Корнелиус Райан - Последняя битва. Штурм Берлина глазами очевидцев Страница 15

– Русские готовы вцепиться нам в глотки. Они остановили наступление, чтобы реорганизоваться и перегруппироваться. По нашим оценкам, у вас есть на подготовку от трех до четырех недель – пока уровень воды в Одере не понизится. За это время русские попытаются укрепиться на новых плацдармах у мостов на западном берегу и расширят те плацдармы, что уже имеют. Русских необходимо оттеснить. Не имеет значения, что происходит в остальных местах, русские должны быть остановлены на Одере. Это наша единственная надежда.

Глава 3

Гудериан приказал принести карты. В приемной один из адъютантов снял несколько карт с верха приготовленной стопки, принес их в кабинет и разложил на специальном столе перед обоими генералами.

Хейнрици впервые увидел полную картину. Более трети Германии потеряно – проглочено наступающими с запада и востока союзниками. Все, что осталось, лежало между двумя великими водными преградами: Рейном на западе, Одером на востоке и связующей их рекой Нейсе. К тому же Хейнрици знал, что огромные промышленные районы рейха, еще незахваченные, днем и ночью подвергаются авиабомбардировкам.

Как слышал Хейнрици, на западе армии Эйзенхауэра уже стояли на Рейне, крупной естественной линии обороны Германии. Англо-американские войска растянулись почти на пятьсот миль вдоль западного берега: примерно от Северного моря до швейцарской границы. В одном месте они даже форсировали Рейн. 7 марта американцы захватили мост в Ремагене к югу от Бонна прежде, чем немцы успели его взорвать. Теперь плацдарм в двадцать миль шириной и пять миль глубиной раскинулся на восточном берегу. В любую минуту союзники могли пересечь Рейн и в других местах.

На востоке советские армии заполонили Восточную Европу и удерживали фронт длиной более восьмисот миль: от Балтики до Адриатики. В самой Германии они стояли на линии Одер – Нейсе до чехословацкой границы. Гудериан сообщил Хейнрици, что Советы лихорадочно готовятся возобновить наступление. Самолеты-разведчики заметили подкрепления, все прибывающие и прибывающие к линии фронта. На всех железнодорожных станциях разгружались орудия и снаряжение. Все дороги были забиты танками, автоколоннами, транспортом на конной тяге и пехотой. Какой будет численность Красной армии к моменту наступления, никто не мог оценить даже приблизительно, но на территории Германии выявили три армейские группировки, сосредоточенные в основном прямо напротив позиций группы армий «Висла».

Глядя на наследуемый фронт, Хейнрици в первый раз видел то, что впоследствии назовет «голой, шокирующей правдой».

Тонкая волнистая красная линия на карте отмечала позиции «Вислы», протянувшиеся на 175 миль – от Балтийского побережья к слиянию Одера и Нейсе в Силезии, откуда начинались позиции войск генерал-полковника Шернера. Большая часть фронта пролегала по западному берегу Одера, но было и три главных плацдарма на восточном берегу: на севере в Штеттине, столице Померании XIII века; на юге в городке Кюстрин и в старом университетском городке Франкфурт-на-Одере; два последних – в самом жизненно важном секторе прямо напротив Берлина.

Хейнрици обнаружил, что для того, чтобы помешать русским захватить столицу и проникнуть в самое сердце Германии, у него всего лишь две армии. На северном фланге фронт удерживала 3-я танковая армия под командованием тщедушного генерала Хассо фон Мантейфеля, после Гудериана и Роммеля, вероятно, величайшего тактика танкового боя в вермахте. Его армия занимала позиции протяженностью около 95 миль – от точки севернее Штеттина до слияния канала Гогенцоллерна и Одера приблизительно в 28 милях к северо-востоку от Берлина. Дальше восьмидесятимильная оборона до слияния с Нессе находилась в руках сорокасемилетнего очкарика, генерала Теодора Буссе, и его 9-й армии.

Угнетенный открывшейся перед ним картиной, Хейнрици не был чрезмерно удивлен громадой русских войск. На Восточном фронте стало обыденным делом сражаться без воздушного прикрытия, имея минимум танков и противника, превосходящего по численности по меньшей мере в девять – десять раз. Хейнрици прекрасно понимал, что все зависит от качества войск. Сейчас его больше всего тревожил состав обеих армий.

Для опытного Хейнрици показателем прошлого дивизии и ее боеспособности служили ее название и имя командира. Сейчас, изучая карту, он обнаружил несколько регулярных дивизий, о которых он ничего не знал. Вместо обычных идентификационных номеров, большинство из них носили странные названия, такие, как «Группа Кассен», «Дебериц», «Нидерланд», «Курмарк», «Берлин» и «Мюнхеберг». Интересно, думал Хейнрици, что это за части? Сборные войска, наспех сколоченные из остатков бывших дивизий? Карта Гудериана не давала ответа на этот вопрос. Хейнрици хотел бы увидеть все своими глазами, так как у него зародилось подозрение, что за этими названиями нет реальных дивизий, однако он не стал озвучивать свои подозрения, ибо Гудериан хотел обсудить более неотложные проблемы, и в особенности Кюстрин.

Самой большой армией Хейнрици была 9-я армия Буссе, стоявшая прямо перед Берлином. Из россыпи красных отметок на карте становилось очевидным, что Буссе находится в тяжелом положении. Русские, как сказал Гудериан, концентрируются напротив 9-й армии. Они прилагают колоссальные усилия, чтобы уничтожить два немецких плацдарма на восточном берегу у Кюстрина и в районе Франкфурта. Ситуация в Кюстрине – самая угрожающая.

В этом секторе в предыдущие недели Красной армии удалось несколько раз форсировать Одер и захватить плацдармы на западном берегу. В большинстве случаев русские были отброшены назад, но, несмотря на отчаяные усилия немцев, все еще удерживали значительные плацдармы по обе стороны Кюстрина. Между этими клешнями оставался единственный коридор, связывавший защитников Кюстрина с 9-й армией. Как только клешни сомкнутся, Кюстрин падет, а русские получат главный плацдарм для броска на Берлин.

Гудериан прервал размышления Хейнрици еще одной неожиданной и неприятной новостью:

– Гитлер решил предпринять атаку на русский плацдарм к югу от Кюстрина, и генерал Буссе ведет подготовку. Я полагаю, атака начнется не позднее чем через сорок восемь часов.

План, как объяснил Гудериан, заключается в наступлении со стороны Франкфурта в 13 милях ниже по течению от Кюстрина. Пять гвардейских танковых дивизий должны форсировать реку, провести наступление по восточному берегу и ударить по южному русскому плацдарму с тыла.

Хейнрици изучил карту. Франкфурт-на-Одере раскинулся на обоих берегах реки, по большей части на западном. Обе части города связаны единственным мостом. Новому командующему группой армий «Висла» со всей очевидностью стали ясны два факта: первый – холмистый восточный берег создает идеальные условия для артиллерии русских; огнем с высот они успешно остановят продвижение немцев. Второй и самый неприятный факт: плацдарм на восточном берегу слишком мал для сосредоточения пяти моторизованных дивизий.

Хейнрици долго размышлял над картой. Он не сомневался, что скопление немецких дивизий будет немедленно обнаружено и подвергнется сначала артиллерийскому обстрелу, а затем воздушной бомбардировке. Хейнрици поднял глаза на Гудериана и просто сказал:

– Это совершенно невозможно.

Гудериан согласился и сердито заметил, что единственный выход для сосредоточения дивизий – «перекатиться одна за другой через мост и выстроиться в колонну из людей и танков в пятнадцать миль длиной». Однако Гитлер настоял на атаке. «Она будет успешной, – заявил он Гудериану, – потому что русские не ожидают такой дерзкой и нетрадиционной операции».

Продолжая изучать карту, Хейнрици увидел, что сектор между Кюстрином и Франкфуртом забит русскими войсками. Даже если бы удалось начать атаку с маленького плацдарма, русские так сильны, что немецкие дивизии никогда не дойдут до Кюстрина.

– Наши войска окажутся прижатыми к Одеру не только русскими, но и своими же тылами. Это будет катастрофа, – мрачно заявил Хейнрици.

Гудериан промолчал, возразить было нечего. Он вдруг взглянул на свои часы и раздраженно воскликнул:

– О боже, в три часа я должен быть в Берлине на совещании у фюрера. – Одно упоминание об этом вызвало новый взрыв ярости. – Невозможно работать, – прошипел Гудериан. – Дважды в день я часами выстаиваю около Гитлера, выслушивая чушь, которую несет его окружение… пустая болтовня! Я ничего не могу делать! Трачу все свое время на дорогу и выслушивание чепухи!

Гнев Гудериана был столь бурным, что лицо его стало красным как свекла, и Хейнрици на мгновение испугался, что сердечный приступ убьет начальника штаба на месте. Гудериан помолчал, пытаясь взять себя в руки, а затем сказал:

– Гитлер собирается обсуждать атаку на Кюстрин. Может быть, вам лучше поехать со мной.

Хейнрици отклонил приглашение: