Тревор Равенскрофт - Копье судьбы Страница 2

Доктор Штайн намеревался рассказать о магическом Копье Судьбы в контексте современной жизни. По его мнению, люди уже начали понимать, что их приземленное обыденное сознание отнюдь не уникально. Работа над книгой вот-вот должна была начаться, но однажды летом 1957 года Вальтеру Штайну стало плохо. Он потерял сознание прямо у себя в кабинете, в лондонском доме, а через несколько дней скончался в больнице.

Я познакомился с доктором Штайном вскоре после того, как прочел его книгу «Das neunte Jahrhundert» — «Девятый век». В ней, по моему мнению, всесторонне исследуется исторический фон средневековых легенд о Граале. Автор показал, что поиски Грааля, по сути, уникальный путь Запада к трансцендентному сознанию. С удивлением и радостью я увидел, как многие прежде считавшиеся вымышленными персонажи сказаний о Граале благодаря доктору Штайну обрели вполне реальных исторических прототипов. Уникальные исторические материалы Штайн исследовал с применением оккультных методов, и меня впечатлило его стремление преодолеть традиционную ограниченность человеческого сознания. Я решил разузнать все досконально и нагрянул к автору, в его кенсингтонский дом, не удосужившись даже предупредить о своем визите.

Я объяснил Штайну, что недавно прочитал его книгу о Граале и уверен, что она родилась благодаря некоей трансцендентной способности, подобной той, что вдохновила Вольфрама фон Эшенбаха написать знаменитую поэму «Парсифаль». А потом процитировал строки, ставшие эпиграфом к книге, которую вы, читатель, сейчас держите в руках.

Я поделился своим пониманием этих строк (особо отметив «букет из сухих веточек» — что часто переводилось как «фиговый листок», — который был символом оккультной инициации), высказав уверенность, что Вольфрам фон Эшенбах основывался отнюдь не на фольклоре или современных ему произведениях. Именно это и побудило его заявить, будто он не знает азбуки, потому что его так называемая поэма о Граале не просто книга, а документ инициации, то есть нечто неизмеримо более значимое. Об истинном источнике вдохновения Эшенбаха говорят многочисленные намеки, спрятанные автором в тексте. Например, этот величайший из трубадуров упоминает, как его собственный учитель ознакомился со всеми хрониками XIII столетия, чтобы понять, «существовал ли когда-нибудь на земле непорочный народ, достойный Грааля. Он прочитал хроники Британии, Франции и Ирландии, но только в Хрониках Аншау нашел искомое».

Я воздал должное доктору Штайну за одно важное уточнение. В своей книге «Девятый век» он указал, что Аншау частенько по ошибке расшифровывается как Анжу — провинция Франции. На самом деле география здесь ни при чем, автор «Парсифаля» имел в виду уровень трансцендентности сознания. Упоминая Хроники Аншау, Вольфрам фон Эшенбах хотел сказать, что благодаря высшим способностям человека можно восстановить события далекого прошлого. Он описывал, как его наставник в XIII веке с помощью своего ясновидческого дара разрывал связь времен и переносился в IX век. В двух словах, Хроники Аншау, по сути, были космическими хрониками. Прошлое, Настоящее и Будущее в них слились вместе в едином временном измерении высшего порядка.

До самой смерти доктора Штайна в 1957 году я оставался близким ему человеком и часто неделями жил в его кенсингтонском доме. Но только через несколько лет после нашей первой встречи я начал по-настоящему понимать, насколько это необыкновенный человек.

Штайн родился в Вене в 1891 году и был вторым сыном удачливого и влиятельного австрийского адвоката, специалиста по международному праву. Полученное в Венском техническом университете образование не помешало ему написать докторскую диссертацию[3] по философии. Позже она была издана в Германии отдельной книгой. В этой работе исследуется связь между девятью уровнями сознания и различными органами человека, биохимией его тела. Своей диссертацией доктор Штайн предвосхитил многие находки Оксфордского института психофизических исследований, основанного полвека спустя.

В это время он живо интересовался историей искусств в связи с эволюцией человеческого сознания. Попутно он занимался археологией, у него вырабатывался свой взгляд на древнюю архитектуру и искусство. Во время своего длительного путешествия по Малой Азии он был гостем Кемаля Ататюрка[4] в его дворце и убеждал этого турецкого диктатора заняться реставрацией византийских фресок во всех бывших христианских храмах и церквах, которые после завоевания Константинополя войсками Османской империи были превращены в мечети.

Исследования доктором Штайном средневековой истории вызывали глубокое уважение среди академических кругов Германии. Однако в 1936 году он, сопровождая бельгийского короля Леопольда, отправился в Лондон как экономист и участвовал в составлении знаменитой речи, которую бельгийский монарх произнес в столичной ратуше — Гайдхолле, призывая к созданию общеевропейского рынка.

Еще во время Первой мировой войны доктор Штайн, как офицер австро-венгерской армии, был награжден за храбрость, проявленную на русском фронте. А во время Второй мировой войны он уже был сотрудником британской «Интеллидженс сервис» и сообщал ей о планах гитлеровского вторжения в Британию — операции «Морской лев».

Деятельность доктора Штайна была разнообразной, но всегда его внимание приковывал оккультизм. Еще будучи студентом Венского университета, он заинтересовался таинственной историей Святого Грааля и Копьем Лонгина. В связи с этим ему довелось познакомиться с Адольфом Гитлером, который в те времена бедствовал в венской ночлежке. За четыре года до начала Первой мировой войны Гитлер, недавно отметивший свое двадцатилетие, тоже узнал легенду о судьбоносной силе, которой, как было принято считать, обладало Копье, хранившееся тогда в сокровищнице Габсбургов. И он мечтал о том дне, когда завладеет этой реликвией для завоевания мира.

Об этом периоде жизни Гитлера до сего времени известно крайне мало. Единственным надежным свидетелем можно считать Августа Кубичека[5].

Все биографы Гитлера сходятся на том, что 1909–1913 годы были самыми тяжелыми и ничем не примечательными в его жизни. Он еле-еле сводил концы с концами, продавая на улице свои акварельки. Однако сам Гитлер позднее утверждал: именно опыт этих лет научил его тому, что впоследствии помогло ему возглавить нацистскую партию.

По мнению доктора Штайна, Гитлер говорил абсолютную правду. Действительно, тогда Гитлер употреблял наркотики и под их воздействием достигал необыкновенных высот сознания, с головой погружался в изучение средневекового оккультизма и ритуальной магии, запоем читал исторические и философские книги, на основе которых и сформировалось его нацистское мировоззрение.

Общение с Гитлером для доктора Штайна в Вене не закончилось. Он лично наблюдал за созданием нацистской партии и началом союза Гитлера с тремя зловещими персонажами, которые были его оруженосцами во время стремительного восхождения к власти, — Дитрихом Эккартом[6], Хьюстоном Стюартом Чемберленом[7] и профессором Карлом Хаусхофером[8].

В 1933 году рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер приказал задержать доктора Штайна и заставить его пойти на службу в Оккультное бюро СС. Но из этой затеи ничего не вышло. Доктор Штайн бежал из Германии в Англию, а его непревзойденное знание оккультной сущности нацизма, конечно, осталось вместе с ним. На этом поставим точку, чтобы в кратком предисловии не пересказывать содержание всей книги.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ТАЛИСМАН ВЛАСТИ И ОТКРОВЕНИЯ

Жизнь — это источник радости, но пьющая толпа отравляет любые родники.

Я восхищаюсь чистотой, но меня воротит от оскаленных морд и утоляющих жажду нечистых.

Они заглянули в родник, и теперь в нем отражаются их отвратительные улыбки.

Своей похотью они отравили священную воду, а потом и сами слова, когда назвали посетившие их видения наслаждением.

Даже пламя возмущается, когда в огонь очага попадают их пропитанные сыростью сердца; оно клокочет и выбрасывает дым, когда они топчутся рядом.

Любой плод в их руках тотчас же пропитывается гнилью и делается приторно сладким; под их взорами фруктовое дерево сгибается, словно от порывов ветра, и роняет свою листву.

И многие бежавшие от жизни на самом деле бежали от этой толпы, не желая делить с ней еду, питье и тепло очага.

И многие ушедшие в пустыню и изнемогавшие там от жажды среди диких зверей просто не желали сидеть у колодцев рядом с погонщиками верблюдов.

И многие, налетавшие уничтожающим смерчем на эти фруктовые сады, всего лишь хотели заткнуть глотки толпе и заставить ее замолчать.

Фридрих Ницше. Так говорил Заратустра