Сборник - Дело об убийстве царевича Димитрия Страница 2

В своем большинстве историческая наука не поверила официальной версии о самоубийстве царевича. Исследователи этой загадки указывают на неполноту расследования, его поверхностность, а также на неустраненные противоречия в показаниях допрошенных лиц. С.М. Соловьев в «Истории России с древнейших времен» отметил следующее: «Следствие было произведено недобросовестно. Не ясно ли видно, что спешили собрать побольше свидетельств о том, что царевич зарезался сам в припадке падучей болезни, не обращая внимания на противоречия и на укрытие главных обстоятельств»[3]. По мнению В.О. Ключевского, комиссия «вела дело бестолково или недобросовестно, тщательно расспрашивала о побочных мелочах и позабыла разведать важнейшие обстоятельства, не выяснила противоречий в показаниях, вообще страшно запутала дело»[4]. Такое же мнение высказали М.П. Погодин, К.С. Аксаков, Н.И. Костомаров[5].

Более того, Шуйский, став царем Василием IV Иоанновичем, неоднократно утверждал, что царевич Димитрий был убит, а не погиб в результате несчастного случая, как это было установлено следствием.

Именно такую точку зрения занимает Русская православная церковь. В 1606 году царевич Димитрий был прославлен как страстотерпец, его святые мощи были обретены нетленными и перенесены в Москву, где они и пребывают в Архангельском соборе Кремля.

Такие историки ХХ века, как А.И. Тюменев и Р.Г. Скрынников, посчитали, что расследование отличалось редкой полнотой и достоверностью[6]. Оно не было предвзятым. Поэтому оснований сомневаться в выводах следствия о том, что с царевичем Димитрием произошел несчастный случай, нет.

Исследуя угличское следственное дело с точки зрения сегодняшнего уголовного процесса, нельзя не заметить его очевидные изъяны, наличие которых исключает однозначный вывод о происшедшем с царевичем Димитрием 15 мая 1591 года. В деле нет описания места, где случилась трагедия. В деле нет описания ножа, которым якобы царевич себя ранил. Никто не был допрошен о том, каким был этот нож, каких размеров, кому принадлежал и т. д. Также в деле нет описания раны царевича Димитрия, ее характера и локализации. Соответственно, нельзя сделать никакого вывода о том, могла ли быть причинена ему рана таким предметом.

Единственным методом расследования дела являлся допрос. Следственная комиссия в целях разрешения противоречий в показаниях допрошенных не проводила ни очных ставок, ни «следственных экспериментов», ни иных действий по установлению достоверности полученных показаний.

В деле нет показаний матери погибшего царевича – Марии Нагой. Только она одна могла пояснить, почему назвала убийцами Данилу Битяговского, Никиту Качалова и Осипа Болотова. В силу своего статуса она обладала «судебным иммунитетом». Допрашивать ее не имел права никто: ни бояре, ни патриарх.

С точки зрения современной юридической науки, как указывает профессор М.С. Строгович, «следствию и суду при расследовании и разрешении уголовного дела приходится исследовать все возможные версии, объясняющие то событие, по поводу которого ведется производство по данному делу. Все эти версии должны быть исследованы, проверены, ни одна из них не должна быть упущена, оставлена без внимания. Вывод, к которому пришел суд, может быть признан достоверным лишь тогда, когда все иные возможные выводы были проверены и оказались неосновательными, так что из всех обстоятельств дела вытекает только один-единственный вывод – именно тот, к которому пришел суд, а все иные возможные выводы исключены. Если же какой-либо иной вывод, отличный от того, к которому пришел суд, не исключается, в какой-то мере остается возможным, – достоверности нет, есть только вероятность, которая не может служить базой судебного приговора, так как означает лишь более или менее правдоподобное предположение»[7].

В угличском следственном деле отражены две версии. Первая – царевич Димитрий погиб в результате самоубийства (несчастного случая). И вторая – был убит.

Материалы дела указывают на то, что следствием проверялась только первая версия. С целью ее подтверждения было допрошено множество свидетелей. Вторая версия, о том, что «царевича зарезали Осип Волохов, да Микита Качалов, да Данило Битяговской», о чем заявил на допросе Михаил Федорович Нагой, брат царицы, практически не проверялась.

Профессор Иван Филиппович Крылов, проанализировав материалы угличского следственного дела с позиции современных методов криминалистических исследований, указал на то, что имеет право на существование как минимум еще одна версия: царевич погиб в результате неосторожного убийства, происшедшего от броска ножом кем-либо из участников игры.

Для прояснения обстоятельств гибели царевича он обратился к научному руководителю отделения детской нейропсихиатрии Санкт-Петербургского научно-исследовательского психоневрологического института имени В.М. Бехтерева доктору медицинских наук, профессору Рэму Андреевичу Харитонову, являющемуся одним из самых крупных в стране специалистов по детской эпилепсии. Перед профессором были поставлены следующие вопросы:

1. Можно ли, основываясь на свидетельских показаниях, имеющихся в следственном деле, прийти к выводу о том, что царевич Димитрий страдал падучей болезнью (эпилепсией)?

2. Если царевич Димитрий действительно страдал эпилепсией, соответствует ли описываемая свидетелями картина припадка действительности?

3. Какие внешние признаки сопутствуют припадку и не могут остаться не замеченными свидетелями?

4. При игре «в тычку» играющий стоит в кругу и бросает ножик за черту впереди себя; свидетели показывают, что ножик находился в руках царевича, то есть это был либо момент, предшествующий броску, или бросок в это время делали другие играющие, либо игра вообще была прекращена. Если при начавшемся припадке эпилепсии нож действительно находился в руках царевича, мог ли он во время припадка нанести себе смертельное ранение горла, повлекшее за собой чуть ли не моментальную смерть?

Профессор Харитонов, ознакомившись со следственным делом, дал следующие ответы на поставленные вопросы:

1. Несомненно, что царевич Димитрий страдал эпилепсией с психомоторными и генерализованными судорожными припадками.

2. Описываемые картины припадков соответствуют действительности, но:

а) царевич не мог сам зарезать себя ножом ни во время припадка grand mal (припадок большой судорожный), ни во время психомоторного припадка;

б) вероятность того, что он во время припадка мог «напружиться» на нож, настолько мала, что не может приниматься во внимание. Таких случаев в мировой литературе со времени его убийства не было.

3. Все внешние признаки припадков могут быть замечены окружающими. Поэтому они и внешние.

4. Не мог, так как во время большого судорожного припадка больной всегда выпускает из рук предметы, находящиеся в руках.

Свои ответы на поставленные вопросы Р.А. Харитонов дополнил следующими замечаниями: «Если больной царевич во время припадка мог “напружиться” на нож, то это единственный случай за всю писаную историю эпилепсии. Мне неизвестны случаи порезов ножом во время приступов. Известны случаи попадания под поезд, ожогов в костре и о горячие предметы, ошпаривания кипятком и горячим маслом. Я думаю, что ножей в домах за это время не стало меньше».

Заключение профессора Р.А. Харитонова, несомненно, проливает новый свет на загадку смерти царевича Димитрия. Оно, по мнению И.Ф. Крылова, опровергает показания свидетелей о том, что царевич «покололся ножом сам»[8]. И сегодня вопрос о том, что произошло 15 мая – убийство или несчастный случай, является открытым. Таким, видимо, он и останется навсегда. По меткому замечанию профессора И.Ф. Крылова, выяснить его могли лишь следователи, производившие «обыск», и те лица, которые принимали по нему решение в Москве. Но ни те ни другие этого не смогли, а скорее всего, не захотели сделать.

Как известно, со смертью Димитрия, а затем его брата Федора Иоанновича в 1598 году пресеклась царская династия Рюриковичей. Никто из высшей политической элиты того времени не мог безусловно претендовать на оказавшееся свободным царское место. А не бороться за него бояре не могли в силу своей человеческой природы. Не смогли они и договориться о том, кто же должен его занять. Следствием этого явились очень быстрое ослабление Русского государства и его деградация. В стране началось Смутное время, ознаменованное стихийными бедствиями, польско-шведской интервенцией, тяжелейшим политическим, экономическим и социальным кризисом, продлившимся до 1613 года. Таинственные обстоятельства гибели царевича привели к многочисленным спекуляциям, обосновывающим права различных Лжедимитриев, выдававших себя за Рюриковичей, на российский престол. В 1613 году Земский собор смог избрать царем Михаила Романова. С его избранием закончилась смута, так как теперь появилась власть, которую признали практически все. Россией начала править новая царская династия.