Екатерина II - Наказ Комиссии о сочинении Проекта Нового Уложения. Страница 2

49. Законы владычествуют мучительски над Япониею.

50. Нравы некогда устроивали жизнь Лакедемонян.

51. Правила принятыя в основание от властей и древние нравы обладали Римом.

52. Разные характиры народов составлены из добродетелей и пороков, из хороших и худых качеств.

53. То составление благополучным назвать можно, от котораго произтекает много великих благ, о коих часто и догадаться не льзя, чтоб они от той произходили причины.

54. Я здесь привожу во свидетельство сего разные примеры действия различнаго. Во все времена прославляемо было доброе сердце Ишпанцов; история описывает нам их верность во хранении ввереннаго им залога; они часто претерпевали смерть для соблюдения онаго в тайне. Сия верность, которую они прежде имели, есть у них и теперь. Все народы, торгующие в Кадиксе, поверяют стяжания свои Ишпанцам, и никогда еще в том не разкаивалися. Но сие удивительное качество, совокупленное с их леностию, делает такую смесь или состав, от котораго произходят действия для них вредныя. Европейские народы отправляют пред глазами их всю торговлю принадлежащую собственно их Монархии.

55. Характир Китайцов другаго состава, который со всем противен Ишпанскому характиру. Жизнь их ненадежная причиною, [по свойству климата и земли] что они имеют проворство почти непонятное, и желание прибытка столь безмерное, что ни один торгующий народ себя им не может вверить. Сия изведанная неверность сохранила им торг Японский. Ни один Европейский купец не осмелился в сей торг вступити под их именем, хотябы и очень легко можно сие сделати чрез приморския их области.

56. Предложенное МНОЮ здесь не для того сказано, чтобы хотя на малую черту сократить безконечное разстояние находящееся между пороками и добродетелями. Боже сохрани! Мое намерение было только показать, что не все политические пороки суть пороки моральные, и что не все пороки моральные суть политические пороки. Сие непременно должно знать, дабы воздержаться от узаконений с общим народа умствованием невместных.

57. Законоположение должно применяти к народному умствованию. Мы ничего лучше не делаем, как то, что делаем вольно, непринужденно, и следуя природной нашей склонности.

58. Для введения лучших законов необходимо потребно, умы людские к тому приуготовить. Но чтоб сие не служило отговоркою, что не льзя установить и самаго полезнейшаго дела. Ибо если умы к тому еще не приуготовлены; так приймите на себя труд приуготовить оные, и тем самим вы уже много сделаете.

59. Законы суть собенныя и точныя установления законоположника; а нравы и обычаи суть установления всего во обще народа.

60. И так когда надобно сделать перемену в народе великую к великому онаго добру, надлежит законами то изправляти, что учреждено законами, и то переменять обычаями, что обычаями введено. Весьма худая та политика, которая переделывает то законами, что надлежит переменять обычаями.

61. Есть способы препятствующие вогнездиться преступлениям; на то положены в законах наказания: так же есть способы перемену обычаев вводящие; к сему служат примеры.

62. Сверьх того чем большее сообщение имеют между собою народы, тем удобнее переменяют свои обычаи.

63. Словом сказать: всякое наказание, которое не по необходимости налагается, есть тиранское. Закон не произходит единственно от власти. Вещи между добрыми и злыми средния по своему естеству не подлежат законам.

ГЛАВА VII.

64. О законах подробно.

65. Законы преходящие меру во благом бывают причиною, что раждается оттуда зло безмерное.

66. В которых законах законоположение доходит до крайности, от тех всех избыть находятся способы. Умеренность управляет людьми, а не выступление из меры.

67. Гражданская вольность тогда торжествует, когда законы на преступников выводят всякое наказание из особливаго каждому преступлению свойства. Все произвольное в наложении наказания исчезает. Наказание не должно происходить от прихоти законоположника, но от самой вещи; и не человек должен делать насилие человеку, но собственное человека действие.

68. Преступления разделяются на четыре рода.

69. Перваго рода преступления против закона, или веры;

70. Втораго противу нравов;

71. Третьяго против тишины и спокойства;

72. Четвертаго против безопасности граждан устремляются.

73. Наказания чинимыя за оныя должны быть производимы из особливаго каждому преступлений роду свойства.

74. 1). Между преступлениями касающимися до закона или веры, Я не полагаю никаких других, кроме стремящихся прямо противу закона, каковы суть прямыя и явныя святотатства. Ибо преступления, которыя смущают упражнение в законе, носят на себе свойство преступлений нарушающих спокойствие или безопасность граждан, в число которых оныя и относить должно. Чтобы наказание за вышеписанныя святотатства производимо было из свойства самой вещи, то должно оное состояти в лишении всех выгод законом нам даруемых, как то: изгнание из храмов, исключение из собрания верных на время, или навсегда, удаление от их присутствия.

75. Во обыкновении же есть употребление и гражданских наказаний.

76. 2). Во втором роде преступлений заключаются те, которыя развращают нравы.

77. Такия суть, нурушение чистоты нравов или общей всем, или особенной каждому, то есть, всякия поступки против учреждений показующих, каким образом должно всякому пользоваться внешними выгодами естеством человеку данными для нужды, пользы и удовольствия его. Наказания сих преступлений должно так же производить из свойства вещи. Лишение выгод от всего общества присоединенных ко чистоте нравов, денежное наказание, стыд или безславие, принуждение скрываться от людей, безчестие всенародное, изгнание из города и из общества, словом: все наказания зависящия, от судопроизводства исправительнаго довольны укротить дерзость обоего пола. И во истинну сии вещи не столько основаны на злом сердце, как на забвении и презрении самаго себя. Сюда принадлежат преступления касающияся только до повреждения нравов; а не и те, которыя в месте нарушают безопасность народную, каково есть похищение и насилование; ибо сии уже вмещаются между преступлениями четвертаго рода.

78. 3) Преступления третьяго рода суть нарушающия спокойство и тишину граждан. Наказания за оныя должны производимы быть из свойства вещи, и относимы к сему спокойству, как то лишение онаго, ссылка, исправления и другия наказания, которыя безспокойных людей возвращают на путь правый, и приводят паки в порядок установленный. Преступления противу спокойства полагаю Я в тех только вещах, которыя простое нарушение гражданских учреждений в себе содержат.

79. Ибо нарушающия спокойство, и устремляющияся в месте против безопасности граждан, относятся ко четвертому роду преступлений.

4.) Наказания сих последних преступлений называются особливым именем казни. Казнь не что иное есть, как некоторый род обратнаго воздаяния, посредством коего общество лишает безопасности того гражданина, который оную отнял, или хочет отнять у другаго. Сие наказание произведено из свойства вещи, основано на разуме, и почерпнуто из источников блага и зла. Гражданин бывает достоин смерти, когда он нарушил безопасность даже до того, что отнял у кого жизнь, или предприял отнять. Смертная казнь есть некоторое лекарство больнаго общества. Если нарушается безопасность в разсуждении имения, то можно сыскати доказательства, что в сем случаи не надлежит казнити смертию; а кажется лучше и с самим естеством сходственнее, чтобы преступления, против безопасности во владении имением устремляющияся, наказываемы были потерянием имения; и сему бы надлежало непременно так быть, если бы имение было общее, или у всех равное. Но как неимущие ни какого стяжания стремятся охотнее отнимать оное у других: то надлежало конечно место денежнаго в пополнение употребити телесное наказание. Все МНОЮ здесь сказанное основано на естестве вещей, и служит к защищению вольности гражданской.

ГЛАВА VIII.

80. О наказаниях.

81. Любовь к отечеству, стыд и страх поношения суть средства укротительныя и могущия воздержать множество преступлений.

82. Самое большое наказание за злое какое ни будь дело во правлении умеренном будет то, когда кто в том изобличится. Гражданские законы там гораздо легче исправлять будут пороки, и не будут принуждены употребляти столько усилия.

83. В сих областях не столько потщатся наказывати преступления, как предупреждать оныя; и приложить должно более старания к тому, чтобы вселить узаконениями добрые нравы во граждан, нежели привести дух их в уныние казнями.

84. Словом сказать: все что в законе называется наказание, действительно не что иное есть, как труд и болезнь.