Иосиф Линдер - Диверсанты. Легенда Лубянки – Павел Судоплатов Страница 127

Попасть в партизанский край можно было только по воздуху. Первая группа офицеров советской военной миссии, прибывшая раньше Квашнина, для бесшумного преодоления линии фронта использовала планеры.

Пребывание в миссии было не столь утомительным и рискованным. Проводились текущие мероприятия по консолидации действий югославских партизанских отрядов, а также осуществлялась посильная помощь специальным группам, периодически прибывающим из Центра. В начале мая 1944 г. даже была проведена специальная практическая конференция для молодых руководителей партизанских соединений и вожаков молодежных объединений по совершенствованию диверсионной деятельности в отношении захватчиков и отрядов усташей.

Согласование тактических вопросов перед совещанием в Ставке И. Б. Тито

Трижды за время пребывания в миссии Квашнину довелось общаться с Иосипом Броз Тито. Во время этих встреч помимо обсуждения сугубо военных вопросов Тито говорил молодому советскому офицеру о планах восстановления и объединения послевоенной Югославии, которую он уже тогда видел свободной и цветущей. Огромное впечатление на Квашнина произвела высокая профессиональная подготовка Тито в диверсионно-разведывательных вопросах и вопросах военной тактики – сказывалась длительная практика работы по линии специальных отделов Коминтерна…

Однако германское командование также прекрасно понимало значение Тито, его штаба и военных миссий при штабе югославского лидера. Было принято решение о проведении специальной операции по устранению, а по возможности – захвату югославского руководителя и лидеров военных миссий, включая сына английского премьера. В конце войны это могло решить не только ряд тактических военных задач, но и стать разменной картой в более сложной стратегической комбинации.

Разведывательные донесения о готовящейся операции были получены за короткий срок. С мест основных стоянок надо было уходить немедленно. О точности выброски немецкого десанта можно сказать, что усилившийся ветер отнес парашютистов на полтора километра от основного лагеря, и, если бы не своевременная информация, быстрота действий югославских и иных подразделений и не отлаженная система боевого прикрытия со стороны югославских групп, бой пришлось бы вести практически внутри собственного штаба, будучи отрезанными от резервных сил еще и внешними отрядами карателей.

Как бы то ни было, но весь личный состав был быстро разбит на небольшие отряды, которые должны были горными и лесными тропами выходить из замыкающегося «мешка». Квашнин, будучи специалистом по диверсионным вопросам, вместе со своим югославским товарищем возглавил одну из групп, в которую попал и Рандольф Черчилль.

Отряды разделились, и каждый двинулся своим маршрутом, стараясь оторваться от преследователей и не попасть в заранее приготовленные засады.

Шли только по ночам, а с приходом светового дня скрывались и проводили разведку. Так продолжалось несколько дней, на протяжении которых удалось уйти в безопасный отрыв.

Но, как оказалось, германские специалисты тоже не дремали. Они сделали все, чтобы загнать группу Квашнина в «мышеловку». Уходя от прямых столкновений, группа была вынуждена скрыться в горах. Ситуация казалась патовой: с трех сторон наступали карательные отряды, а с четвертой – высился отвесный склон, подняться на который без специального снаряжения было невозможно. Разведка, проведенная вечером, принесла малоутешительные результаты: единственный способ спастись – спуститься вниз и уйти в долину.

Группа разбилась на связки и после короткого инструктажа начала опасный спуск. Константин страховал Рандольфа Черчилля, который находился под градусом. Перед самым спуском в англичанине вдруг проснулось желание… распевать песни. На замечания он не реагировал. В сложившейся ситуации это было равносильно смерти, к тому же Рандольф мог сорваться вниз, увлекая за собой Квашнина и одного из партизан, страховавших его спуск. А ведь понятно было, что руководство германских коммандос знало о нахождении в группе сына английского премьера и старалось любыми способами заполучить его. И тогда Квашнин принял единственно правильное решение – саданул Рандольфа под дых и, бесчувственного, стал спускать на веревках.

Несколько напряженных часов в полной темноте – и группа наконец оказалась внизу. Посты карателей удалось ликвидировать без особых потерь. К рассвету группа вышла в безопасный район, где ее уже ждало подкрепление.

На привале после удачно выполненного задания

Представители военных миссий распрощались перед расставанием. Протрезвевший Рандольф не держал на Константина обиду, они в последний раз пожали друг другу руки и расстались навсегда. Так советский разведчик Квашнин спас жизнь Рандольфа Черчилля, сына премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля…

Война продолжалась, и талантливый ученик Якова Серебрянского и Павла Судоплатова продолжил свой путь. После войны – руководство любимой кафедрой, созданной в прямом смысле своими руками, преподавание в ШОН, которая сейчас более известна как Академия внешней разведки, затем научная работа – все это наполняло активную жизнь «моего любимого подрывника-диверсанта», как часто любил называть Квашнина П. А. Судоплатов. Энергия и ум этого человека воплотились в тысячах студентов, адъюнктах, слушателях, аспирантах и ученых гражданских вузов, которые понесут в будущие поколения частицу той, теперь уже классической школы.

К. К. Квашнин (фотография 2005 г.)

Жизнь под грифом «совершенно секретно»…

Мы живем в непрерывном потоке сиюминутных проблем, новостей, событий, мы мчимся по жизни, порой не замечая того, что нас окружает. А ведь рядом с нами находятся люди, о которых никто не знает, в течение многих десятилетий все, чем они занимались, проходило под грифом «совершенно секретно».

У этой красивой пожилой женщины живое выразительное лицо. Она молода, несмотря на возраст. Однако вы не увидите ее на громких чествованиях ветеранов, нет на ее груди и широких полос государственных наград. Более 75 лет (!!!) она находилась в невидимом строю бойцов, решавших самые сложные задачи, направленные на укрепление нашей Родины.

Тереза Мондини родилась 10 мая 1921 г. в городе Имола, в Италии, в самой обыкновенной рабочей семье, каких много. Ее отец Мондини Торкуато (1899–1970), известный как Марио, и мать Дзакирини Нелла (1900–1994) были активными членами КП Италии. Всю свою жизнь они посвятили борьбе за социальную справедливость и улучшение жизни рабочего класса.

Отец Терезы избирался членом ЦК КП Италии. В 1930 г., в период ужесточения фашистского режима и очередного витка жесточайших репрессий против активистов рабочего движения, он вынужден был срочно покинуть Италию и иммигрировать во Францию. Терезу с матерью товарищи отца вначале спрятали, а затем, в 1932 г., переправили во Францию поездом.

Семья воссоединилась, но с 1932 по 1934 г. они жили на нелегальном положении, постоянно меняя квартиры в разных округах Парижа, стараясь разместиться там, где не требовалось прописки. Жизнь революционеров-иммигрантов была крайне тяжелой, несмотря на помощь со стороны итальянских, французских и советских товарищей.

В 1934 г. ЦК МОПР (Международная организация помощи рабочим – структурное подраздление ИККИ) предложил направить Терезу Мондини в СССР.

В Союз ее и Винку Берти, также дочь итальянских коммунистов, вез один из функционеров Коминтерна Берти Джузеппе. Он представлял девочек как своих дочерей.

Долгая и опасная дорога, сначала через Брюссель, а затем через Берлин, наконец закончилась. В Москве девочки некоторое время жили в гостинице «Люкс» (нынешняя гостиница «Центральная» на Тверской улице). Но вскоре за Терезой приехал Марабини Ансельмо, итальянский революционер-коминтерновец, тоже родом из Имолы, и забрал ее к себе.

Семья Марабини жила на Всесвятской улице, а потом переехала на 1-ю Мещанскую, где помимо уроков можно было еще и насладиться прекрасной музыкой – ведь этажом выше жил сам Эмиль Гиллельс.

С 1934 по 1940 г. Тереза Мондини воспитывалась в знаменитом 1-м Интернациональном детском доме в городе Иваново, окончила 10 классов, в 1937 г. была принята в члены ВЛКСМ, а в 1940-м вместе с советским паспортом получила и долгожданное советское гражданство. Вскоре она стала студенткой Ивановского энергетического института им. В. И. Ленина. Казалось, жизнь налаживается, но в мире дули совсем иные политические ветры, грозящие перейти в ураган.

С началом войны Тереза вместе со своими товарищами-интернационалистами была эвакуирована в Уфу. Там она попала в распоряжение Исполкома Коминтерна, направившего ее на обучение в коминтерновскую школу, располагавшуюся в здании одного из техникумов. В 1942 г. Мондини была принята кандидатом в члены ВКП (б). С 1942 по 1943 г. она проходила обучение в школе радисток. Рядом, в поселке Кушнаренково, в аналогичной школе проходили обучение Маркус (Михаил Фридрихович) Вольф, Верче Лино Альдо, первая супруга Маркуса Вольфа Эмми Штенцер, ее сестры – Эльза и Лиля – и множество других знакомых Мондини по ивановскому интернату. Многие из этих людей через несколько десятилетий станут живыми легендами спецслужб второй половины ХХ в.