Кристофер Стюарт - Страна джунглей. В поисках мертвого города Страница 2

Я все еще путешествовал по своим стрингерским [4]делам, подбирая себе интересные задания: пару недель выслеживал в Иране нелегальных поставщиков оружия, пару недель искал на Балканах похитителей алмазов, столько же времени гонялся по России за местными бандитами. Но все эти поездки были слишком коротки, чтобы почувствовать, что живешь в другом мире, другой жизнью. Они лишь приблизительно могли сравниться с настоящим длинным приключением. Когда выходили журналы с моими материалами об этих поездках, я уже опять вовсю гладил дома белье и менял подгузники.

Мы с Эми женаты вот уже шесть лет и только что перебрались вместе с нашей трехлетней дочерью по имени Скай с суматошного Манхэттена в сонный Бруклин. Увязнув в ипотеке и поговаривая о втором ребенке, мы начали вести оседлую жизнь… или, по крайней мере, пытаться это сделать. Все это меня сильно пугало. Впрочем, я не сомневаюсь, что это пугает любого достаточно еще молодого человека, особенно живущего в Нью-Йорке, где буквально все оказывается неприлично дорого. Я продвигался по своему четвертому десятку, и мне страстно хотелось чего-то большего. Кого из нас не очаровывают мысли о том, что в мире еще остались неразгаданные тайны?

Впервые я услышал о потерянном городе весной 2008 года. В тот момент я работал над журнальным материалом о буме наркоторговли в Гондурасе. Джунгли и Карибское побережье Гондураса стали одной из главных перевалочных баз поставщиков кокаина из Колумбии в Соединенные Штаты, и в результате в стране возникла хоть подпольная, но вполне здоровая с функциональной точки зрения экономика. Я заинтересовался одним наркобароном с собственной системой организации этого бизнеса. Он перехватывал подводные лодки или скоростные катера колумбийских накрокурьеров в море, расправлялся с экипажами, забирал грузы кокаина и потом продавал их дома. Говорили, что он жил в вилле-крепости на холме, возвышающемся над морским берегом.

Я собирал данные несколько месяцев, но потом от истории не осталось камня на камне. В один прекрасный день до меня дошли сведения, что мой наркопират сел в один из своих катеров (на этот раз в полном одиночестве, не взяв никого из вооруженных боевиков), вышел в море, отправился куда-то на юг, и больше его никто не видел. Понятно, что бизнес-модель, основанная на воровстве чужих наркотиков, не годилась на долгосрочную перспективу. Этот человек заработал, сколько мог, и теперь, судя по всему, предпочел просто исчезнуть.

Как-то один из бывших солдат Армии США, который давал мне телефонные консультации по наркобизнесу в регионе, упомянул в разговоре о потерянном древнем городе. Во время никарагуанской гражданской войны он был в Ла-Москитии и тренировал «контрас» в джунглях, которые назвал «самой омерзительной и поганой дырой во всем мире». Он ночевал в палатках и накрытых противомоскитной сеткой гамаках, страдал от постоянной сырости и до волдырей расчесывал укусы насекомых. «Я тебе отвечаю, мужик, там было очень хреново», – говорил он мне.

Этот человек не помнил, где впервые услышал о древнем городе. Это могло быть и в джунглях, и в портовых барах, где он снимал девок, но все его рассказы вертелись вокруг одного и того же. Везде фигурировало золото, бесценные артефакты, покрытые дикой растительностью храмы и здания, а также Боги-Обезьяны. «Я часто подумывал махнуть в джунгли на его поиски», – сказал он. Однако до дела у него так и не дошло.

Иногда, когда жена с дочерью уже спали, я целыми ночами просиживал в гостиной за компьютером, бродя по карте гондурасских джунглей. Я бросал камеру гугловского спутника в крутое пике и летал над извилистыми реками и непроходимыми зарослями, из которых состоял один из самых обширных тропических дождевых лесов мира. Я приближал картинку до тех пор, пока джунгли не превращались в сплошное непроницаемое зеленое одеяло, и силой воображения пытался пробиться через него и увидеть, что находится там, внизу.

Я изучал легенду о Белом Городе в спокойные моменты, когда Эми во второй половине дня уходила вести свои семинары, или по выходным, когда Скай была в балетной студии или в кружке рисования. Я звонил археологам, золотоискателям, авантюристам всех мастей и полусумасшедшим конспирологам. Я нашел колдуна, много лет потратившего на поиски города, который предупредил меня: «Если начнешь искать его, он засосет тебя и больше никогда не отпустит».Другой мой собеседник упомянул каких-то «призраков», а археолог по имени Крис Бегли находил легенду о городе такой притягательной, что назвал ее в беседе со мной «одной из самых скользких и неподатливых загадок».

Я выяснил, что первые слухи о пропавшем городе принес Христофор Колумб из своего четвертого путешествия в 1502 году, во время которого он высадился в восточной части Гондураса – там, где теперь находится город Трухильо. Исследуя этот участок побережья, Колумб записывал в своих путевых журналах сплетни о золотых самородках «больше лимских фасолин» и «острове, выстроенном из чистого золота».

Но где же все это было? Почти 24 года спустя на тот же самый восточный мыс ступил Эрнан Кортес с полчищем своих конкистадоров. В письмах домой испанскому королю Карлу Кортес описывал поиски легендарного города Уэйтапалан, или, как его еще называли, Древнего Края Красной Земли. Его армия почти два месяца обшаривала гондурасские джунгли, но обнаружить ничего не удалось. Вскоре после этого, в 1544 году, епископ Гондурасский Кристобаль де Педраса написал королю о тяжелом путешествии через окружавшие Трухильо леса и болота. В письме он рассказал, что его представили индейской принцессе и та поведала ему о расположенной к западу от моря великой цивилизации, «где знать пила из золотых кубков и ела с золотых тарелок». Все это сильно напоминало один из главных мифов о потерянных городах – легенду об Эльдорадо, стране золота, которой правил золотой король.

Из столетия в столетие продолжали появляться разрозненные свидетельства очевидцев. В 1927 году во время полета над Центральной Америкой Чарльз Линдберг [5]заметил в джунглях обширные пространства, заполненные белыми развалинами – «руины потрясающего воображение древнего метрополиса». Несколько лет спустя антрополог У. Д. Стронг заявил, что в ходе шестимесячной экспедиции он находил в бассейнах гондурасских рек древние артефакты, а также «слышал много историй о странных археологических памятниках». Чуть позже горный инженер С. Х. Глассмайр, занимавшийся в Гондурасе поисками золотых месторождений, сказал, что обнаружил в джунглях «окруженный разрушенными известняковыми стенами» потерянный город «площадью в пять квадратных миль». Он рассказывал, что этот город почти полностью утопал в дикой растительности, и описал, как шел по «торчащему из земли карнизу». Позднее его заявления нашли сомнительными, но они только подогрели интерес путешественников и кладоискателей.

Я началбредить джунглями, тайнами, скрывающимися под сплошной зеленью гугловских спутниковых снимков, и экстравагантными историями о потерянном городе. Я грезил всем этим, шагая по улицам своего зеленого бруклинского квартала, отправляясь на пробежку по мощеным дорожкам Проспект-парка, бродя с тележкой среди уставленных разноцветными коробками полок гипермаркета. Одним воскресным утром в «IKEA», пока Эми и Скай испытывали раскладную тахту с серыми мягкими подушками, я отошел в сторонку и дал волю своей фантазии. Представил, что топаю по джунглям, дыша их вязким, плотным воздухом… что никакие айфоны больше не мигают мне лампочками, напоминая о сообщениях, звонках и обновлениях в твиттере. Я представил, что меня кормят джунгли, что я добываю себе пропитание охотой, пью воду из рек, хожу в насквозь промокшей от пота и ливней одежде, к закату разбиваю лагерь и ночи провожу в тишине, нарушаемой лишь простым шелестением-жужжанием-шуршанием леса и его обитателей. Никаких тебе кондиционеров. Никакого Интернета. Никаких толп. Только джунгли и я, один, самостоятельно ищу потерянный город. Мне не удалось избавиться от этих мыслей и за рулем по пути домой из магазина. Я проскочил поворот на нашу улицу, а когда парковал машину, въехал задним ходом в стойку дорожного знака. «Извините, – сказал я жене и дочке, – просто на минутку отвлекся».