Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №11  за 1997 год Страница 15

В 1905 году прадед начал строить в Замоскворечье свои бани по проекту архитектора А.Э.Эрихсона. Строительство шло с большими затруднениями, но, заводя перспективное тогда дело, Федор Петрович не ошибся. Когда бани заработали, на его счет стали поступать большие деньги, и расходы быстро окупились. В этих банях было несколько отделений с учетом достатка населения. Банщиков хозяин нанимал опытных, уже обученных, а парикмахеры были высшего класса — из деревень Зарайского района. Новые бани были комфортабельны: хозяин назвал их Европейские, теперь они известны москвичам как Кадашевские. Бани славились своей какой-то необыкновенной парилкой.

Совсем недавно житель Кадашей, кажется, поэт, выступая по телевидению, сказал, что теперь он живет в другом районе Москвы, но не может забыть настоящее чудо — «наши Кадашевские бани». «Наши» — надо понимать, как общедоступные, любимые всеми жителями Кадашей. И понятно почему.

В прежние годы предприниматель, если заводил дело, то думал не только о личном доходе, его не менее заботили социально-бытовые потребности населения. Сейчас, в особенности москвичи, это понимают и считают, что все, что было построено в старину, делалось добросовестно и для людей. Теперь, к сожалению, я часто слышу, что в Кадашевских долгое время ведется капитальный ремонт, что бани моего прадеда находятся в очень тяжелом состоянии и, наверное, их будут ломать.

Я очень люблю бродить по старым московским улицам, разговаривать с коренными москвичами.

Так, однажды я шел по Кадашевскому переулку и смотрел на небольшие домики, построенные еще в те времена, когда застройщикам предлагались фасады прямо из альбома. Это были либо служебные постройки бывших купеческих усадеб, либо — дома, принадлежащие небогатым купцам и чиновникам.

Я прошел мимо церкви Воскресения Христова, построенной жильцами Кадашевской слободы на месте прежней деревянной. Вокруг сохранились даже слободские дома XVII — XVIII веков, за которыми виднелись купола церкви Всех Скорбящих Радости. Кстати, Кузнецов до революции был старостой этой церкви...

Вдруг впереди вижу добротное, красивое здание в стиле модерн начала века. Сохранилась великолепная витая, выступающая крылом старая вывеска: «Бани».

Да, это были те самые бани моего прадеда, они самые, я проверял их адрес по книге «Вся Москва», 1914 г. Их адрес: Москва, 3-й Кадашевский переулок, д. 7.

И что меня уж совсем порадовало, так это то, что одно отделение бань находится в рабочем состоянии. Туда шли люди, и я остановил человека и спросил:

— Скажите, пожалуйста, сколько стоит билет в баню?

— Тридцать тысяч, — ответил он.

— Вам нравятся Кадашевские бани? — не отпускал я незнакомца.

— Да, лучше, удобнее наших бань ничего нету, — услышал я. — Здесь тебя обслужат, как нигде. Вот видите, я с собой несу моченые яблоки, а знаете, как полезно отдохнуть после парилки на мягком диване и... закусить. Мне еще родители говорили, что бани были построены неким Кузнецовым.

Вот так и получилось, что мой прадед около бань в Ордынском тупике стал строить большой шестиэтажный доходный дом.

Дом был построен в 1913 году, крепкий и добротный. Жильцы, поселившись в доме Кузнецова, ни на что не жаловались. Квартиросъемщики побогаче снимали пятикомнатные квартиры с двумя коридорами, с ванной комнатой и другими удобствами.

Хозяин в своем доме не жил. Он снимал для своей семьи в самом центре Москвы бельэтаж Хлудовского дома в Театральном проезде, 3.

У Федора Петровича в Большом театре была постоянная ложа, дед говорил, — рядом с царской. Кузнецовы видели все спектакли с участием Неждановой, Собинова и Шаляпина. Дед любил рассказывать историю, как однажды спектакль не состоялся. Из-за занавеса появился сам Шаляпин и обратился к публике: «Господа! Я сегодня пьян и петь не смогу».

Мой прадед в коммерческих и общественных делах добился значительных успехов. За участие в строительстве Москвы ему было пожаловано звание «личного почетного гражданина».

Купец первой гильдии, он имел свои конторы в Москве, стал членом правления одного из ведущих банков России — «Русско-Азиатского», сотрудничал с банком «Лионский кредит».

Занимался он и благотворительной деятельностью. Тогда при непосредственном участии московских купцов, в том числе и Ф.П.Кузнецова, Московским обществом коммерческого образования было создано Коммерческое училище. Частные пожертвования составляли 358 тысяч рублей, государственные ассигнования — 368 тысяч...

Читаю телеграмму Федора Петровича сыну Михаилу, уже моему деду, которого он послал по торговым делам на Цейлон, кажется, для заключения договоров о закупке чая, и понимаю, что мой дед до Цейлона не добрался, застрял где-то по дороге. «Ничего не надо, — телеграфировал прадед, — деньги на дорогу выслал. Возвращайся обратно. Ф.П.Кузнецов».

Видно, что прадед был строг, и когда до него стали доходить слухи, что его сын не по назначению проводит время, он его немедленно отозвал.

Хотя у меня в руках диплом моего деда об окончании Коммерческого училища имени цесаревича Алексея, но, видимо, коммерсантом надо было родиться, а мой дед так им и не стал. Читаю письмо прадеда из-за границы, куда Федор Петрович с супругой ездил «посмотреть на людей и себя показать», а заодно и отдохнуть. Кузнецовы писали домой, что скучают по Москве и едва ли дотянут свое пребывание в Западной Европе до намеченного срока.

После революции, в 20-м году, Кузнецовы оказались в Крыму. Оттуда отплывал пароход с эмигрантами. Прадеду были взяты билеты. Пароход уже отходил, и вдруг Федор Петрович подумал и сказал: «Не еду». Его решение было твердым. Ему, наверное, тогда казалось, что скоро все пройдет, как наваждение.

Вернулся в Москву и в своем собственном доме в Ордынском тупике ему выделили власти всего одну комнату. Купцы еще формально проводили свои собрания. Но с последними иллюзиями скоро расстались...

В Москве все постройки моего прадеда сохранились. А вот в деревне Власьево от имения не осталось ничего.

Власьево расположено на высоком, крутом берегу реки Осетр. Окружающая местность очень красива, гориста, перерезана глубокими лощинами и живописными оврагами. В природе все сохранилось, как было. Кузнецовы не могли забыть родные места. Даже после того как у них все было отобрано и разграблено, они на лето снимали дачу в соседней деревне и долгие годы проводили там летние месяцы.

Каждый год по праздникам не одно поколение родственников Федора Петровича и их знакомые собирались большой компанией и шли во Власьево. Переходили Осетр вброд и, таясь, шли по деревне. Там, где-нибудь на природе устраивали пикник.

В деревне о прадеде напоминало многое.

В оконце августа прошлого года я специально посетил подмосковный Зарайский район. Хотел сам увидеть церковь Спаса Преображения, которую реставрировал и построил (зимнюю часть ее с колокольней) все тот же мой прадед — Федор Петрович Кузнецов.

Я сразу пошел к Спасу. За заборами свисали гроздья переспелых вишен. Обклеванные, почти черные, они падали на землю... Такой вишневой осени я никогда не видел.

Подошел к церкви и был поражен, когда увидел своими глазами ее заброшенность и запустение. Мне удалось проникнуть внутрь через разворот стены, где раньше был вход. Страшное опустошение представилось мне: оголенные стены, мрак, сырость, пол разворочен. Среди груды кирпича и мусора навалены откуда-то свезенные старые газовые плиты. Вверху, вместо сводов, зияли сквозные отверстия, как после бомбежки. Со второго и третьего ярусов вот-вот обрушатся деревянные перекрытия, шпиля у колокольни уже нет.

Путешествуя по местам своих предков, я узнал, что первоначальная постройка церкви Спаса Преображения связана с именем царя Ивана Грозного. Тогда еще совсем юный великий князь московский отправился с войском в Коломну. Гонцы сообщили, что крымский хан идет к этим местам. С небольшим отрядом Иоанн пробирался к Зарайску вдоль берега Осетра. И вдруг неожиданно они наскочили на татар. Татар было много больше, и княжеский отряд отступил, отстреливаясь из пищалей. Побросали доспехи и быстро переправились на досках на другую сторону Осетра. И здесь на высоком, крутом обрыве на месте своего спасения будущий царь повелел сложить из досок часовню, а место назвать — «Спас Дощатый».

Может быть это только легенда, но, как бы там ни было, — это была одна из первых часовен в краях, где раньше бродили кочевые орды и русские еще не начали строить на Оке церкви христианские. Позже в селе Спас Дощатый была построена деревянная церковь. В конце XVIII столетия на месте деревянной уже стояла кирпичная церковь Спаса Преображения...

Человек, которого я встретил в пути — уроженец деревни Власьева Василий Степанович Панферов, полковник в отставке, сказал мне:

— Я уважаю вашего прадеда за то, что он выбился из простых крестьян и добился всего своим трудом.