Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №5  за 1998 год Страница 16

Но такая обстоятельность сыграла с аландцами злую шутку: 6 декабря 1917 года Финляндия объявила себя независимой республикой (самопровозглашенной, как мы сказали бы сейчас) и отказала Аландам в их праве на самоопределение, понимаемом как присоединение к Швеции. При этом Аландам все же было обещано самоуправление. В мае 1920 года финский парламент принял закон об аландском самоуправлении. Аландцы встретили этот закон «в штыки». В аландском парламенте, выбранном еще в 1918 году, произошли бурные дебаты, закончившиеся тем, что два лидера Сундблум и Беркман были арестованы по обвинению в государственной измене.

В дело вмешалась Англия, предложившая передать вопрос в Лигу Наций. 24 мая 1921 года Лига приняла решение о суверенитете Финляндии над Аландами, но рекомендовала ей дать аландцам законодательные гарантии самоуправления, демилитаризации и нейтралитета. Через три дня Швеция, скрепя сердце, подписала так называемый Аландский договор с Финляндией.

С 1954 года Аландские острова имеют свой сине-желто-красный скандинавский флаг. В 1984 году на Аландах начали выпускать свои почтовые марки, которые, хотя и действуют при отправлении корреспонденции в любую точку Финляндии и мира, но продаются только на Аландских островах.

Я уже говорил о следах русской истории на Аландах. Между прочим, они проявляются и в том, что в аландском диалекте шведского языка сохранились русские слова. С ними меня познакомил Кеннет Густафсон, молодой научный сотрудник Аландского музея, досконально изучивший русскую часть истории своего края. Странно было слышать из уст Кеннета, не говорящего по-русски, родные для него русские слова: чуть-чуть, будка, дача, бочка, сарай, пирог и — дурак. Последнее, правда, означает хитреца, хитрована. А будка стала означать кутузку, полицейский участок. Услышав это, наш молодой русский спутник сострил: «Дурак не будет сидеть в будке».

От Кеннета Густафсона я узнал и незнакомое мне прежде русское имя — Николай Ситков. В центре Мариехамна расположен большой универмаг, называемый Galleria Sitkkoff. А перед ним — бронзовый памятник: стоящий человек высокого роста, в длинном изящном сюртуке держит в руке снятую шляпу-цилиндр и всматривается куда-то вдаль. «Вице-консул Николай Ситков. 1828 — 1887. Торговец. Судовладелец», — написано по-шведски на пьедестале из темного гранита.

Если в «Галерее Ситкова» марие-хамнцы покупают разнообразные товары, то у памятника Ситкову назначают свидания и деловые встречи. Этому способствует маленькое уютное кафе на открытом воздухе, которое тоже называется Sitkkoff . В общем, самое популярное место встречи в Мариехамне — «у Ситкова». Мне захотелось узнать что-либо о соотечественнике, столь почитаемом в Мариехамне, и Кеннет связался с Кристиной Реммер, работающей в местной библиотеке и занимающейся историей семьи Ситковых.

И вот что она рассказала. Основатель торговой династии Михаил Ситков (1802-1861), вначале промышлявший в финском городе Савонлинна, в 30-х годах перебрапся на Аланды, где строилась русская крепость Бомарзунд. В это время в семье уже был старший сын Николай, родившийся в 1828 году еще в Савонлинне. В Бомарзунде родилось еще трое сыновей: Петр, Александр и Михаил. Все четверо сыновей Михаила Ситкова продолжили дело отца, но особую известность на Аландах приобрел старший сын Николай.

Николай Михайлович Ситков был одним из основателей Мариехамна, входил в комиссию по формированию городской управы. Позже занимал пост городского казначея и был заседателем городского суда. Организация торгового мореплавания на Аландах — во многом заслуга Николая Михайловича. Недаром он состоял почетным вице-консулом Швеции и Норвегии на Аландских островах.

...В светлые майские сумерки «у Ситкова» собирается молодежь. Снимаю, как мне кажется, незаметно, одну молодую пару. В ответ получаю явно дружественный взмах рукой. Подхожу, здороваюсь. «Кто это: аландец, финн?» — спрашиваю, кивая на бронзового человека.

— Нет, это — русский Ситков, он основал здесь торговлю, — слышу в ответ.

Николай Михайлович Ситков умер в Мариехамне в 1887 году и похоронен на местном кладбище. Здесь же похоронены семеро наших моряков-подводников, погибших 25 июля 1916 года при бомбардировке немецкими самолетами судна «Святитель Николай» — базы 5-го дивизиона подводных лодок Балтийского моря.

О России времен Николая I напоминает здание русской почты в Эккере. Двухэтажный дом, построенный в 1828 году, выглядит так, словно стройка только что закончилась. Во дворе сохранились многочисленные каретные сараи и конюшни, а в самом доме устроена небольшая музейная экспозиция: кабинет и жилая комната почмейстера. Неподалеку от почты — старинный причал, некогда самая западная полоска Российской империи, откуда уходили почтовые суда. Тут же обелиск с трогательной надписью по-шведски: «Вечная память и благодарность нашим праотцам за почтовую связь через Аландское море».

Но самый знаменитый след нашей истории на Аландах — это, конечно, развалины крепости Бомарзунд в восточной части Фаст Оланда, куда мы озлили с консулом Караваевым и Кеннетом Густафсоном.

Крепость в одной из отдаленных и труднодоступных частей Российской империи строилась долго и бестолково. За двадцать два года, к 1854 году, когда очередная, девятая по счету русско-турецкая война после вмешательства в нее Англии и Франции превратилась в Восточную, или Крымскую, было готово только три крепостных башни.

В начале августа 1854 года к Бомарзунду подошло сорок французских кораблей, доставивших двенадцать тысяч солдат. Корабли английского флота блокировали Аландские острова, не давая возможности русским придти на помощь осажденной крепости. Осада началась 13 августа бомбардировкой крепости с французских кораблей.

Обстрел длился весь день и продолжался ночью. На второй день осады, 14 августа, крупнокалиберные орудия с английских кораблей начали обстрел северного фланга крепости — башни Нотвик. Через несколько часов в гранитной стене была пробита громадная брешь, и большинство орудий башни было уничтожено, к вечеру замолчало последнее русское орудие.

Ночью французы высадились у крепости и всего в двухстах метрах от нее развернули артиллерийскую батарею, которая и завершила осаду. В полдень августа 1854 года крепость Бомарзунд пала.

Разгром русского гарнизона довершила эпидемия холеры, начавшаяся незадолго до этого. Оставшиеся в живых были погружены на корабли и отправлены в Англию и Францию. В 1878 году император Александр II, узнав о могиле пленных бомарзундцев в маленьком городе Луис на юге Англии, повелел установить им памятник. Он до сих пор стоит там, в городе Луис, графство Сассекс.

В сентябре 1854 года союзные войска покинули Аланды, взорвав остатки крепостных сооружений Бомарзунда. И при этом предложили шведам занять Аландские острова, но Швеция не рискнула воспользоваться этим предложением.

По Парижскому мирному договору 1856 года, завершившему Крымскую войну, Аландские острова были возвращены России — но на правах демилитаризованной зоны: в дальнейшем их использование в военных целях не допускалось.

И вот мы ясным майским днем едем на восточное побережье Фаст Оланда к проливу Бомарзунд, где сохранились остатки русской крепости. За рулем консульского микроавтобуса сидит Игорь Рыльцин, рядом — в качестве гида Кеннет Густафсон и как добрый хозяин, принимающий гостей — консул Владислав Караваев. Нам предстоит проехать около сорока километров до коммуны Зунд, одной из шестнадцати, на которые разделены Аланды.

По красноватому асфальту проезжаем леса, поля, и становится окончательно ясно, что Аланды — не только, и даже не столько, гранит. Поражает, как аккуратно возделаны поля, часто заботливо укрытые легким белым материалом.

Рядом с домами, на которых укреплены «тарелки» спутниковой связи, видны старинные ветряные мельницы. Сами же дома окрашены в характерный коричневый цвет. Считается, что именно такая краска, приготовляемая по старинному рецепту, пришедшему на Аланды из Швеции, препятствует гниению дерева в сыром островном климате. Очень любопытна конструкция аландских изгородей: косо положенные во всю длину жерди, опирающиеся на перекладины П-образных стоек.

Кеннет то и дело показывает: «Вон там в первую мировую войну была русская артиллерийская позиция», «А там располагалась автомобильная рота». Особенно хорошо Кеннет знает, где на Аландах базировалась русская морская авиация, о действиях которой он написал специальную книгу. Мы останавливаемся перед широкой полосой остро раздробленного гранита, поросшего соснами. Кеннет объясняет, что это — защитное кольцо крепости, должное затруднить продвижение неприятеля. «Но, как и крепость, оно закончено не было», — добавляет Кеннет.