Олег Козинкин - Защита Сталина. Кто пытается опорочить страну и победу? Страница 20

Полковник ГШ РФ задает важные вопросы: «На каком основании Жуков должен был учесть, что планируемые им 63 дивизии в ЗапОВО не успеют быть готовы к войне в случае внезапного нападения? Там были самые небоеспособные дивизии и мехкорпуса? Или местность, которая не способствует ведению обороны? Что там такое, что обуславливает его решение как авантюрное? Посмотрим на соотношение сил и средств… В технике у нас преимущество и значительное, а в людях уступаем несущественно, а уж обороняться – вообще не проблема! Так почему авантюрное и безграмотное?»

Увы, часть этих дивизий была в стадии формирования. Мехкорпуса также были не все боеспособны – в некоторых даже стрелкового оружия у личного состава не было на июнь 41-го. Видимо, трудно было получить на складах вооружение округа и заложить в казармы дивизий. Участок от Бреста до Белостока, около 50 км, должна была закрывать армия, которая существовала только на бумаге. Павлов отмечал состояние войск его округа как плачевное по той же авиации. В общем, на бумаге расписать красиво, кто и как воевать будет – это одно. А вот иметь эти войска в реальном боеготовом состоянии – другое.

А ведь никто вроде не считал Мерецкова или Жукова и ему подобных тупыми недоучками, назначенных вместо «гениальных» поручиков тухачевских командовать Красной армией? Однако эти «стратеги» пошли на подмену утвержденного (одобренного как минимум) Сталиным «южного» (и «северного») варианта, в которых предусматривалась хоть какая-то оборона, при трезвом взгляде на состояние РККА, которая находилась в состоянии реформ и реорганизации. И решили реализовывать свой «южный» вариант отражения агрессии любой ценой. Путем «нанесения мощного контрудара, а не отражения агрессии путем ведения обороны» из КОВО, в то время когда враг главными силами ударит севернее «припятских болот»! Посчитав, видимо, что с этим можно справиться с тем, что есть в армии, в округах.

Как точно отмечает «генштабист» С., Жуков и Тимошенко при этом действовали в пределах своих обязанностей, как нач. ГШ и нарком обороны: «Такое развитие предполагали их должности, заметьте – вторая по значимости у того же Жукова в армии! Это он решением партии и правительства назначен на должность самого компетентного военного, вырабатывающего военные решения, так почему мы обвиняем его в нарушении полномочий, если он ими полноправно обладает? Сталин его и назначил. Это его решение, вполне дозволенное ему этой должностью! В чем преступление? Ошибка? Просчет? Что это, если не выполнение служебных обязанностей, определенных должностью? За что обвиняем? Он имел полное право принимать решение!»

Т.е. Жуков и Тимошенко формально вроде как и не нарушили свои «права и обязанности». Но – они злоупотребили доверием, по сути. А страна и армия получили ошибку, которая стала хуже, чем преступлением. Другой вопрос – неужели они были настолько некомпетентны, что не смогли учесть в своих грандиозных планах реальное состояние армии, не готовой в то время выполнять такие задачи?!

Слабость плана Мерецкова-Тимошенко и соответственно и Жукова, как исполнителя этого плана, не только в том, что «исполнители в округах подвели». Но и в самом Жукове в том числе, который продолжал планировать планов громадье для армии, не могущей в тот момент их выполнить. И как точно пишет полковник ГШ С.: «Поэтому вернули Шапошникова, и битву под Москвой выиграна умом Шапошников, а «дубиной» для генералов – стал унтер Жуков. Но и без этой «дубины» в той обстановке победы быть не могло! Не было у Сталина в запасе «Гинденбургов», о чем он часто и сообщал окружающим, а была рабоче-крестьянская армия, хотя и Красная! См. Мухина: «Если бы не генералы»…»

Так что «Соображения от 11 марта», опубликованные в «Малиновке», это не более чем черновик одобренного Сталиным «южного» варианта из Соображений Шапошникова-Мерецкова. Но и не менее. Однако им пытаются скрыть мерецковско-жуковский «южный» вариант, который на самом деле и реализовывался. Эти «Соображения от 11 марта» – «южный» вариант, который Жуков и должен был отработать к «1 мая» 1941 года и который и был бы одобрен как «южный» вариант Сталиным, на случай если немцы свой главный удар действительно начнут готовить по Украине.

А что же было расписано по другому варианту – по варианту, который на самом деле и должен был быть основным?

«Во втором варианте («северный») с развертыванием главных сил к северу от Брест-Литовска (приложение 16), замысел сводился к тому, чтобы в течение 20 суток, перегруппировывая и сосредоточивая войска, опираясь на укрепленные районы, активной обороной прочно прикрыть минское и псковское направления и не допустить глубокого вторжения немцев на советскую территорию.

В последующем (на 25-е сутки мобилизации) войсками Западного и Северо-Западного фронтов (около 105 стрелковых дивизий, 5500 танков и 5500 самолетов) перей ти в наступление и нанести решительное поражение главным силам противника (около 140 дивизий, из них 10 танковых) и овладеть Восточной Пруссией. Одновременно войсками Юго-Западного фронта, прикрывая частью сил Западную Украину и Бессарабию, нанести поражение ивангородско-люблинской группировке противника и выйти на среднее течение Вислы.

Овладение Восточной Пруссией имело важное экономическое и политическое значение, так как резко снижало возможности Германии в ведении войны. Однако целесообразность нанесения главного удара на этом направлении вызывала большие сомнения Генерального штаба, который вполне резонно считал, что бои в Восточной Пруссии могли принять затяжной характер, а это могло ускорить вступление Балканских стран в войну против Советского Союза. Тем не менее этот (наступательный. – К. О.) вариант сохранялся, хотя при более тщательной оценке природных условий, высокой подготовленности театра военных действий, соотношения сил и средств сторон (учитывая и качественные параметры соединений) от него можно было отказаться, заменив оборонительным вариантом» («1941 год – уроки и выводы», с.56)

Как видите, это у Генерального штаба, у Жукова были сомнения насчет ответных действий против главных сил немцев по этому варианту. С размещением против этих сил Германии своих мощных группировок. Ведь этот вариант предусматривал не немедленное ответное наступление на нападение Германии, а спустя чуть не 4 недели.

И если «при более тщательной оценке природных условий, высокой подготовленности театра военных действий, соотношения сил и средств сторон (учитывая и качественные параметры соединений)» если бы начальником Генштаба был тот же Шапошников (или просто грамотный и умный военный), то «от него можно было отказаться, заменив оборонительным вариантом». Т. е. не планировать еще и из ЗапОВО-ПрибОВО ответные наступления (в случае агрессии-нападения Германии) по нападающему главными силами врагу, имеющему минимум полуторный перевес над нашими войсками. Даже спустя эти «25 суток».

По «северному» варианту «гении» ГШ против ожидаемых 130 немецких пехотных дивизий и свыше 2 тысяч танков в В. Пруссии, собирались наступать «встречным ударом» всего 105 дивизиями РККА, правда при поддержке вроде как 5,5 тысячи танков и таком же количестве самолетов.

Однако начГШ был Жуков («самородок» с тремя классами церковно-приходской школы и ученик скорняка), и он также решил, что гораздо умнее будет ударить по более слабому участку границы-фронта. А наши войска, стоящие против немецких главных сил, не только как-нибудь продержатся, но и должны будут еще и отвлекать противника своими частными ударами-контратаками. Дивизиями гораздо меньшего количества, чем при «северном» варианте. Но считал ли на самом деле Жуков, что немцы выставят свои главные силы против КОВО? Да ни в коем случае…

(Примечание. Как пишет М. Нейман, в принципе то, что планировали в ГШ весной 41-го, вроде как «Тактика активной обороны», всё по науке. Её, кстати, успешно вёл Рокоссовский на Северном фасе Курской дуги, а вот на Южном фасе, у Ватутина, делавшего ставку на стойкую оборону немцы её (оборону) прорвали». Однако в июне 41-го у того же Рокоссовского не были развернуты те самые «тылы», без которых вести ни активную, ни «стойкую» оборону, невозможно. И тем более нельзя переть в контрнаступление таких масштабов. Да, в случае начала войны недостающие тракторы и автомобили он получил бы из народного хозяйства. Но сам Рокоссовский отмечал, что задачи ему по планам ставились такие, как будто у него полноценный корпус, а не «30-процентный»…)