Юрий Колесников - Среди богов. Неизвестные страницы советской разведки Страница 124

Искренние, но наивные желания ветеринарного фельдшера выслушивались с вниманием, сопровождавшимся глубоким одобрительным кивком и многократным «бенсюр!» (разумеется! – фр.).

Месяца через два транспортным самолётом, совершившим ночью посадку в глубоком тылу врага, вместе с двумя десятками тяжелораненых партизан французский ветеринар Жорж Бертелье вылетел в Москву.

После войны Котельников случайно узнал, что Жорж Бертелье находился в одном из привилегированных лагерей для военнопленных и был репатриирован во Францию после её освобождения от немецкой оккупации.

Глава 2

Ане Боровой помогала её знакомая женщина из Костюковичей некая Пиханова. В приличном возрасте! С ней заодно был подпольщик Пискун, семью которого расстреляли гитлеровцы. Вместе с Пихановой и Боровой он успешно действовал среди оккупантов.

Подпольщик Пискун отличался особой ненавистью к фашистам. В отместку за уничтожение оккупантами его семьи. Под конец вынужден был перейти в бригаду осназа вместе с уцелевшей весёленькой говоруньей внучкой Таней. После войны оказалось, что Танечка была завербована местными полицейскими, входившими в прямое подчинение гестапо и абвера. Была осуждена советским судом…

При содействии Ани Боровой и её брата нашли убежище в отряде осназа французский сержант Андрэ и рядовой Роже из того же легиона, что и Жорж Бертелье. Они провоевали вместе с партизанами вплоть до освобождения района Красной Армией.

Неутомимая, находчивая, одарённая и чрезвычайно целеустремлённая, Аня Боровая сумела добиться перехода на сторону партизан роты «власовцев» во главе с их командиром Ищенко – до плена капитаном Красной Армии. Большая часть перешедших – около тринадцати солдат с фельдфебелем – дожидались включения в состав бригады особого назначения. Дело закономерное и одновременно не простое, как казалось вначале.

А пока в штабе шли приготовления, Ищенко и Котельников направились к поляне, где дожидались солдаты. Они сидели на траве. Сняли с себя френчи и разулись, некоторые остались в одних рубахах, другие и вовсе с оголёнными спинами: стояла жара.

Но едва к ним приблизились их командир и Котельников, лежавшие разом вскочили на ноги и, задрав подбородки, замерли в полном оцепенении.

Котельников был поражён этой чёткостью, напомнившей его прошлое в авиационной школе в Бухаресте, где с появлением немецких инструкторов солдаты, щёлкнув каблуками, точно так же застывали в позиции «смирно».

После произнесённого капитаном Ищенко «вольно» у его спутника, стоявшего рядом, вырвалось:

– Когда немцы успели вас так вымуштровать, что превратили в автоматы?

В ответ не последовало даже вздоха, будто все были лишены дара речи! Но они же совсем недавно были красноармейцами! И тот же капитан Ищенко: среднего роста, внешне незаметный, непривлекательный, немного сутуловатый, худощавый и со слегка искривлёнными, как у кавалериста, ногами. В то же время в нём видна была крепкая хватка. В Красной Армии дослужился до капитана, будучи фактически ещё совсем молодым. Немаловажный факт! Затем, при каких обстоятельствах оказался у нацистов в плену? И почему ему доверили роту, неизвестно. В то, что он говорил как бы между прочим, не очень верилось. Так же оставалось непонятно, за что был он награждён германским командованием «Железным крестом»?! Правда, для иноподданных. Очередная тайна со множеством возникавших вопросов. Подробности Котельников не успел тогда узнать.

Переход на сторону партизан бывшей «власовской» роты стал для командования головной болью с множеством вопросов. После ряда вариантов пришлось распределить роту Ищенко по отдельным партизанским отрядам, а одно отделение включили в разные роты внутри бригады. Под видом обретения перешедшими партизанского опыта. Оставить целиком роту наравне с другими подразделениями в составе бригады не рискнули. Опасаясь худшего, на ночь в дополнение к дежурным оставляли в секрете взвод. На всякий случай… Могли ведь запросто глубокой ночью, когда весь личный состав бригады отдыхает, незаметно встать и своим оружием перебить значительную часть партизан. Тем более что всё происходило во вражеском тылу! Настороженность была необходима. Это, возможно, понимали и сам Ищенко и его вымуштрованные «автоматы».

Каково было настроение перешедших «бывших»? Тоже можно себе представить. Но иного подходящего варианта придумать не удалось.

Глава 3

Отряд Шмакова также состоял в основном из спортсменов: гимнаста-врача Бронзова, медсестры-гимнастки Татьяны Александровой, ленинградцев-гимнастов Бориса Смирнова и Алексея Завгороднего, боксёра Юрия Облезова, пловца Игоря Лобанова, заслуженного мастера спорта альпиниста-австрийца Фердинанда Кропфаи других.

Эти люди освоили конспирацию, научились вести разведку. Кое-кто имел некоторый опыт подпольной борьбы и проведения диверсионных актов, подчас действовавших на оккупантов ошеломляюще.

Глава 4

Котельников рассказал командиру недавно влившейся в бригаду осназа могилёвской областной милиции Сыромолотову о своей встрече с командиром партизанского соединения Ковпаком и его заместителем подполковником Вершигорой, возглавлявшим разведку. Сыромолотов был потрясён услышанным о ковпаковском разведчике.

– Возможно, при очередном нашем появлении на Украине мы поработаем вместе с этим парнем. Есть серьёзные надежды.

Сыромолотов согласился:

– Такой случай нельзя упускать!

– Сначала нам надо вернуться на базу. А там решим. Посмотрим, что скажет начальство. На всякий случай обменялись позывными для поддержания связи.

– Очень умно. Что касается наших, уверен, согласятся.

– Посмотрим. А пока надо добраться до дома.

Перевалило за полночь. Несмотря на изрядную усталость, темп марш-броска группы Котельникова – Сыромолотова, возвращавшейся после выполненного на Украине задания на новую базу бригады осназа, продолжал нарастать Так диктовала обстановка. Они находились на значительном расстоянии от главной базы штаба бригады, расположенной в белорусских лесах.

Именно обстановка вынуждала обходить густонаселённые пункты, напичканные немецкими гарнизонами, полицейскими участками, охранными подразделениями. При этом сплошь на открытой местности. Всё это осложняло движение группы, насчитывающей порядка тридцати боевиков.

Впереди, как минимум, ещё два ночных перехода. Наиболее приемлемый маршрут, тем не менее, был сопряжён с серьёзными сложностями на пути следования.

А пока, согласно графику, предусматривался выход к ближайшим подступам проходившей железной дороги и, конечно, её пересечение.

Это всегда вызывало озабоченность из-за круглосуточной охраны полотна. В данном случае речь шла о магистральной артерии. На подступах к ней в заболоченной местности с зарослями кустарника планировалась многочасовая остановка.

Намеченный маршрут пролегал по заминированной местности. Поэтому обстоятельства вынуждали группу прилагать максимум усилий, чтобы преодолеть отрезок пути до наступления рассвета. Иначе их мог обнаружить противник.

Все в группе прекрасно понимали создавшееся положение. Люди бывалые, разумные, стреляные. Больше всего настораживал намеченный переход после днёвки. Из слов командира группы и старшего проводника Сыромолотова явствовало, что он может оказаться ещё более сложным, чем казалось. Поэтому Котельников и Сыромолотов постоянно предупреждали о строжайшем соблюдении правил при ночном переходе по заминированному участку.

– Ступать ногой необходимо непременно в след от ноги прошедшего товарища, – без конца напоминал взводный проводник.

– Ни малейшего отклонения! – заключал командир группы старший лейтенант Котельников.

– И не забывать, что по ходу движения слева и справа от тропинки – мины! Надеюсь, всем понятно? Вопросы есть?

Их не было. Кто-то шутливо заметил:

– Живы будем – не помрём. А если такое случится, то с музыкой!

Как планировалось, до наступления рассвета группа благополучно достигла заболоченной местности. Тотчас же Сыромолотов с одним разведчиком выдвинулся вперед, залегли и замаскировались почти у самой насыпи железной дороги. От леса, где осталась дневать группа, их отделяли часть леса, незначительная полоса с поросшим кустарником и множество пней от срубленных немцами деревьев по обе стороны вдоль всего полотна.

Их основная задача заключалась в точном установлении проложенной дорожки в заминированном поле, которой пользовались в течение дня обходчики полотна и патрульные жандармы, несшие караульную службу на данном участке дороги.

Именно эту «деталь» лежавшие в кустах дозорные обязаны были уточнить для последующего прорыва ночью через вражескую магистраль.

Весь день Сыромолотов с разведчиком пролежали, точно в гробу. Нельзя было вставать, поднимать голову, разговаривать. И с пальцем на курке автомата. Лишь когда поблизости никто на полотне не появлялся, они могли шёпотом обменяться мнениями. С появлением же патрульных лежавшие в кустах замирали.