Джулио Дуэ - Господство в воздухе. Сборник трудов по вопросам воздушной войны Страница 20

Так как приходилось иметь дело с чрезвычайно быстроходными самолетами, применение которых вдобавок требовало приемов высшего пилотажа, т. е. самолетами, управление которыми было нелегким делом, то их поручали лучшим и наиболее отважным летчикам.

Истребители сразу же стали пользоваться чрезвычайной благосклонностью, в основном по двум причинам. Самолетам других типов — разведывательным, артиллерийским, бомбардировочным — давались точные и определенные задания, при выполнении которых они оказывались в явно неблагоприятных условиях в случае встречи с неприятельскими истребителями. Самолеты-истребители, напротив, имели менее определенные задания: они либо отправлялись на поиски неприятельских самолетов других типов, при встрече с которыми они оказывались в условиях явного превосходства; либо им случалось встречаться с истребителями противника (в этом случае условия обычно были одинаковы для обеих сторон), причем им предоставлялась возможность завязать бой или избежать его, или же, завязав бой, прервать его. Поэтому задача истребителей была более блестящей, менее ограниченной узкими рамками и даже, в некотором смысле, менее опасной. Отсюда — предпочтение, которое летчики оказывали этой специальности. Деятельность истребителей проходила наиболее на виду у высших органов командования и оказывала последним, так сказать, наиболее непосредственные услуги. Неприятель пытался бомбардировать места расположения высших штабов; при этом выяснилось, что наиболее пригодным средством противодействия этим попыткам являлись именно истребители, так как эти самолеты, благодаря своей большой скороподъемности, успевали подняться во-время — едва только поступало сообщение об угрозе неприятельского нападения, а, поднявшись, они могли легче сбивать тихоходные бомбардировочные самолеты. Таким именно образом истребители применялись для так называемого «воздушного охранения» («polizia del cielo») и пользовались благоволением высших штабов, которым — по крайней мере в дневное время — они могли обеспечить спокойствие.

Это двоякое предпочтение, которое почти немедленно встретили самолеты-истребители, вызвало быстрый рост этой специальности, но в то же самое время оно вызвало отклонение от ясного взгляда на проблему и от верного понимания значения господства в воздухе.

В течение войны часто случалось, что одно из воюющих государств, истребительной авиации которого удавалось сбить большее число самолетов противника, по сравнению с числом его собственных самолетов, сбитых противником, заявляло, что оно обладает господством в воздухе, в то время как в действительности оно обладало лишь временным преобладанием («predominio»), которое хотя и затрудняло воздушные действия противника, но не исключало их вполне. И в самом деле, до самого дня перемирия все участники войны выполняли боевые действия в воздухе.

Самолет-истребитель, несмотря на свои наступательные свойства, был самолетом, применявшимся с оборонительными целями; иначе и быть не могло, так как его незначительный радиус действия вынуждал его ожидать противника, а не отправляться на поиски последнего, или же заставлял искать противника там, где он намеревался производить операции над нашим расположением. Таким образом, истребительные самолеты применялись для того, чтобы сбивать неприятельские самолеты, пытающиеся произвести разведку или обслуживающие артиллерию, или же для обороны важных центров от бомбардирования с воздуха. Вследствие этого их применение было всегда разрозненным, и воздушные бои обычно принимали форму воздушных поединков, в которых ярко проявлялись особое искусство и отвага так называемых «асов»[30].

Истребительная авиация представляет собой скорее сборище странствующих рыцарей воздуха, чем воздушную кавалерию.

Легко понять, что в этом есть что-то неправильное, так как война решается столкновениями масс. Странствующие рыцари воздуха должны уступить место воздушной кавалерии.

Я уже указывал в другом месте, что тот, кто основывает свою мощь на скорости, всегда делает ставку на сомнительную карту. Самолет-истребитель, встречающий более быстроходного противника, превращается из охотника в дичь; поэтому никакая истребительная [31] авиация никогда не может иметь уверенности в том, что она останется таковой.

Самолеты-истребители должны быть исключительными самолетами — всегда на грани технических возможностей данного момента — и требуют исключительных летчиков. Война же ведется машинами и людьми среднего качества. Поэтому необходимо изменить господствующую до сего времени концепцию воздушного боя.

Победа в воздушном бою обусловливается мощностью огня, который можно развить по противнику; скорость служит лишь для того, чтобы настичь его или уйти от него.

Самолет тихоходный, но вооруженный так, что он может создать вокруг себя огневое заграждение, способен сбить наиболее быстроходного истребителя.

Часть воздушного боя, состоящая из самолетов тихоходных, но вооруженных так, чтобы создавать вокруг себя огневое заграждение, в состоянии выдержать атаку истребителей, хотя и не может ни избежать такой атаки, ни преследовать этих истребителей.

Но части воздушного боя в действительности нет нужды ни избегать атак, ни пускаться на поиски воздушного противника. Я уже сказал, что цель частей воздушного боя — расчищать в случае возможного воздушного противодействия противника дорогу бомбардировочным частям, чтобы последние могли выполнить свои задачи.

Бомбардировочная часть, вылетая из пункта А, должна отправиться бомбардировать пункт Б. Цель — бомбардирование Б. Части воздушного боя не имеют иных задач, кроме расчистки дороги от возможных воздушных препятствий, могущих предстать перед бомбардировочной частью между А и Б.

Дело неприятеля воспрепятствовать, если он может, бомбардированию Б. Дело неприятеля атаковать, искать сражения. Если неприятель не атакует, тем лучше — с тем большим спокойствием будет выполнено бомбардирование Б. Если он атакует, налицо части воздушного боя, чтобы отражать его атаки.

Поэтому части воздушного боя не нуждаются в скорости, позволяющей им принудить противника к борьбе. Напротив, достаточно, чтобы они обладали скоростью, позволяющей им сопровождать бомбардировочные части, с тем чтобы быть в состоянии завязать борьбу с неприятелем, который попытался бы воспрепятствовать выполнению задач этих частей.

Таким образом, самолеты воздушного боя[32] должны обладать скоростью, несколько превосходящей скорость бомбардировочных самолетов.

То же самое можно сказать относительно радиуса действия и высоты полета. Действительно, совершенно очевидно, что радиус действия и высота полета самолетов воздушного боя должны несколько превосходить соответствующие данные бомбардировочных самолетов, которые должны конвоироваться ими.

В общем самолеты воздушного боя должны обладать качествами скорости, радиуса действия и высоты полета если и лучшими, то все же того же порядка, что и бомбардировочные самолеты; отсюда следует, что они могут в целом мало отличаться от последних, а, стало быть, могут быть способны поднимать довольно значительный груз сверх того, который представляет собой запас горючего для моторов.

Этот довольно значительный груз должен быть использован для придания самолету воздушного боя максимальной огневой мощи и, если возможно, некоторой защиты.

Максимальная огневая мощь достигается посредством увеличения количества оружия на борту и такого расположения его, чтобы быть в состоянии сосредоточить максимальную силу огня во всех направлениях.

Некоторую защиту можно получить посредством легкого бронирования наиболее жизненных частей самолета. Безусловно нелепо было бы требовать брони, которая предохраняла бы от всех попаданий; но ничто, напротив, не запрещает — посредством хотя бы легкой брони — защититься от значительного количества случайных попаданий.

Ясно, что самолеты, сконструированные по такому принципу, смогут противопоставить атакам воздушного противника огонь, далеко превосходящий по своей интенсивности огонь самолетов-истребителей; поэтому в отношении огневой мощи, т. е. в том отношении, которое в данном случае наиболее важно, они будут превосходить последние.

Если мы имеем бомбардировочный самолет с грузоподъемностью в 2 т бомб, то совершенно очевидно, что мы можем иметь другой самолет с несколько большими скоростью, радиусом действия и высотой полета, с грузоподъемностью только в 1 т бомб.

Если в этом самолете мы используем его грузоподъемность в 1 т не для перевозки бомб, а для оборудования и снабжения его надлежащим огнестрельным оружием, то мы получим самолет воздушного боя с весьма значительной интенсивностью огня.