Лев Федотов - Дневник советского школьника. Мемуары пророка из 9А Страница 14

Я в это время сидел и рисовал один из рисунков к «Италии». Сия дева расположилась около меня, чтобы посозерцать мое творение.

Собственно говоря, сегодня вечером ничего особенного не произошло. Я хочу только записать шутливый и комический разговор, который произошел между мною и вышеописанной Галиной.

В одну прекрасную минуту она случайно взглянула на окантованный рисунок, висевший на стене в комнате, на котором я изобразил ландшафт с бронтозавром. Я о нем, кажется, упоминал 11 ноября, когда мама принесла домой из театра после постановки вместе с другими рисунками.

– А что это такое, а? – спросила она меня, разинув рот.

– Это звери, – спокойно ответил я.

– Звери??? А где они сейчас?

– Они сейчас там, где и находятся.

– Нет, правда. Где?

– Там, где должны быть.

– Ну что-о? Ну, правда, а?

– Их сейчас нет. Они вымерли.

– Почему? Как? – удивилась она.

– Умерли все, – пояснил я. – Не вечно же им жить.

– А почему они сейчас нигде не живут?

– Потому что не нашли нужным остаться в живых.

– Нет, правда!

– Но ведь должны они были когда-нибудь умереть, – сказал я. – Ведь всякий зверь, проживши свой век, умирает. Вот и они все умирали да умирали, ну и улетучились в конце концов, все до одного.

– А откуда знают, какие они были?

– А их сейчас в земле находят.

– Ну, что ты-ы! Да брось!

– Конечно. Ведь они, когда умирали, падали на землю, а ветер их постепенно заносил землей. Ясно?

– А-а-а!!! – протянула она. – А тогда люди были?

– Нет. Тогда людей еще не было.

– А откуда же они взялись?

– Да постепенно преобразились из обезьян, которые тогда жили.

– Ну, конечно. Ведь обезьяны-то похожи-то на людей-то, да?

– Вот в том-то и дело, – согласился я, улыбаясь.

– А почему раньше эти звери жили, а потом люди?

– Да потому что не наоборот.

– Да будет тебе, скажи!

– Ну, а если бы начали жить раньше люди, то ты бы спросила: почему раньше не жили звери.

– Ага! А что?

– Как что? – удивился я. – Поэтому-то люди и жили позже, потому что не раньше. Это уже дело природы.

– А «дефы» жили когда-нибудь? – спросила она.

– А что это такое?

– Ну, такие вот… с двумя головами… тремя… Во такие.

– Да что ты? – ужаснулся я. – Что это с тобой, голубушка! Чего ты! Брось ты!

– А скажешь, нет? – с особой интонацией проговорила она.

– Конечно, нет! Ты сама вникни в то, что говоришь: с двумя, с тремя головами! Может быть, ты еще скажешь, что жили на свете животные с сотней голов?!

– Ну, а если… – начала она. Но я ее перебил:

– Да ты пойми, что говоришь!

– Ну…

– Да нет! Ты пойми! По-ойми!!

– Да брось ты! А если…

– Да будет тебе болтать, – сказал я. – Пойми ты и все!

– Да перестань… – взмолилась она.

– Не могут такие вообще жить! Будет тебе зря болтать.

– А если они…

– Да брось ты! Пойми, что ты говоришь.

– Да будет тебе перебивать!

– Да не могут жить они вообще. Ты это откуда взяла-то?

– А мне одна тетенька говорила.

– А она-то откуда такая умная?

– Не знаю.

– А ты их видала сама, этих двухголовых дефов?

– Видала… да, – уверенно заявила она.

– Во сне?

– Не-ет! На сцене!

– Да это ведь неживые! Вот уж сказала!

– Да я знаю. А мне тетенька говорила, что такие есть.

– А ты ее не попросила, чтобы она их тебе показала?

– Нет.

– Жалко. Ну, они жили, значит, по-твоему?

– М-м… Ну, а что же тут такого?

– И ты веришь этой самой тетке? Мало ли, что тебе скажут. Ведь не все говорят правду.

– Да брось ты! – снова взялась она за свое. Ну, а вдруг они жили, откуда ты знаешь?

– А ты мне докажи? – cпросил я. – Если докажешь, я сдамся.

– Да в земле…

– В земле? – удивился я. – Да их там нет.

– А ты разве их искал?

– Если бы я их искал, то это не была бы отговорка. Вот в том-то и дело, что их искали даже все ученые Земли и то не нашли.

– А они скушали друг друга, – вдруг сказала она.

– Конечно, ты права, – согласился я. – Первый «деф» съел второго, а второй, чтобы не обидеть друга, съел первого. Так от них и не осталось ничего.

– Ну-у!.. А так не может быть.

– А если не может, то чего же ты так говоришь?

Наконец, она согласилась со мной, и на этом все окончилось. Сухорученков и эта веселая Галина остались у нас ночевать. И сейчас, когда я пишу эти строки, она уже поглощает кислород воздуха лежа. Ибо она уже успела сну отдать на ночь свое сознание.

Все!!!

18 ноября. Сегодня утром я узнал весьма приятную для себя весть. Из телефонного разговора мамы с Бубой (могу напомнить, что Буба, или Люба, это моя тетя) я понял, что к нам в Москву, очевидно, в конце этого года приедет из Николаева дядя Марк. В моих летних записях 1937-го года я упоминал о своей поездке к Марку. Могу, между прочим, удариться в подробности, и сообщить, что Марк – это родной брат маме и Любе. Это добродушный добрый старичок, которого я обожаю больше, чем самого себя.

Ура! Я буду безгранично рад его приезду.

23 ноября. Сегодня утром, еще до того, как я пошел в школу, мы получили открытку из Ленинграда. Когда я ее читал, то мой центр кровеносной системы бешено стучал, силясь разорваться. Рая писала, что Норка-Трубадур с нетерпением ждет меня и что, может быть, в декабре Моня[35] приедет в Москву. Все это, конечно, очень хорошо. В школе ничего особенного не было, и я, проторчав там около 5 часов (дело в том, что у нас изменили расписание и 5-й день у нас теперь не 6-ть, а 5-ть уроков), благополучно вернулся домой.

Мне сейчас придется раскаяться в том, что я забыл 10-го ноября упомянуть о том, что в газетах того числа было сказано о покушении в Мюнхене на жизнь Гитлера, и я в этом каюсь. В сегодняшней газете я узнал об аресте некоего Георга Эльзера, подготовившего данный взрыв, результатом которого должна была быть смерть вождя Германской империи[36]. Но все произошло благополучно, и удар прошел мимо своей цели, к сожалению одних и радости других.

К М. Н. я сегодня хотел собраться пораньше, чтобы успеть ему прочесть весь свой день 5-го ноября, написанный в дневнике. День этот в записях, как известно, очень сложный и длинный, поэтому, чтобы прочесть его, не отрываясь, с начала до конца, понадобится немало времени.

Вдруг мои действия прервал телефонный звонок. Это звонил Модест Николаевич.

– Послушай, Лева, – сказал он мне. – Ты сегодня, пожалуйста, не опаздывай, так как после тебя ко мне придет Кира, а потом я должен уходить.

– Ладно, – проговорил я. – Я и так сегодня хотел к вам рано прийти, потому что я думал прочесть вам весь тот 5-й день.

– А-а! То твой знаменитый день 5 ноября?

– Ну да, – ответил я.

– Жалко, правда! – сказал он. – Ну, ладно. Тогда ты мне его прочтешь в следующий раз.

– Да, – согласился я. – Придется так и сделать.

Когда я пошел к М. Н., то, помимо нот, захватил с собой и дневник, чтобы показать ему записи этого самого 5-го дня.

– Ну, а теперь ты в перчатках? – спросил меня М. Н., когда мы садились заниматься.

– Да. Теперь я их ношу, – ответил я.

– Где? В кармане? – полюбопытствовала М. Ив.

– Да, сейчас-то они находятся, действительно, в кармане, именно в этот самый момент, – подтвердил я.

После занятий М. Н. сказал мне:

– Ну, дружок! Покамест придет Кира, давай-ка мы с тобой черкнем диктанчик. Хочешь я тебе дам тот диктант, который у меня писала Ия?

– Пожалуйста.

– Только имей в виду, что это, хотя диктант и двухголосный, но зато оч. легкий, так как это первый диктант из двух голосов, который она писала.

– Ну, что же, ладно, – согласился я.

Диктант я написал довольно быстро, но не настолько, насколько предполагал.

Я показал М. Н. записи 5-го дня, и он был чрезвычайно поражен их длине.

– Что же это за необычайный день, если на него понадобилось 100 с лишним страниц? – вскричал он.

– Да, это прямо небольшой рассказик, – сказал я. – Даже название ему можно дать: «День из моей жизни».

– Да-а, м-м, – промычал мой учитель. – Интересно, что там у тебя? А знаешь что? – вдруг спросил он.

– Что?

– Покамест нет Киры, ты бы прочел что-нибудь.

– Только не 5-й день – его я не успею.

– Ну, конечно, – согласился М. Н. – Если ты прочтешь, как мы уговорились сл. раз, а сейчас почитай какой-нибудь др. день. Идет?

Я сразу согласился без лишних слов и прочел М. Н. и М. Ив. записи о 6-м ноября – кануне праздников, – т. е. о том дне, в течение которого я был у Юрика на его новой квартире.

– Твой дневник прямо хоть целой книжкой издавай, – сказал потом М. Н.

– Ну-у, до этого еще далеко, – сказал я.

– Ну, а вообще-то, зачем нужно вести дневник? – проговорил М. Н. – Ведь каждую работу следует производить не только для пользы самому себе, но и для того, чтобы принести пользу другим, а также и стране.

– Это вполне понятно, – согласился я.

– Ну, а что касается тебя, то я уверен в том, что из тебя выйдет дельный человек, – продолжал М. Н. – Я думаю, что ты стране пользу принести можешь.