Юрий Колесников - Среди богов. Неизвестные страницы советской разведки Страница 21

Всю эту информацию прокручивал в уме Андрейченко, сидя с развёрнутой газетой в руках на скамейке небольшого скверика и не спуская глаз с расположенного через дорогу кафе. Обдумывая последствия предстоящего сборища в отеле «Атлант», он приходил к выводу, что медлить далее с выполнением главного задания равносильно преступлению.

События и планы ОУН, направленные против СССР, торопили с завершением операции. Однако встречи с руководительом, совещания и беседы с ним, совместные посещения зрелищ и просто прогулки ни разу не предоставили шанса осуществить её. Рождавшиеся один за другим планы оставались по различным причинам нереализованными. «Объект» постоянно находился под усиленной охраной, его всегда сопровождали два-три боевика, а поблизости находилась дополнительная охрана. И так в любой стране. Исключение, как обратил внимание Андрейченко, составляли Скандинавские государства, славившиеся спокойствием, порядком, дисциплинированностью населения. Может быть, здесь наконец подвернётся подходящий случай… Неожиданно Барановский сообщил Андрейченко о предстоящей встрече с руководительом в Голландии, где в конце следующей недели состоится совещание членов ОУН в связи с событиями в ряде европейских стран.

Глава 15

Итак, Роттердам. Андрейченко возлагал на эту поездку самые серьёзные надежды. Вновь обдумывал и вносил дополнения в «изобретение» – так он прозвал «главное задание». Прикинул в который раз, что у «объекта» в правом кармашке жилетки неизменно находятся его старые, хотя и неплохие часы. Значит, получив в подарок новые и очень дорогие, он должен вложить их в левый кармашек жилетки. Или в боковой карман пиджака?

В Роттердаме, сойдя с поезда, Андрейченко сел в давно отживший свой век таксомотор и велел шофёру, с грехом пополам понимавшему по-немецки, ехать в отель «Атлант». Подъезжая к отелю, как бы спохватился: придётся вернуться на вокзал, забыл кое-что взять из сданного в камеру хранения портфеля.

Дважды проехав таким образом мимо отеля, Андрейченко получил возможность оценить царившую вокруг него обстановку, подходы к зданию и прочие интересовавшие его детали. Визуально осмотрел добротное, хотя и невзрачное трёхэтажное здание, в нижнем этаже которого находилось респектабельное кафе «Ньюве-Маас» – место свидания, определённое Коновальцем. Запечатлел в памяти особенности местности, прилегавшие к дому улицы, сквозные проходы, переулки. Обратил внимание на немногочисленных прохожих, весьма ограниченное движение транспорта.

Вернувшись на вокзал, забрал из камеры хранения свой новенький портфель, в киоске купил газеты, в буфете у стойки выпил чашку молока, съел коржик и, словно случайно оставив портфель, ушёл. На городском транспорте доехал до кафе «Ньюве-Маас».

Во второй половине дня Руководительу предстояло важное совещание в зале отеля, куда должны были съехаться представители ОУН из многих стран Европы, Северной и Южной Америки. Руководитель собирался обсудить с ними политическую ситуацию в мире в свете успехов Германии по созданию Великого рейха и назревавших событий. Тема совещания была согласована с руководством абвера, Генштаба вермахта и Центрального провода.

Едва часы на возвышавшейся напротив сквера причудливой башне из ярко-бордового кирпича начали отбивать десять, Андрейченко аккуратно сложил газеты, поднялся и направился в кафе. Вождь ОУН сидел за столиком в глубине зала. Один! Глазам не верилось! Барановский, по всей вероятности, где-то поблизости. Но Коновалец пока сидел в одиночестве!

Андрейченко подошёл, поздоровался и, испросив разрешения, сел рядом за тот же столик. Как обычно, Коновалец осведомился, всё ли в порядке, затем завёл разговор о Дмитрии Донцове – первом председателе «Союза освобождения Украины», образованном ещё году в 1914-м. С восторгом сообщил, что Донцов перевёл на украинский язык «великое творение века» – «Майн кампф» Адольфа Гитлера.

В ответ Андрейченко кивнул в знак восхищения. Судя по всему, Руководитель придавал этому событию исключительно большое значение и потому предложил Андрейченко использовать все возможности для переброски тиража «Майн кампф» на территорию «Великой Украины».

– Как в прошлый раз, через Финляндию, – пояснил он. – У вас надёжные люди. Мы убедились. Пожалуйста, займитесь этим в высшей степени важным для нас делом.

Андрейченко на мгновенье представил себе реакцию руководителей наркомата, войди он к ним с подобным предложением. Если с предыдущим поручением оуновского Руководительа в Москве с горем пополам согласились, то новое, аналогичного характера, связанное с «Майн кампф», вызовет не только гнев. Его, Павла Судоплатова, сочтут либо окончательно сбрендившим, либо работающим на оуновцев. Третьего не дано.

Что ответить Коновальцу? Разумеется, согласиться. Что он и сделал. Лишь бы побыстрее закончить разговор о Донцове и гитлеровской «Майн кампф». Но руководитель продолжал на все лады расхваливать качество перевода.

Андрейченко сидел, как на раскалённых углях. «Сейчас, или никогда!» – стучало в мозгу. Но Евгений Михайлович, словно нарочно, не прекращал восторгаться Донцовым, взвалившим на себя столь высокую ответственность:

– Эпохальное произведение, ему нет аналога в мире! Оно непременно должно стать достоянием нашего народа!

Андрейченко, делая вид, что разделяет его восторг, попытался выяснить главное, что его сейчас интересовало. И как бы между прочим высказал обеспокоенность тем, что Его превосходительство пребывает в абсолютном одиночестве, без охраны.

– Извините, Ваше превосходительство, но это недопустимо!

Выяснилось, что провидник, как и следовало ожидать, приехал с Барановским, но тот повёз какую-то покупку в отель «Атлант» и скоро должен вернуться.

У Андрейченко перехватило дыхание: он с вождём ОУН один на один! Впервые! И пока продолжался разговор о Донцове, Андрейченко лихорадочно обдумывал, как немедля приступить к делу, хотя внешне ничем не выдавал своего волнения. Словно стараясь помочь ему, провидник достал из кармашка жилетки часы, открыл крышку и недовольно заметил:

– Ярослав, очевидно, вернётся не раньше, чем минут через пятнадцать-двадцать.

Андрейченко опешил: провидение? Провокация? Провидник словно сам лез в петлю. Отбросив сомнения, заботливо спросил:

– Ваше превосходительство, вы так хмуро взглянули на часы, что мне показалось, будто вы недовольны ими.

Коновалец поморщился:

– Спешат, чёрт возьми! Прежде шли минута в минуту. Недавно почему-то остановились. И дёрнуло меня отдать их в ремонт. С тех пор и барахлят.

– Что Господь не делает, гласит пословица, всё к лучшему.

– Басни, – насупился провидник.

Андрейченко показалось, что Коновалец огорчился не столько из-за неточности часов, сколько из-за прерванного разговора о переправе на Украину «гениального» труда германского фюрера.

Невзирая на это, Андрейченко перешёл в наступление. Малейшая задержка, и оно захлебнётся. Тогда – конец.

– Я сказал это не случайно, Ваше превосходительство, – интригующе улыбнулся Андрейченко и, достав из бокового кармана пиджака часы, сверкавшие изумрудной инкрустацией на золотом корпусе, торжественно протянул их удивлённому Коновальцу. – Вам на память от признательных соотечественников с родного нашего края.

«Вождь» обрёл былую полковничью осанку, выпрямился и, не скрывая удивления, взял часы. Почувствовав их тяжесть, с должным уважением положил на ладонь, как бы взвешивая. Внимательно оглядев часы, нажал на кнопку, и расписанная орнаментами крышка, закрывавшая циферблат, мягко открылась. На её внутренней зеркальной стороне матовым оттенком выделялась гравировка царского герба со сверкавшим многоцветием бриллиантов на двуглавом орле, увенчанном короной с монограммой российского самодержца, – свидетельство несерийного, штучного изделия, изготовленного по специальному монаршему заказу.

Глаза Коновальца загорелись. Заговорщицким тоном он тихо спросил:

– И вправду? Его величества?

– Так нас заверили.

Внешне Андрейченко выглядел абсолютно спокойно. Будто это не ему надо спешно уходить. Барановский мог появиться каждую секунду, а его подозрительность известна. Не потому ли Андрейченко всё время хотелось оглянуться и убедиться, что тот не стоит у него за спиной.

Ситуация с трудом позволяла Андрейченко играть роль спокойного собеседника, чтобы не вызвать ни малейшего подозрения у человека, для которого не была секретом степень презрения к нему самых разных людей, прежде всего украинцев. В действительности же он волновался так, что удары сердца отдавались в висках.

Когда Его превосходительство наконец уберёт часы в карман?! Сколько можно держать их в руках? Куда он их положит? В карман пиджака или брюк? Или в свободный кармашек жилетки? Андрейченко обязан был удостовериться, ибо всё это имело важное значение для результата операции.