Сборник - Убийство императора Александра II. Подлинное судебное дело Страница 19

Кроме того, в-третьих, Андрей Желябов обвиняется в том, что, принадлежа к тому же названному преступному сообществу, 18 ноября 1879 года близ города Александровска Екатеринославской губернии вместе с другими лицами с целью лишить жизни ныне в Бозе почившего государя императора устроил под полотном железной дороги мину для взорвания динамитом поезда, в котором изволил находиться его императорское величество, и при проходе означенного поезда сомкнул проведенные чрез мину проводники гальванического тока, причем, однако же, по обстоятельствам, не зависящим от Желябова, взрыва не последовало, – и

В-четвертых, Софья Перовская обвиняется в том, что, принадлежа к тому же преступному сообществу и с той же целью лишения жизни ныне в Бозе почившего государя императора, принимала вместе с другими лицами непосредственное участие в приготовлениях ко взрыву полотна Московско-Курской железной дороги близ города Москвы при прохождении императорского поезда, во время какового прохождения 19 ноября 1879 года наблюдала за приближением означенного поезда и подала лицу, имевшему произвести взрыв, сигнал, по которому взрыв действительно последовал, не причинив, однако же, по обстоятельствам, от обвиняемой не зависевшим, никакого вреда лицам, следовавшим в поезде. Преступления эти, по отношению к Желябову и Перовской, предусмотрены ст. 241 Уложения о наказаниях.

Наконец, в-пятых, Тимофей Михайлов обвиняется в том, что 3 марта 1881 года, при задержании его в квартире № 5 дома № 5 по Тележной улице, умышленно, с целью лишить жизни кого-либо из задержавших его лиц, сделал в них шесть выстрелов из револьвера, чем причинил опасную рану городовому Ефиму Денисову и контузии помощнику участкового пристава Слуцкому. Преступление это предусмотрено 2 отд. ст. 1459 Уложения о наказаниях, по продолжению 1876 года.

По вышеозначенным обвинениям, согласно высочайшим повелениям от 6 и 13 сего марта и на основании ст. 1032 и 1052 Устава уголовного судопроизводства, 2 ч. XV т. Свода законов, изд. 1876 года, по продолжению 1879 года, поименованные выше Николай Иванов Рысаков, Андрей Иванов Желябов, Софья Львова Перовская, Тимофей Михайлов и Геся Мирова Гельфман предаются суду Особого присутствия Правительствующего сената с участием сословных представителей.

Дополнительный обвинительный акт,

которым предается суду Особого присутствия Правительствующего сената для суждения дел о государственных преступлениях сын священника Николай Иванов Кибальчич, 28 лет, обвиняемый в преступлениях, предусмотренных ст. 241 и 249 Уложения о наказаниях

17 марта 1881 года в городе С.-Петербурге задержан разыскиваемый по обвинению в государственных преступлениях сын священника Николай Иванов Кибальчич, проживавший по Лиговке, в доме № 83, кв. № 2 под именем аккерманского мещанина Николая Степанова Ланского по подложному паспорту на это имя, написанному от аккерманского мещанского старосты.

При производстве о Кибальчиче установленного дознания он оказался одним из соучастников совершенного 1 марта 1881 года злодеяния, жертвой коего пал его императорское величество государь император Александр Николаевич.

В разъяснение и подтверждение падающих на Кибальчича обвинений дознанием собраны нижеследующие данные:

По предъявлении Кибальчича обвиняемому Николаю Иванову Рысакову, он признал в нем того самого «техника», о котором он говорил в своих показаниях, изложенных в главном обвинительном акте по настоящему делу, как о том лице, которое в конспиративной квартире по Тележной улице, в доме № 5, давало технические наставления об устройстве и действии метательных снарядов. По объяснению Рысакова, тот же Кибальчич, называвшийся «техником», 28 февраля находился с ним, «Михаилом Ивановичем» и Тимофеем Михайловым на испытании пробного снаряда, а 1 марта, после прибытия Перовской в конспиративную квартиру с двумя снарядами, доставил туда, как кажется ему, Рысакову, еще два таковых же. Говоря о способах совершения посягательства на жизнь государя императора, Кибальчич, по-видимому, возлагал надежды на мину в Малой Садовой, так как, по словам Рысакова, он считал «больше иллюзией» мысль о том, что придется действовать метательными снарядами.

Обвиняемый Николай Иванов Кибальчич, сознаваясь в приписываемом ему участии в злодеянии 1 марта 1881 года, показал, что, поступив в 1871 году в число студентов Института инженеров путей сообщения и пробыв в нем до 1873 года, он затем перешел в Медико-хирургическую академию, во время пребывания в которой и составил себе социалистические убеждения. Они развились и окрепли во время предварительного заключения его под стражу, которому он подвергся в 1875 году за хранение у себя и распространение преступных сочинений. Будучи освобожден в июне 1878 года после следствия и отбытия наказания, он осенью того же года, вследствие арестов, вызванных умерщвлением генерал-адъютанта Мезенцева, перешел на нелегальное положение, но до весны 1879 года, не имея ни связей среди «партии», ни революционного прошлого, не принимал участия в активной ее деятельности. Весной 1879 года он предложил через казненного ныне государственного преступника Квятковского свои услуги революционной организации, сознавая, что ввиду обострившейся борьбы партии с правительством всякий, разделяющий ее убеждения, обязан оказать ей активное содействие. С Желябовым он познакомился позднее, именно летом 1879 года.

После происходившего летом 1879 года Липецкого съезда членов социально-революционной партии, о котором упоминается в показании Гольденберга, он постоянно участвовал в приготовлении для партии динамита, приобретя необходимые для сего технические сведения гораздо ранее, так как, не имея еще связей с партией, он предвидел, что ей придется прибегнуть в ее борьбе с правительством к таким веществам, как динамит, и, решившись изучить приготовление взрывчатых веществ, с этой целью перечитал все, что мог достать по литературе предмета. Затем, когда ему удалось у себя в комнате добыть небольшое количество нитроглицерина, он убедился в возможности приготовлять как это вещество, так и динамит домашними средствами.

В декабре 1879 года, после покушения на жизнь ныне в Бозе почившего государя императора близ города Александровска Екатеринославской губернии и приготовления к таковому же покушению близ города Одессы, обвиняемый переехал на жительство в Петербург.

Решившись во что бы то ни стало совершить удачно посягательство на жизнь государя императора, «партия» составила такой план действий, при котором оно было бы обставлено всеми возможными шансами успеха. Этим и объясняется то обстоятельство, что исполнение плана затянулось, так как, с одной стороны, было необходимо устроить место для мины и приготовить самую мину, посредством которой решено было совершить посягательство, а с другой стороны, нужно было выработать наиболее удобный тип метательных снарядов, предполагавшихся для вспомогательного действия на случай неудачи покушения посредством мины. О заложении этой последней в Малой Садовой он, Кибальчич, узнал лишь незадолго до 1 марта, причем, не участвуя ни в проведении подкопа, ни в самом устройстве мины, он давал лишь научно-технические указания относительно нужного для нее количества динамита, а также сделал запал для заряда мины. Что же касается до метательных снарядов, то он изготовлял их при участии двух помощников, но где именно – объяснить не желает. Подтверждая вообще показания Рысакова о конспиративных квартирах и пробе снаряда, Кибальчич объяснил, что хозяйкой квартиры по Троицкому переулку была Гельфман, а квартиры по Тележной улицы – Гельфман и Саблин; проба же снаряда производилась, кроме него, Кибальчича, еще двумя лицами, а именно Рысаковым и «Михаилом Ивановичем». В плане посягательства 1 марта главное место отводилось мине на Малой Садовой, и лица, вооруженные метательными снарядами, расставленные по обоим концам Малой Садовой, должны были действовать на ней только в случае неудачного взрыва мины. Всего снарядов было сделано им, Кибальчичем, четыре, причем он работал над ними всю ночь на 1 марта. Два из этих снарядов доставила на конспиративную квартиру по Тележной улице Перовская, два же других, запасные, привез сам обвиняемый утром перед событием. При выборе времени и места совершения посягательства он не имел решающего голоса. Находясь на улице во время проезда государя императора в Манеж и из Манежа, он отправился домой, не зная о том, что и без взрыва на Малой Садовой снаряды имеют быть и в действительности были употреблены в дело. О последствиях посягательства он узнал лишь вечером.

Излагая собственноручно на письме вышеприведенные свои показания, Кибальчич в одном из них объяснил, что в изготовлении снарядов ему помогали два лица-техника, которых он назвать не желает.

По обыску в квартире Кибальчича в доме № 83 по Лиговке у него, кроме разных рукописей и заметок, не имеющих прямого отношения к настоящему делу, найдена была изданная Морским ведомством брошюра под заглавием: «Правила выделки игольчатых запалов с гремучей кислой ртутью малого и большого сопротивления».