамках Антигитлеровской коалиции. В службе контрразведки МИ-5 отдел, занимавшийся противодействием советскому шпионажу насчитывал в конце войны меньше десяти сотрудников. В 1946 году начальники штабов видов вооруженных сил настояли наконец на том, что от Восточного блока исходит реальная новая угроза и пора на нее отреагировать соответственными методами. Но финансирование британских секретных служб оставалось очень сложной проблемой, потому что после поражения нацистской Германии и ввиду плохого состояния экономики у правительства не хватало воли, чтобы по-прежнему выделять большие деньги на аппарат служб безопасности Королевства. У МИ 5 и СИС просто не хватало сил, чтобы одновременно противостоять и распаду Империи по всему миру, и вызову со стороны Советов.

В первые послевоенные годы британские спецслужбы по поводу стратегических интересов и планов Москвы могли высказывать только свои предположения:

«У нас практически нет прямых разведывательных сведений, фактической или статистической природы, о положении в различных частях Советского Союза и мы не знаем совсем ничего о намерениях, непосредственных или отдаленных, лидеров России».

Наконец, для преодоления такого положения англичане ухватились за те же рычаги, которыми двигали и американцы. Различные ветви британской разведки изучали аэрофотоснимки западной части Советского Союза, сделанные еще немецкими Люфтваффе (операция «Дик Трейси»), проверяли доставшиеся от немцев материалы времен войны (операция «Яблочный пирог»), как и американцы, британцы опрашивали возвращавшихся из России немецких пленных, беженцев из Советской оккупационной зоны и советских перебежчиков. Перевербовка ученых и техников из СОЗ (операция «Спичечный коробок») и возвращавшихся домой специалистов, ранее депортированных в СССР (операция «Возвращение дракона») тоже вошли в британский репертуар. Хотя СИС из-за урезания бюджета сократила свою деятельность в мировом масштабе, ее резидентура в Западном Берлине к середине 50-х годов превратилась в самую большую разведывательную базу за пределами Великобритании. Но это оказалось возможным только потому, что расходы на содержание оккупационных властей должны была нести сама Федеративная Республика, таким образом, берлинские налогоплательщики оплачивали из своего кармана и берлинскую резидентуру Секретной разведывательной службы. В первую очередь британцев интересовали ценные шпионы, сотрудничество с которыми могло бы длиться многие годы, прежде всего, в руководящих структурах СЕПГ, в правительственных учреждениях и в массовых организациях СОЗ/ГДР. Очень удачливы были англичане в технологическом шпионаже. Среди их лучших источников был начальник секции Немецкой экономической комиссии, начальники лабораторий завода Обершпрееверк, где выпускались электронные трубки, и завода Карл-Цейсс-Веркен в Йене. Кроме того, британские службы вели и военный шпионаж против ГСОВГ. Занимаясь разведкой боевого порядка и боевого расписания МИ 6, как и Организация Гелена, основное внимание уделяла наблюдению за железными дорогами и узловыми станциями.

Хотя, разумеется, внедрение агентов в Советский Союз имело бы огромное значение для американских и британских спецслужб, но достичь его вышеназванными средствами можно было лишь опосредованно. Но для военного шпионажа союзников их широкие возможности по проникновению в Советскую оккупационную зону вскоре обернулись большим преимуществом, когда с конца 40-х годов ГСОВГ, самый западный форпост военной машины Москвы, оказался приоритетным объектом для операций западных разведок.

Первоначальные задачи ГСОВГ носили оборонительный характер. По крайней мере, это следует из оперативного плана, разработанного Генеральным штабом вооруженных сил СССР в ноябре 1946 года. Советская оборонительная концепция основное внимание уделяла защите Берлина. Но первый Берлинский кризис июня 1948 года способствовал тому, что этот первоначальный оборонительный план был положен под сукно. Подготовка для возможного военного решения кризиса была начата еще весной 1948 года. Вскоре после окончания Лондонской конференции шести держав, принявшей решение о создании независимого западногерманского государства в форме федеративной республики и включения его в европейскую программу реконструкции, советский Генеральный штаб получил указания по разработке плана осуществления «контрольных и ограничительных мероприятий на путях, соединяющих Берлин и советскую зону с западными оккупационными зонами Германии». План предусматривал оказание давления на западных союзников путем постепенного ужесточения блокады сухопутных и речных путей, соединяющих Берлин с их зонами оккупации. Осуществление этих мероприятий Сталин и Генштаб возлагали на Главнокомандующего советскими оккупационными войсками в Германии и руководителя Советской военной администрации в Германии (СМАГ) маршала Василия Даниловича Соколовского.

В связи с этим 25 и 27 мая 1948 года Соколовский издал два совершенно секретных приказа за номерами 002 и 003. Согласно этим предписаниям не только до минимума должны были быть ограничены перемещения людей и грузов для западных оккупационных частей в Берлине. Одновременно охрана западной границы СОЗ должна была быть резко усилена. Для этой цели 3-я Ударная армия и 8-я Гвардейская Армия должны были вместе переместить на демаркационную линию севернее и южнее Эльбы три стрелковых полка и шесть стрелковых батальонов, что в общей сложности было эквивалентом почти целой дивизии. Одновременно Советы плотнее сжимали кольцо вокруг Берлина. На внешних границах города советское командование разместило от пяти до шести дивизий вместе с авиацией и частями ПВО. Их задачей была полная блокада сухопутных и водных путей сообщения с Западным Берлином. Одновременно им была поставлена и задача отразить возможные попытки западных союзников силой пробиться в Западный Берлин с использованием вооруженных конвоев. Большую часть этих передвижений войск агенты «Орг» своевременно распознали и сообщили об этом американцам.

Западные разведслужбы, прежде всего ЦРУ были, не в последнюю очередь благодаря разведке боевого порядка, которую вели агенты из аппарата Гелена, вовремя предупреждены о военных мероприятиях СССР в своей оккупационной зоне. В аналитическом отчете ЦРУ за апрель 1948 года был сделан такой вывод:

«1. Советские вооруженные силы, по нашей оценке, за короткий период смогут сломить сопротивление Запада и захватить всю Западную Европу и Ближний Восток вплоть до Каира.

2. Советские вооруженные силы вдоль границ Западной Европы и Ближнего Востока находятся, по нашей оценке, в состоянии полной боевой готовности и размещены таким образом, что смогут неожиданно перейти в наступление.

3. Советская промышленность продолжает наращивать выпуск продукции прежде всего военного, а не мирного назначения».

Одновременно эксперты западных разведок исходили из того, что Советский Союз все-таки не предпримет военных действий против США в 1948 году. Но 24 июня 1948 года Сталин воспользовался проведенной в этот день денежной реформой в Западном Берлине, чтобы начать полную блокаду сухопутных и речных транспортных путей между западными зонами и Западным Берлином. В тот же момент ГСОВГ, демонстрируя мускулы, привела все свои войска в СОЗ в состояние повышенной боевой готовности. Когда в ночь с 23 на 24 июня 1948 года было прекращено все железнодорожное и автомобильное сообщение между Берлином и Хельмштедтом и началась горячая фаза блокады, перед ГСОВГ стояла задача путем военного давления способствовать выполнению замысла Сталина о включении западной части бывшей столицы Рейха в советскую зону оккупации. Присутствие вокруг Берлина и на путях, соединяющих город с Западом, многочисленных советских войск лишало США и их союзников возможности попытаться прорваться в блокированный город силой. Когда в начале кризиса американский военный губернатор генерал Люсиус Д. Клэй настаивал на таком варианте как на вполне вероятном, причем, с перспективой успеха, то Вашингтон быстро одернул его, объяснив, что американское правительство не согласится на риск направления в Западный Берлин вооруженных конвоев, поскольку Соединенные Штаты не готовы к вероятному глобальному конфликту, который может последовать за подобными попытками. Потому западные союзники отказались от применения военной силы и установили воздушный мост для снабжения города. Воздушный мост не только обеспечил выживание союзных войск в блокированной западной части города, но и спас от голода два миллиона западных берлинцев.