Алескендер Рамазанов - Трагедия в ущелье Шаеста Страница 2

9 мая 1945 года вступил в Прагу.

В 1956 году полк принимал участие в венгерских событиях, в 1968 году – в чехословацких.

15 февраля 1980 года полк был передислоцирован в Афганистан.

3 марта 1983 года за успешное выполнение боевых задач на территории Афганистана полк награжден орденом Красного Знамени.

В 1989 году полк выведен в Таджикистан (г. Куляб), где с 1990 по 2006 год выполнял боевые задачи по восстановлению конституционного строя в Республике Таджикистан, нес дежурство на юго-восточных участках таджикско-афганской границы. Впоследствии полк вошел в состав 201-й российской военной базы в Таджикистане.

В «Книге Памяти о советских воинах, погибших в Афганистане» (т. 2, стр. 708) читаем: «Петровский Виктор Александрович, ефрейтор, род. в 1960 году в г. Новомосковске Днепропетровской обл. УССР, украинец. Призван Новомосковским РВК 3.11.78. В Респ. Афганистан с декабря 1978 г. Пропал без вести 3.5.1980 в провинции Бадахшан».

Ефрейтор Петровский так и остался в списках потерь афганской войны без вести пропавшим. Его активно искали в мае – июне, но, кроме следов солдатских ботинок в направлении ближайшего селения, ничего не нашли. В конце июля из афганских источников поступили сведения, что Петровский жив и удерживается бандой в окрестностях горы Шаеста.

Число пропавших без вести советских военнослужащих по разным источникам оценивается от 280 до 300 солдат и офицеров. Но и тут немало разночтений. Скажем, некоторых считают погибшими во время восстания военнопленных в лагере Бадабер (Пакистан), других будто бы позже вычисляли в рядах мятежников. Однако достоверно известно, что Петровский стал жертвой не учтенной им солдатской мудрости: «Афганистан – страна чудес, пошел в кишлак и там исчез».

«…Прибыв в указанный район, мы максимально загрузились боеприпасами, а еду почти не брали. Командование заверило нас перед выходом, что операция продлится два дня. Потом вместе с царандоем (афганская милиция) двинулись в горы. Сначала афганцы шли впереди, как было установлено приказом. А через два часа они образовали внушительный арьергард! У кого шнурок развязался, кто-то ремни поправлял или воду пил. Приходилось перестраиваться, восстанавливать боевой порядок, так что темп движения был потерян сразу. Справа и слева в составе взводов шло боевое охранение. Начиналось по уставу…

В первом кишлаке все было нормально, хотя у батальонного начальства и чесались руки пострелять. На окраине нас встретили старики и сказали, что в кишлаке никого нет – все население ушло в горы. О причинах такого повального бегства как-то никто не задумался.

Расположились мы тут же, на земле, организовали чай. Угостили стариков сахаром, сгущенкой, сигаретами и говяжьей тушенкой. В кишлак батальон не заходил. Нас угощали теплыми лепешками, и опять никаких сомнений не возникло – а кто их выпекал, если все сбежали в горы?

Уходили мы мирно. Вдруг от батальонного командования поступил приказ взорвать дом в кишлаке, якобы там духи пристанище находят или он принадлежит главарю одной из банд. Обычная формулировка, скорее для отчета. Если бы это точно было, то вошли бы, обыскали. А батальону на время боевого выхода был придан взвод саперов. Они пытались взорвать дом, но что-то у них не сработало.

Через сутки в другом кишлаке повторилось то же. Старики, чай, лепешки, и обычное «дошман нис, дошман нис». Кишлак будто вымер. Их старики всегда отчаянно мотали бородами, повторяя это – «душманов нет». А когда мы спрашивали, где они, то неопределенно указывали на горы или «зеленку».

По пути во время преследования был убит мятежник. Решили, что это китайский военный инструктор – необычный цвет кожи, разрез глаз, хорошая экипировка, к тому же необрезанный. И опять никто не задумался, почему такой «дикий гусь» крутился возле нас. Поздно мы поняли, что по всему маршруту нас «вели». Кстати, мы видели всадников на высотах, впереди – дымки на вершинах.

Вот задаю через многие годы сам себе вопрос: возможно ли было на уровне дивизии ради одного пропавшего солдата спланировать такую операцию? Тем более что заканчивались Олимпийские игры? Они же были «кастрированными» именно из-за нашего военного присутствия в Афганистане. Ведь тогда даже чихнуть без разрешения не смели!

Полагаю, что на проведение операции указание дал штаб армии, тем более что она была совместной с «бравым» царандоем. Да не афганцы ли выпросили этот поход? Дело в том, что район кишел отрядами мятежников – рядом были северные выходы на Пандшер. В этих местах не было и следа кабульской власти. Скажем, в Кишиме и днем-то было непросто, а ночью вся демократическая власть сидела за высокими заборами с оружием на изготовку. И все окна в их комитетах были заложены мешками с песком».

Кишим – центр одноименного уезда афганской провинции Бадахшан. Это северо-восток Афганистана. Бадахшан граничит с Таджикистаном (север), Пакистаном (юг) и Китаем (восток). На западе Бадахшан примыкает к провинции Тахар. В 1980-х годах в Кишиме проживало около шестидесяти тысяч человек. Основное занятие – сельское хозяйство, прежде всего скотоводство, хлопок, опийный мак, местные ремесла, торговля, примитивная добыча изумрудов, лазурита. Национальный состав – это таджики, памирцы, узбеки. По вероисповеданию среди жителей города преобладали мусульмане-сунниты, исмаилиты. «Пудар» – героин на местном жаргоне – там водился и в начале восьмидесятых.

На пути из Кундуза в Кишим, а это около 100 км, боевые действия против «неверных» вели полевые командиры Мухаммад Вадуд, Инженер Умархон, Пахлавон Ибрагим, Кази Исламутдин, Ишон Мирзо, Джан Али, Арьянпур, Инженер Басир. Каждый имел под своим командованием отряды численностью от 300 до 700 бойцов. По данным советской разведки, в Бадахшане и Тахаре насчитывалось около 14 тысяч мятежников. От нехватки оружия и боеприпасов они не страдали, поскольку дружественный им Китай и единоверный Пакистан были рядом. Информация о том, что боеприпасы поступали также с территории СССР, требует тщательной проверки. Скорее всего это были частные контакты в ходе спецопераций по разложению противника или результат преступных сделок отдельных советских граждан. В этом районе, кроме гарнизонов 201-й мсд, 56-й одшб и 860-го омсп, находились провинциальные группы «Каскад» (КГБ СССР) и «Кобальт» (МВД СССР) численностью до 10–15 человек каждая, не считая охраны и водителей бронетранспортеров, которые все поголовно были военнослужащими срочной службы.

«…На подходе к Шаеста саперы поймали мула, навьючили на него взрывчатку, боеприпасы, детонаторы, кое-какой скарб. Животное оказалось на редкость выносливым, но вскоре стало сущим «троянским конем».

В очередном кишлачке нас уже не встречали, и мы зашли в крайний дом, где обнаружили древнего старика. Пока переводчики пытались с ним поговорить, ребята осмотрели двор и нашли дверную створку с очень странными следами. Гвозди, пятна крови, контур тела на обожженной поверхности. Похоже, кого-то жгли паяльной лампой, пригвоздив к этой двери.

Перевернули весь дом, сарайчики. Обнаружили солдатский ремень, подсумок, помеченные зеленой шариковой ручкой. С этого все и началось. До сих пор мне стыдно вспоминать, как месили старика. Избили, думаю, до смерти. Все просто озверели. А через несколько минут начался обстрел с гор. Били в нас прицельно и прижали к дувалу. Мы были как на ладони. Во двор сбежалось много бойцов. Ответный огонь только усиливал сумятицу. Никто не видел противника. Не помню, как мы оттуда выбрались, сколько потеряли убитыми, но сосредоточились уже за кишлаком и двинулись дальше.

Через какое-то время мы втянулись в узкое ущелье. Пошли в колонну по одному. Было неуютно – ловушка, и все тут. Поэтому, когда ротный, старший лейтенант Назаренко, увидел расщелину, ведущую вверх, то решил с одним из наших взводов и саперами обеспечить прикрытие колонны с господствующей высоты. Я поднимался рядом с Назаренко. С нами был пулеметчик Роман Щур. Выбрались на гребень, увидев впереди небольшой бугор с камнями. Вот оттуда, когда мы отошли от расщелины шагов на сто, в упор начал по нам работать ДШК (крупнокалиберный, 12,7-мм, пулемет. – Прим. авт.). Одна из очередей попала в мула, и боеприпасы рванули вместе со взрывчаткой. Сапер, который тянул за веревку этого «трофейного коня», остался цел, только взрывом откинуло так, что веревку из рук не успел выпустить! Огонь был плотный, кроме того, начал работать снайпер. Вот тогда у нас появились первые потери. Роману Улитину снесло полчерепа. Повязку накладывали прямо на мозг, но парень оказался живучим. После боя мы его спустили вместе с погибшими и ранеными вниз и на следующий день «вертушкой» отправили в госпиталь. Я его потом уже в октябре встретил в госпитале, в Мары. У Романа была нарушена речь, но, по-моему, парень выкарабкался. К нему в госпиталь приехала мама и за ним ухаживала.