Алексей Исаев - Неизвестный Сталинград. Как перевирают историю Страница 13

Смена направления удара, в принципе, дело достаточно распространенное. Однако без нарезания кругов, характерных для оборонительных сражений, не обошлось. В 10.00 29 июля, когда части корпуса уже были на марше в новый район сосредоточения, последовал приказ Москаленко на возвращение 189-й танковой бригады назад. На карте, приложенной к отчету командира корпуса, написано «возвращена распоряжением Хрущева». Корпус фактически разбивался на две части: одна должна была действовать против северной, а другая – против южной ударной группировки 6-й армии. Для этого им понадобился 150–300-километровый марш, в ходе которого вышло из строя до 30% матчасти, они еще 3–5 суток оставались в ремонте. Эти потери были связаны, в частности, с неопытностью механиков-водителей, многие из которых имели подготовку всего 4 часа практического вождения. Не менее досадной потерей было время. 189-я танковая бригада вернулась на исходные позиции только к 16.00 29 июля, и атака была перенесена на 4.00 30 июля, т.е. сдвинулась на сутки относительно первоначального плана контрудара. В 16.00 29 июля выдвижение к Суровкино было окончательно отменено. Вопреки утверждениям в некоторых мемуарах и даже исторических исследованиях, 23-й танковый корпус в отражении наступления южной ударной группировки не участвовал. Так, Москаленко пишет:

«23-й танковый корпус и 204-я стрелковая дивизия вскоре прибыли и были также направлены в намеченный район и введены в бой на стыке 62-й и 64-й армий. Они сыграли решающую роль в отражении удара противника с юго-запада. Вражеские дивизии понесли большие потери и были отброшены из района Новомаксимовского за р. Чир» [76] .

Не ясно, о какой решающей роли может идти речь, когда 99-я танковая бригада была в тот же день возвращена в прежний район для контратак против северной ударной группировки 6-й армии. Вследствие смены планов использования 23-го танкового корпуса 29 июля фактически стало паузой в нанесении ударов по подвижным соединениям противника на подступах к Калачу. 158-я танковая бригада четырьмя КВ совместно с частями 131-й стрелковой дивизии перешла в общее наступление. Дойдя до высот 174,9 и 168,9, танки были встречены сильным противотанковым огнем и, не имея поддержки со стороны пехоты и артиллерии, отошли на исходное положение. 196-я стрелковая дивизия атаковала, но была остановлена огнем «вкопанных танков». Эти два выпада были скорее булавочными уколами, чем контрударами. Это тем более досадно ввиду того, что 29 июля тылы XIV танкового корпуса были дезорганизованы действиями корпуса Танасчишина и группы Журавлева и его оборонительные возможности были снижены.

Танковая армия II. Датой завершения формирования 4-й танковой армии был изначально назначен более поздний срок (1 августа), чем для 1-й танковой армии. Также армия формировалась на ближних подступах к Сталинграду. Поэтому армия В.Д. Крюченкина вступила в бой позже армии К.С. Москаленко. Более поздний срок формирования армии привел к тому, что у 4-й танковой армии успели отобрать предназначавшийся ей 23-й танковый корпус. Он был переадресован в район Калача в армию Москаленко, а танковой армии Крюченкина достался только 22-й танковый корпус генерал-майора танковых войск А.А. Шамшина. Генералу Шамшину в тот момент было всего 34 года, хотя с танковыми войсками он был связан еще с начала 30-х годов.

Советским командованием в очередной раз был использован прием подчинения уже имевшему боевой опыт штабу механизированного соединения свежесформированных бригад. В сражении под Харьковом корпус участвовал в составе 13, 36 и 133-й танковых бригад. Теперь А.А. Шамшину подчинялись 173, 176 и 182-я танковые бригады. Две последних формировались с весны 1942 г. в Горьком и перебрасывались под Сталинград по железной дороге. К исходу 26 июля 182-я танковая бригада сосредоточилась в районе Иловлинская, а 173-я танковая бригада находилась в месте ее формирования – в районе Качалинской. 176-я танковая бригада запаздывала и прибыла в район боевых действий 27 июля и в неполном составе – 2-й танковый батальон и мотострелковый батальон догнали бригаду только на третий день боевых действий. То есть бригада оказалась даже без минимальной поддержки пехоты. Мотострелковая бригада 22-го корпуса, застигнутая в середине формирования, могла отправить в район боевых действий две сотни активных штыков с одним(!) 76-мм орудием. Стрелковых частей в районе действий 22-го танкового корпуса поначалу просто не было. По существу, обстановка в северной части большой излучины Дона, под Сиротинской, была типичной для этого необычного сражения – сплошной фронт поначалу вообще отсутствовал.

У подчинения опытному штабу новичков, конечно же, были свои недостатки. Окончательный состав бригад стал известен только вечером 26 июля, а к моменту получения боевого приказа на контрудар командир корпуса и командиры бригад еще не знали друг друга в лицо. Начав переправу через Дон в 11.00 27 июля, части 22-го танкового корпуса завершили ее только к исходу 28 июля – переправа происходила на паромах.

СОСТОЯНИЕ И ПОТЕРИ 22-ГО ТК 27 ИЮЛЯ – 2 АВГУСТА 1942 г. [77]

2 В числителе – на 27 июля, в знаменателе – после марша, к моменту встречи с противником.

Хорошо видно, что, вследствие выхода танков из строя на марше, ударные возможности корпуса к моменту вступления в соприкосновение с противником существенно просели. Так, из 180 наличных танков были готовы вступить в бой 125, или 69,4% исходной численности, причем доля боеготовых Т-34 была даже чуть ниже, 65,6% – 63 машины из 96 по списку.

Задачей 22-го танкового корпуса было нанести контрудар с севера по вклинившейся на стыке 21-й и 62-й армий группировке противника, «главный удар в направлении Оськинский – Верхне-Бузиновка» [78] . Нельзя сказать, что запаздывание с началом контрудара сразу же привело к радикальному изменению обстановки. Пехотные соединения 6-й армии находились еще на подходе к большой излучине Дона, и основным противником советских танкистов оставались части XIV танкового корпуса.

В первый бой бригады 22-го танкового корпуса пошли «в лучших традициях» 1941 г. – танками без пехоты. Немногочисленные мотострелковые батальоны бригад корпуса А.А. Шамшина были растащены для прикрытия левого фланга до р. Дон. Они формировали своего рода завесу между танковым ударным кулаком корпуса и берегом Дона. Вместе с тем генерала Шамшина трудно упрекнуть в таком использовании мотострелков – прорыв противника на левом фланге армии к переправам через Дон мог привести к самой настоящей катастрофе.

В первом бою 4-й танковой армии 29 июля все три ее бригады широким фронтом двинулись вперед, фактически не имея локтевой связи друг с другом. 173-я и 182-я танковые бригады продвинулись на несколько километров, заняв Оськинский и потеряв 33 танка (данные о потерях бригад 22-го тк по дням см. выше). Наиболее драматично развивались события 29 июля в полосе наступления 176-й танковой бригады. Первый эшелон бригады во главе с ее командиром в составе 14 Т-34 и 8 Т-70 двигался в направлении на Сухановский и в районе Осиновского напоролся на противотанковую оборону немцев. В Осиновском находился опорный пункт с круговой обороной (так называемый «ёж») одной из боевых групп 16-й танковой дивизии. Сразу же было потеряно 8 Т-34 и 7 Т-70. Командир бригады был убит. За первым эшелоном двигалась оперативная группа штаба бригады под прикрытием 4 Т-34 и 2 Т-70. Она была расстреляна огнем во фланг, все танки и колесные машины были уничтожены [79] . Здесь явно имело место пренебрежение разведкой противника. Также большой процент командного и рядового состава впервые участвовал в боях и не обладал опытом и выучкой, слабо маневрировал на поле боя. Отсутствие радийных танков приводило к потере управления с началом атаки. Результатом стало избиение 176-й танковой бригады уже в первом бою.

Тем не менее танковые атаки произвели определенное впечатление на немцев, в ЖБД 6-й армии указывалось; «16-я тд, прикрывая Лиску, сражается в Верхне-Бузиновке и у Оськинского с превосходящими силами танков противника». Нельзя сказать, что атака танков без пехоты была вовсе безрезультатной. 173-я бригада заявила об уничтожении 12 противотанковых пушек, 2 танков, а трофеями бригады стали 25 автомашин, 9 радиостанций, 2 цистерны с горючим и минометная батарея. Если бы на месте 22-го танкового корпуса было полноценное механизированное соединение с сильной мотопехотой и артиллерией, то его удар мог стать для XIV корпуса едва ли не роковым. Однако атаки одних танков лишь потеснили немецкие части – танки сами по себе не могли занимать и удерживать местность.