Андрей Солдатов - Новое дворянство. Очерки истории ФСБ Страница 15

Первым упоминается «экстремизм под прикрытием ислама». Речь идет о мусульманских общинах и проповедниках, независимых от ДУМ (Духовных управлений мусульман). Напомним, что у главы Департамента по противодействию экстремизму Юрия Кокова есть опыт борьбы с исламистами, в 2005 году он был командирован Центром «Т» МВД разбираться с последствиями нападения боевиков на Нальчик в октябре 2005 года. На месте он узнал, как «молодые мусульмане» из Института исламских исследований, вступившие в жесткую конфронтацию с местным ДУМ, превратились в боевиков, организовавших вооруженную атаку на силовые ведомства.

В перечне также фигурировали «участники молодежных неформальных объединений», радикальные оппозиционные партии и движения. В распоряжении Генпрокуратуры, ФСБ и МВД упоминаются политические активисты разных направлений: сторонники Авангарда Красной молодежи (АКМ), Национал-большевистской партии (НБП, уже запрещенной), Движения против нелегальной иммиграции (ДПНИ, его лидер Поткин-Белов получил 2,5 года условно за разжигание национальной розни), Русского национального единства (РНЕ, тоже запрещенного) и Национал-социалистического общества (НСО), члены которого обвинялись в убийствах на национальной почве. То есть на одну доску поставлены и интернационалисты из АКМ, которые проводят митинги и шествия, и убийцы кавказцев и выходцев из Центральной Азии из НСО. Распоряжение также содержит указания о методах работы с целевыми группами, и список средств достаточно широк — от слежки до уголовного преследования. В том числе приказано просматривать Интернет и документировать факты распространения экстремистских идей на сайтах, устанавливать личности авторов и возбуждать уголовные дела. Одним из важнейших направлений работы признана «работа по нейтрализации и разобщению объединений, члены которых склонны к экстремизму». Для чего необходимо «анализировать деятельность радикально настроенных сообществ… отслеживать изменения в составе их участников и лидеров, прогнозировать возможные разногласия, влекущие раскол объединений», а также обеспечить обмен информацией о местах концентрации и маршрутах передвижения членов экстремистских организаций7.

К весне 2009 года стало очевидно, что силовые ведомства намерены расширить список опасных экстремистских групп, фигурировавший в декабрьском распоряжении 2008-го. Теперь МВД заинтересовали независимые профсоюзы, которые могут инициировать волну забастовок. Лидеры этих организаций были предупреждены о том, что рискуют навлечь на себя обвинение в экстремизме.

Так, в апреле 2009 года председателя независимого профсоюза АвтоВАЗа «Единство» Петра Золотарева вызывали в прокуратуру Тольятти для «дачи объяснений по поводу действий, направленных на свержение существующего строя». Ранее Золотарев уже давал подобные объяснения, а также встречался с представителем Центра «Э» по Тольятти.

В результате теперь любые формы выражения публичного протеста — от акций обманутых вкладчиков до митингов жителей, выступающих против уничтожения последнего сквера в районе, — могут рассматриваться сквозь призму экстремизма. 5 июня 2009 года в Санкт-Петербурге милиция задержала шестерых участников митинга обманутых дольщиков. Задержанных пугали «статьей об экстремизме», хотя это были те же люди, что голодали в 2008 году в московском отеле «Метрополь» и питерские власти обещали им решить жилищную проблему, однако квартир так никто и не получил.

Еще одной мишенью новой антиэкстремистской компании стали блоггеры. Например, обвинение в разжигании вражды «к социальной группе» было предъявлено Савве Терентьеву, 22-летнему блоггеру из Республики Коми, разместившему в блоге журналиста местной газеты Бориса Сурапова комментарий, содержавший нелестные высказывания в адрес правоохранительных органов. В июле 2009 года он был признан виновным и получил год условно.

МВД разработало специальную систему слежки и создало электронную базу данных, содержащую самые разнообразные сведения — от записей камер видеонаблюдения до информации о приобретении авиа- и железнодорожных билетов и банка отпечатков пальцев8. В то же время спецслужбы совместно с правоохранительными органами начали формировать специальные досье на экстремистов и разыскиваемых преступников. Причины, по которым людей заносят в подобные базы данных, были объявлены государственной тайной.

В мае 2007 года Сергей Шимоволос, седовласый мужчина с интеллигентной бородкой, нижегородский правозащитник с двадцатилетним стажем, ехал из Нижнего в Самару, чтобы принять участие в независимом расследовании ограничений протестных мероприятий во время саммита G-8 в Санкт-Петербурге.

По пути сотрудники транспортной милиции трижды проверяли у него документы: в Нижнем Новгороде, Самарской области и в Мордовии. Каждый раз милиционеры требовали объяснить, куда он направляется и чем собирается заниматься по прибытии. Нет сомнения, что проверки были заранее спланированы, вопрос только — как именно.

«В Самаре мне повезло: сотрудники милиции в протоколе честно написали, что задержали меня на основании полученной телетайпограммы и должны меня опросить в связи с оперативно-профилактическими мероприятиями по проведению протестных акций», — рассказал Ирине Бороган Сергей Шимоволос.

Этот негласный надзор Шимоволос решил опротестовать в суде. «Через суд я получил материалы, которые свидетельствовали о том, что я был поставлен на “сторожевой контроль” по решению УБОП Нижегородской области, что позволяло оперативно отслеживать мои передвижения через базы по продаже билетов», — вспоминал Шимоволос.

Кроме того, в ходе судебного разбирательства он узнал, что в 2007 году 3 865 россиян были поставлены на «сторожевой контроль», и теперь их фамилии всплывают в тех же электронных картотеках, что и данные преступников, находящихся в розыске. Шимоволос потребовал в судебном порядке признать такие меры нарушающими права человека, а также обязать МВД уничтожить все сведения о нем и обо всех гражданах, не признанных судом экстремистами, но внесенных в эту базу.

22 апреля 2009 года Нижегородский районный суд Нижнего Новгорода отказал Шимоволосу по всем пунктам. Шимоволос проиграл, но зато благодаря этой тяжбе мы узнали, как устроена система контроля над законопослушными гражданами9.

В ходе разбирательства выяснилось, что сведения о Шимоволосе попали в электронную базу данных МВД, известную под названием «Розыск-магистраль», 19 марта 2007 года. Решение о внесении информации в базу данных приняли сотрудники УБОП ГУВД по Нижегородской области. Как полагает сам Шимоволос, он привлек внимание органоЕ своим участием в организации «Марша несогласных» в Нижнем Новгороде.

ИЗНАЧАЛЬНО ПРОГРАММНО-ТЕХНИЧЕСКИЙ комплекс (ПТК) МВД «Розыск-магистраль» был создан в качестве вспомогательного средства для поиска преступников, находящихся в федеральном и местном розыске. ПТК связан с базами «Экспресс» и «Магистраль», куда постоянно поступает информация о приобретаемых в России билетах на поезда и самолеты. При покупке преступником билета информация попадает на сервер ПТК. В дальнейшем эти сведения передаются в линейные ОВД на железной дороге и в аэропортах. Цель МВД ясна — создание всеобъемлющей сети, позволяющей задерживать преступников в любом месте. Однако пример Шимоволоса свидетельствует о том, что сведения о законопослушных гражданах тоже вносятся в «Розыск-Магистраль», причем процедура практически ничем не отличается от регистрации в базе преступников — разве что вместо задержания к ним применяются иные меры: сотрудников милиции инструктируют, что делать с гражданами, не подозреваемыми в уголовных преступлениях.

У МВД есть все возможности осуществлять негласный надзор с использованием уже суперсовременных технологий. Например, с помощью портативного терминала ПТК «Розыск-Магистраль»: внешне он похож на смартфон, весит меньше 200 грамм, но кроме текстовой информации может передавать фото- и видеоизображения. Этот карманный аппарат предназначен для оперативного доступа сотрудников милиции к федеральным и региональным базам данных «Розыск лиц», «Паспорта», «Оружие», «Угон», «Автотранспорт, разыскиваемый Интерполом» и др.

Кроме того, сейчас практически все крупные железнодорожные вокзалы и аэропорты в России, а также часть поездов и электричек уже оснащены системами по выявлению лиц в пассажиропотоке «Видеолок» — с камерами в вагонах, залах ожидания, у касс и на перронах.

Эту систему могли использовать при задержании Романа Доброхотова: милиционер мог получить на свой портативный терминал его фотографию, помеченную специальным символом, хотя взяли его по старинке, подкараулив у вагона.

Количество информации, аккумулируемой в базах данных, где хранятся сведения не только о преступниках, но и об обычных гражданах, постоянно растет. Например, к 2006 году в федеральных и региональных автоматизированных банках данных дактилоскопической информации (АДИС) насчитывалось около 32 миллионов дактилокарт. После проведенной модернизации в 2008 году их количество превысило 71 миллион, при населении в 145,2 миллиона человек10. За последние несколько лет милиционеры стараются собирать отпечатки пальцев почти у всех задержанных на митингах и пикетах; фотографии несогласных тоже остаются в милицейских картотеках. Кроме того, с 2008 года каждый призывник также дактилоскопируется.