Пол Фишер - Кинокомпания Ким Чен Ир представляет Страница 19

Сина отпустили, и он съехал из дома. Чхве терзалась в одиночестве. Она потеряла мужа, лучшего друга и основного творческого партнера. Она не могла спать. Слишком много курила. Каждую ночь баюкала себя алкоголем. Неверные надежды рвали сердце на куски. Однажды Чхве узнала, что Син живет не с О, а на съемной квартире, – и воодушевилась; затем обнаружилось, что Син ставит римейк «Чхун Хи», в котором шестнадцатью годами ранее сыграла Чхве, но на сей раз с О Су Ми в заглавной роли, – и вернулась пронзительная боль.

Суд рассмотрел дело о взятке и оправдал Сина. Син не понял, что спасся чудом, – напротив, он решил, что непобедим. Однако потеря Чхве с точки зрения бизнеса стало для Сина катастрофой. В традиционном корейском обществе жене полагалось обрести счастье и процветание через мужа, поскольку муж жену содержал. Когда ушла Чхве – которая прославилась первой, зарабатывала больше и во многих отношениях была мудрее и прагматичнее, – и без того шаткое положение Сина усугубилось. До той поры его успех во многом зависел от творческого, стратегического и финансового вклада жены.

Похоже, банкротство было неотвратимо. «Син Фильм» неуклонно теряла деньги, а попытки Сина восполнить недостачу в закромах посредством сенсационного эротического кино – эксплуатационных картин с софткорными намеками на лесбийскую любовь и названиями вроде «Узница 407» и «Жестокие истории женщин династии И», – не только не обеспечили аншлагов в кинотеатрах, но и замарали репутацию студии, славившейся качеством и хорошим вкусом. «Син Фильм» всегда была практически семейным бизнесом: на Сина работали двое его братьев и младший брат Чхве, от судьбы компании зависело всеобщее финансовое благополучие. Когда активы пришлось продать, Син и Чхве потеряли дом – и родители Чхве тоже. Настал день, когда младший брат Чхве пришел в кабинет к Сину и наорал на него за то, что неправильно руководит компанией и транжирит деньги. Впервые в жизни на Сина ругался человек младше него.

На памяти друзей и коллег Син еще не бывал в таком стрессе. Цензура стала для него жупелом – не закрывая рта, он поносил «систему» и политиков, которые суют нос туда, где ничего не смыслят. Он досаждал властям как мог. Он хотел вызвать их на стычку и выиграть – но не сознавал, до чего одинок. Старшее поколение не забыло молодого выскочку, который украл жену у старшего, а завистливые и обидчивые сверстники считали, что таково торжество справедливости: вот пускай Син Сан Ок, который досуха выжимал выгоду из, как они теперь выражались, «закона о дурном кино», теперь по этому закону спустится на землю – и с разгона. Скандал с О Су Ми поставил Сина вне господствующей в стране консервативной морали, и с ним порвали друзья Чхве – в том числе президент Пак. Это ведь над его цензурой насмехался Син – в конце концов, Пак был тождествен системе, – а в глубине души президент был очень консервативен. Жене он был предан до того дня, когда ее убила уготованная ему пуля, а с тех пор на тумбочке у кровати держал ее фотографию, цветы и сборник посвященных ей стихов. Син и Чхве дружили с ним и первой леди, приезжали в Синий дом, где все вчетвером ужинали. Син неуважительно обошелся с Чхве и тем задел чувства Пака и сильно его разочаровал.

В 1974 году Син, не спросившись у министерства информации, представил на Берлинский кинофестиваль свой новый фильм, военную драму «Мальчик тринадцати лет»[17].

Кинофестиваль принял фильм, направил официальное приглашение в министерство, а оттуда ответили извинениями и отказом, пояснив, что фильм не был одобрен корейской стороной. Син думал пожаловаться Паку, но его отговорили: мол, его поведение «бесит» президента и тот чувствует, что его «предали». И так Син лишился последнего политического союзника.

В конце концов – после споров, арестов, адюльтера, скандала и банкротства – карьеру Син Сан Ока добил трехсекундный поцелуй.

В ноябре 1975 года Син для аудитории, в основном состоявшей из старшеклассников, устроил предварительный показ нового фильма «Роза и дикий пес»[18], снятого совместно с «Братьями Шоу». Сцену поцелуя, в которой женщина по пояс обнажена, цензура велела убрать, однако на показе сцена осталась – Син то ли хотел надерзить, то ли плевать хотел. Школьники рассказали про поцелуй родителям, история попала в газеты. Законодательство требовало отменить показы до тех пор, пока сцену не вырежут. Но департамент общественной этики нахлебался выпендрежа Син Сан Ока до отрыжки. Сославшись на оскорбление общественной морали, департамент лишил «Син Фильм» продюсерской лицензии – и решение вступило в силу в тот же день.

Син Сан Ок был потрясен – и это показательно. Он и вообразить не мог, что дело дойдет до такого. Он упрямо не желал сдаваться и обратился в суд. После подачи иска, рассказывал Сии, его навестили агенты Корейского центрального разведывательного управления. И отвезли его на Намсан.

На горе Намсан в центре Сеула находилась штаб-квартира КЦРУ Сюда привозили на допросы гражданских активистов, диссидентов, подозреваемых и свидетелей, здесь многих из них пытали. Кое-кто отсюда так и не вышел. КЦРУ славилось «корейским барбекю»: задержанного подвешивали за запястья и щиколотки над костром и так держали, пока не сознается. Сина, к счастью, подобная судьба миновала. Его посадили в темную комнату, не давали есть, не давали спать и часами допрашивали. На него давили, ему недвусмысленно дали понять, что лицензии ему не видать как своих ушей. К тому часу, когда его отпустили, Син отозвал иск и смирился с наказанием.

Двери «Син Фильм» в Мёндон с грохотом захлопнулись, и ударная волна прокатилась по всей киноиндустрии. Закончилась эпоха. Правду сказать, студия давно пережила свою былую славу: в 1960-х там официально работало больше трехсот сотрудников, в 1975-м осталось меньше десяти.

«Син Фильм» прекратила существование, территория «Анъян» опустела, и у Академии киноискусств Чхве тоже начались финансовые неурядицы. Школа была детищем Чхве, а эгоизм и твердолобость Сина грозили лишить Чхве и этого.

В 1976-м О Су Ми родила от Сина второго ребенка, девочку. Син продолжал уверять, что с О порвал. Чхве, которая надеялась все-таки починить семью, даже не знала, что девушка была беременна. После двадцати двух лет брака Чхве попросила развода.

Сердце ее было разбито; ее опозорили и унизили. Она глухо ненавидела мужа, который где-то там в Сеуле жил своей тайной жизнью, от ее жизни не оставив камня на камне. И все же «я по нему скучала», – писала она.

Развод состоялся, а спустя считаные недели умерла мать Чхве, и Син в знак уважения пришел на похороны. Чхве увидела его впервые после развода. Он был убит, словно оборвались его «живые струны», как она потом говорила. Он все еще пытался приспособиться к жизни, в которой ему не дозволено смотреть в видоискатель и снимать кино. Они коротко поговорили. Син сказал, что едет в США, надеется снимать там.

Следующие два года Чхве воспитывала детей и старалась удержать на плаву Академию – последнее, что у нее осталось. Син разъезжал по миру, запрашивал визы, искал, где его примут и дадут денег на кино. Связь между бывшими супругами истончалась. Эти годы, позже говорил Сии, «были самым трудным, мучительным и нестерпимым периодом моей жизни». Его карьера в кино закончилась.

9. Бухта Изгнания

Чхве Ын Хи смотрела вниз, в бурлящие океанские воды, и понуждала себя прыгнуть. Вспарывая волны и разбрасывая белую пену, грузовое судно вибрировало под ногами. Давай, думала Чхве. Прыгни – и все закончится.

Колеблясь, она перевела взгляд на горизонт. Вдалеке на волнах подпрыгивали китайские траулеры, над ними в голубом небе тоненько вились белые дымки́. Грузовое судно промчалось мимо, траулеры исчезли.

На палубе матросы выложили флаги разных государств – «потом пригодятся», пояснили Чхве. Она с тоской думала о родных. Пальцы впились в поручень, костяшки побелели. Надо прыгать.

Она напружинилась, но тут ее заметила охрана. Подбежали, схватили, оттащили. Чхве отбивалась, но без толку.

Ее волокли обратно в каюту, а она молча кляла себя за то, что не послушалась Син Сан Ока.

Два года после закрытия «Син Фильм» были печальны и трудны. В кино Чхве не играла. В основном пыталась спасти актерскую школу, которую затягивало в водоворот банкротства «Син Фильм». В школе было семьсот учеников, и Чхве считала, что лично отвечает за каждого. О них надо позаботиться.

Осенью 1977 года ее навестил некто Ван Дон Иль – он сказал, что руководит гонконгской киностудией. У него на родине похожая актерская академия – не хочет ли Чхве заключить альянс? Или, может, возглавить и гонконгскую школу? Он пригласил ее продолжить переговоры на грядущем Гонконгском кинофестивале. На фестиваль Чхве поехать не смогла и с сожалением отклонила приглашение. Ван не исчез. В один прекрасный день прислал ей сценарий – спросил, не хочет ли она выступить режиссером. Сумма гонорара спасла бы Академию киноискусств – хотя бы на время. Чхве согласилась слетать в Гонконг и обсудить будущий фильм.