Михаил Кириллов - Перерождение (история болезни). Книга четвертая. 2003–2004 гг. Страница 16

Предвыборную борьбу «причесывают». Есть своеобразные политические «парикмахеры».

В.В.П. собрал всех представителей элиты и бросил клич: объединяйтесь в достижении трех целей – экономический рост вдвое (к 2008 г.), борьба с бедностью, совершенствование Вооруженных Сил. Собравшихся объединить сложно – каждый из них думает только о своей выгоде. Объединяет их только страх утратить награбленное. Страшновато и президенту с его командой посреди террористического моря и нарастающей угрозы социального взрыва в стране. Бессильны они. Призывают навалиться всем миром ради сохранения власти богатых. Согласны не только на оттенки способов для достижения этих целей, но даже на радикальные предложения. Какой соблазн для верхушки КПРФ! А как же быть тем, кто не приглашен, на кого не рассчитывают и чья цель – возвращение награбленного и восстановление советской власти?

В.А.Тюлькин олицетворяет политическую усталость. Иногда он похож на зайца, у которого сели батарейки «Дюрасел». Конечно, откуда взяться оптимизму, если за что не возьмись, все трудно. Нет условий для рождения нового Ленина. Нет народа, а есть население, электорат, «россияне», болото. Вы пробовали энергично плыть в болоте? И все-таки, если за дело возьмется не один человек, а вся партия – дело пойдет.

Обсуждая проект избирательного блока с КПРФ, говорят и так: «Бедность партии гонит ее на кэпэрешную панель. Интересно, проститутки способны на революционную борьбу?»

Пенсионеры на лавочках во дворах. Старые воробьи. Бессильная мудрость, а еще чаще – маразм.

Сарово. Праздник, посвященный святому Серафиму. Здесь и Алексий II, и президент. Провозглашается единство церкви, народа и власти. Что это? Вторжение в идеологический вакуум? Насыщение идеи единства с помощью монархизма и церковного фактора? Святой Серафим здесь важен не сам по себе, разве для памяти его нужен весь этот ажиотаж? Всплеск религиозности – признак самозащиты, признак слабости перед нарастающим безбожием, безверием и безвластием.

В Сарове, в закрытом городе жила и умерла наша одноклассница – Таня Кузяева. Она была старостой, вышла замуж за Вальку Макарова еще в 10 классе, оба окончили институт и были распределены в Сарово. Валя был ядерным физиком, серия облучений – все, как в фильме «9 дней одного года». Когда собирались в те годы, все сидели за праздничным столом, а он частенько лежал на диване от слабости. Хроническая лучевая болезнь? Таня писала мне, как будто жаловалась, сквозило одиночество и безнадежность. Я, конечно, отвечал ей, но, думаю, что не очень понимал, в чем дело. Последний раз мы виделись году в 1975-м.

Взрыв в Моздоке. Террорист-смертник уничтожил военный госпиталь. Десятки убитых и до сотни раненых среди больных и сотрудников медперсонала. Это зверство превышает все рамки мести. Я помню это слово – зверство – еще со времени сообщений Совинформбюро в 1941–1945 г.г. Мораль – та же. В операционной погиб племянник – Миша Орлов, которого я знал еще мальчиком. Он мог бы в этот день и не заступить в смену анестезиологом, мог бы не войти в операционную в этот миг, но так получилось. О нем передали по телевизору, показав его портрет, в числе первых. В семье горе.

Существует ли возможность партийной работы вне конечной задачи борьбы за власть? Политпросвещение, партийная учеба, реальная система заботы о товарищах (здоровье, материальная помощь)? Или, по крайней мере, вне ценностей избирательной кампании с ее агитационными судорогами и призрачными результатами. Парторганизация, как и народ, должна жить полнокровно, вне зависимости от призрачных парламентских перспектив, вне парламентской деятельности, являющейся, в лучшем случае, не более, чем легальной политической трибуной рабочего класса. Коммунисты должны быть не на трибунах, а в людях. Руководящая роль партии не обязательно должна быть публичной, тем более рекламируемой, она должна состоять в побуждении и ускорении революционного сознания масс, в предвидении и опережении протестных действий, то есть в ежедневной содержательной работе, напоминающей стимулирующее действие дрожжей в тесте.

Евтушенко приехал в Грузию, в городок Багдади, на родину Маяковского по случаю 70-летия великого поэта. Что-то искусственное, жалкое и вертлявое расположилось на гиганте, только подчеркивая и без того очевидную разницу между ними. Маяковский жил эти 70 лет после своей смерти, Евтушенко – англо-живущий поэт – в свои 70 лет боится умереть еще при жизни.

Партия СПС – партия умников, совершенно непопулярных в народе, характеризует себя словами Немцова как партию трезвых и работящих, а левые партии как партии ленивых и пьющих. Ну, разве можно перед выборами так высокомерно отталкивать от себя «ленивый и пьющий русский народ»?

Нынешнее лето в Саратове – не жаркое, часты дожди, грозы. Конец июля, а все зеленое, как в мае. На уровне лоджии 10 этажа – стрижи, а внизу – ржавые крыши гаражей. Чем не Подмосковье? Разве что лягушек в скверах нет.

В 1996 году в санатории «Архангельское» я и жена познакомились с народной артисткой СССР Ниной Сазоновой. Помните: «Кружится-кружится старый вальсок…» или «Девчоночка фабричная…». Она десятилетия работала в Центральном театре Красной (Советской, Российской) Армии. Власть и названия театра менялись, а сам театр – нет.

Ее примечали все отдыхающие. Простое, доброжелательное прекрасное русское лицо. Умение держатся на людях и, вместе с тем, безыскусность. Думаю, что всякие роли она сыграть не смогла бы: советской артисткой была и осталась. Особенно ее любили санитарки, уборщицы, кастелянши и сторожихи санатория. Она к ним ходила часто. Бывало, так и сидят вместе среди мешков с бельем. Видно было, что им хорошо с ней и ей тоже, хотя, наверное, она исподволь характеры простых людей изучала для работы на сцене и себя среди них проверяла. Она была по-настоящему творческий человек. Как многие сейчас, не гнушалась этих простых тружениц и не предала их, став знаменитой. Скажешь кому, вот великая артистка идет, так останавливались и всматривались. В себя всматривались…

С начала 90-х годов она уже не снималась. Не те времена, не те фильмы, не те заказчики. Народное с антинародным вместе не сидят. В самые последние годы, когда она уже ушла из театра, родной сын пытался выгнать её из её же дома (об этом писали в газетах). Этих людей правоохранительные органы не защищают, им же нечем заплатить за защиту.

Ложь, как правило, не откровенна и предпочитает ходить в костюме полуправды.

Август

Интервью секретаря Саратовского обкома КПРФ Афанасьева по телевизору. Приятная русская внешность – эдакий простецкий парень. В разговоре с журналистом речь шла о городских бедах (проблемы ЖКХ, умение жителей отстаивать свои гражданские права, особенно проблема водоснабжения – лето на дворе). Но поразительно для активного политика, депутата Госдумы от КПРФ, беззубое, скучное, путаное выступление мещанина, которому как бы ничего не надо. Никаких задач, никакой позиции партии, никакой попытки использовать эфирное время в предвыборных целях. Явно не готовился. Полная подчиненность логике интервьюера, который, в отличие от депутата Госдумы, безусловно, готовился. Не боец в борьбе с режимом, а какой-то «сон в летнюю ночь». Так вести себя могут лидеры партии, не желающие победы на выборах и не стремящиеся к власти.

Бесследно потерялся губернатор Сахалина. Дальше ехать некуда. Неделю искали – воистину «широка страна моя родная». Так ведь и сам Сахалин потерять можно.

Из интервью артистки Натальи Гундаревой (Саратов. «Орбита»). «У нас очень хорошо умеют говорить о том, что нужно национальное кино. Ну, какое там национальное, если на всех экранах – Хулио и Педры! А у нас снимают только про милиционеров». Аналогия с национальной идеей – идеей американизированной жизни в американизированном государстве.

Время давит. Почему бы, как в 50–60–е годы не начать собираться современным Акуджавам, Высоцким, протестующим перед беспределом пошлости?! Отчего не собираются совестливые?

Тургенев «Отцы и дети». Диалог Павла Петровича с Базаровым. «Что же вы делаете?», спрашивает Павел Петрович. «А вот, что мы делаем, отвечает Базаров. Прежде, в недавнее еще время, мы говорили, что чиновники наши берут взятки, что у нас нет ни дорог, ни торговли, ни правильного суда». Павел Петрович: «Ну да, да, вы обличители, так, кажется, это называется. Со многими из ваших обличений и я соглашусь, но…». «А потом мы догадались, что болтать, все только болтать о наших язвах не стоит труда, что это ведет только к пошлости и доктринерству; мы увидали, что и умники наши, так называемые передовые люди и обличители, никуда не годятся, что мы занимаемся вздором, толкуем о каком-то искусстве, бессознательном творчестве, о парламентаризме, об адвокатуре и черт знает о чем, когда дело идет о насущном хлебе, когда грубейшее суеверие нас душит». Кто у нас «передовые люди, болтуны и обличители»? ЛДПР? Команда Явлинского? Савик Шустрик? Караулов?