Пантелей Марценюк - Над Бугом-рекой Страница 19

– Дочка, дочка! Зови людей, беги по соседям, а я пока подниму Толю.

Мария побежала по улице, созывая людей. Однако те уже и сами спешили на пожар с ведрами в руках. Люди бежали к усадьбам Табачнюков и Ксеничей, так как горело и там и там. В особенности сильно горело в Табачнюков, так как в сарае было полно клевера, а под его стенами лежал заготовленный на новый дом материал.

Мария начала выносить из дома одежду и бросать ее в погреб (чтобы не украли). Потом люди остановили ее, так как крыша на погребе была тоже из соломы. В дальнейшем она носила одежду уже в сад. Филипп в это время был еще в сельсовете. Когда прибежал оттуда и узнал, что часть одежды в погребе, то бросился оттуда ее вытаскивать. Верх погреба, как и верх дома уже тоже горел. В погребе Филипп от дыма утратил сознание, едва его оттуда вытянули. Пожар потушили, но сарай сгорел полностью, а на дому и на погребе сгорели крыши.

Однако и поджигатели попались на горячем. В тот вечер по улице из клуба шел соседский парень и видел подростков, которые убегали огородами от подожженного сарая Табачнюков. Они зашли из долины и сразу подожгли сарай Ксенича, а затем, перейдя улицу, и сарай Табачнюка. Этот парень розказал об увиденном председателю сельсовета, а тот вызвал милицию из Винницы. Милиция приехала на следующий день с собакой. Собака с места, где пробегали ребята, взяла след по клочку штанов, который разодрал один из них на ограде из колючей проволоки. По следам беглецов собака привела милицию к дому Циганчуков. Застали там их за пьянкой, наверное, поджигатели думали, что теперь сельской власти будет уже не до раскулачивания и обмывали это событие.

На суде старикам дали расстрел, зятьям присудили по десять лет, а подросткам – по три года. После апелляции приговор стариком смягчили, заменив расстрел на десять лет. Один из зятьев во время войны возвратился в Ярышивку, служил там полицаем и зверствовал. Однажды он привязал к лошади одного из сельских комсомольцев – Петра Ткачука, и тянул его верхом до соседнего села Гриженцы (где-то около десяти километров) пока тот не отдал Богу душу.

Филиппу Табачнюку предлагали, взамен сгоревшего, взять дом поджигателей. Это был хороший дом, под железом, обшитый досками. Однако здесь засопротивлялась Ксения, она боялась родственников поджигателей и семья так и осталась в старом доме, который пришлось восстанавливать.

7.3. Тюрьмы Филиппа Табачнюка

Как говорят в народе: – «Одна беда никогда не ходит, а всегда другую за собою водит». В начале лета того же двадцать шестого года посадили в тюрьму и отца Марии – Филиппа Табачнюка. За что же посадили Филиппа? Оказывается за связь с теми же «кулаками»!!! Такая была судьба сельских активистов того времени – с ними тоже диктатура пролетариата не давала слабину. Наверное, здесь и брата Илька ему не забыли.

История здесь вышла такая. Однажды после окончания заседания сельского совета один из его членов, который работал продавцом в кооперации, пригласил Филиппа к себе. Выяснилось, что у него был день рождения. Филипп долго отказывался, но другие члены сельсовета взяли его под руки, да и привели к имениннику. В дом, где шло застолье, зашел и сосед, который считался к тому времени кулаком, так как имел пару лошадей, хороший сад и дом, крытый железом. Он с собою принес дополнительное угощение. Наверное, тот «кулак» хотел уговорить председателя сельсовета, чтобы его вычеркнули из «кулаческого» списка. Однако, по моему мнению, то была кем-то специально задуманная интрига, чтобы подставить председателя сельсовета Филиппа Табачнюка.

Ну, скажите мне добрые люди, как так может совпасть, что под окном дома продавца кооперации ту пьянку весь вечер наблюдал местный «комсомолец». Потом он сразу же сообщил в Винницу, что председатель сельсовета связался с кулаками и пьет вместе с ними. Не верится мне, что этот сопляк – «комсомолец» проявил просто таки свою личную инициативу и при том точно знал, что члены сельсовета после заседания того дня пойдут куда-то праздновать, что именно туда может прийти этот «кулак». Кроме того, комсомолец очень точно знал, куда потом нужно обратиться с доносом, так как эта информация была в Виннице уже на следующее утро. Здесь явным образом Филипп Табачнюк перешел кому-то дорогу, и его снисходительность к сельским «кулакам» сыграла свою решающую роль в этом деле.

Состоялся суд, на котором Филиппу Табачнюку за связь с «кулаками» дали один год тюрьмы общего режима. Ксения в то время была в очередной раз беременна, однако ездила на тот суд, чтобы хотя бы этим уменьшить приговор. Возвращалась она назад к селу вместе с «комсомольцем»-доносителем и с того горя его прокляла.

Проклятие Ксении таки сбылось. Такие люди, которые доносят, как правило, руководствуются не своей совестью, а каким-то корыстным интересом. Вот так и оказалось, что этот доноситель со временем стал грабителем. Он попался на этом вместе со своим братом в тридцать третьем году. Получил несколько лет тюрьмы, а потом, видно по пьянке, попал под поезд, который отрезал нему одну ногу. Спустя некоторое время он снова попал под поезд, да и совсем отдал богу душу.

Марии во время отсутствия отца приходилось выполнять всю работу по хозяйству, хотя тогда ей исполнилось только тринадцать лет. Как-то ей нужно было привезти домой с поля снопы скошенного хлеба. Она запрягла лошадь в телегу и поехала на поле, которое находилось далеко за селом. Пока нагружала подводу снопами, то пустила лошадь на выпас. Потом снова стала запрягать, однако лошадь чего-то испугалась, и сгоряча брыкнула ее копытами по голове. Чуть не убила. Хорошо, что поблизости случился соседний мальчуган, который Марию привел в чувство и помог привезти тот хлеб домой.

Филипп Табачнюк отсидел в тюрьме первый раз девять месяцев и вышел прежде срока за хорошую работу. Он разбирался в машинах, так как некоторое время работал с братом на его машинах, а потому его использовали в тюрьме по этой специальности.

Второй раз Филиппа посадили уже после голодного тридцать третьего года. На этот раз – за растрату. Он снова работал председателем сельсовета (ну таки тянуло же отца Марии на руководящие посты) и периодически брал на личные расходы из кассы сельсовета некоторые деньги. Так он набрал тех денег где-то около четырехсот рублей и дождался ревизии. В Ксении в сундуке необходимые деньги были (заработанные тем же Филиппом), однако она их оттуда забрала и убежала из дома, чтобы не давать. Мария к тому времени уже работала в совхозе и насобирала какие-то деньги на сапоги. Эти деньги она отдала отцу, но это таки не помогло – отца посадили. Снова дали год общего режима. Сидел он в Стрижавской колонии, и Мария периодически его там посещала. Ксения же, видно ощущая свою вину, к мужу не ходила. Пошла она только тогда, когда узнала от Марии, что Филиппа скоро отпустят.

7.4. Перед войной

После совхоза Мария некоторое время работала в магазине на станции Тюшки. Практически не имея образования, только естественный ум, она неплохо справлялась со своими обязанностями. Спустя некоторое время в тридцать шестом году ей предложили принять магазин в селе Демидовка. Там она впервые вышла замуж.

Замужество то было чем-то очень похожим на мою первую женитьбу. Поженили ее с братом председателя Демидовского сельсовета. Тот часто заходил в магазин, что-то там заговаривал с продавщицей, но никакой речи о бракосочетании не было. Видимо она ему очень понравилась, однако боялся в этом признаться, чтобы не получить в подарок тыкву.

Однажды председатель сельсовета взял для регистрации паспорт Марии, а когда та пришла его забирать, то оказалось, что она уже состоит в браке с братом председателя – Николаем. Ну что было делать одинокой девушке – уговорили таки. Стала она жить с Николаем и свекровью в его доме. А двадцать первого сентября тридцать шестого года в них родилась дочь Тамара.

Жизнь в одном доме со свекровью с течением времени стала невыносимой и через год Мария уговорила Николая переехать у Гнивань на сахарный завод. Там он начал работать в охране. Жили они в общежитии на территории завода. Мария работала в заводском магазине.

В том магазине Мария получила болезнь суставов, которую пронесла через все жизнь. Часто по тому поводу она потом вспоминала старичка-бухгалтера, который говорил:

– Дочка! Положи на цементный пол какие-то доски и по них хода. Простудишь ноги.

Она же, смеясь, отвечала:

– Ну, да что мне будет!

В тридцать восьмом году Тамара каким-то образом обожглась кипятком. Нужно было где-то ее лечить. Узнав об этом к Марии в магазин зашел отец Филипп, и предложил забрать Тамару в село. Он сказал:

– Давай я ребенка заберу к нам. Буду каждый день носить к тетке на лечение.

Тетка была женой брата отца Илька и одновременно сельской знахаркой. Она лечила травами людей со своего и окружающих сел. В одно время тетка служила в Виннице у профессора медицины, помогала тому собирать травы, готовить из них отвары, мази и лечить. Выйдя замуж за Илька, она стала применять свое знание для лечения односельчан.