Вокруг Света - Журнал Вокруг Света № 3 за 2005 год (№ 2774) Страница 21

Амалицкий предположил, что в этом же месте могут быть найдены кости древних ящеров. Поиски продолжались в течение 15 лет. И вот – долгожданная удача! На крутом берегу среди светлых пород четко обозначилась темная толща песчаника. Здесь-то и были обнаружены многочисленные скелеты и отдельные кости пермских рептилий, среди которых – остатки звероящеров. Оказалось, что когда-то на месте Малой Северной Двины текли воды древней реки, в которую дождевые потоки сносили трупы обитавших на берегу животных. По своему составу северодвинская фауна напоминала ископаемых рептилий, найденных на плато Карру. В 1929 году в Татарстане около села Ишеево, что на берегу Волги, были обнаружены слои пермского возраста, которые изобиловали скелетными остатками рептилий. После многолетних раскопок удалось описать целый ряд удивительных звероящеров. Среди них был и грузный гигант, длина тела которого достигала 5 м, названный улемозавром. Он являлся растительноядным животным. Врагов у неповоротливого звероящера почти не имелось. Каково же было удивление ученых, когда выяснилось, что найденный в Южной Африке мосхопс и ишеевский улемозавр – одно и то же животное.

По правилу приоритета за звероящером сохранилось название мосхопс, так как оно было дано раньше. Мосхопс оказался не единственным звероящером, чей ареал занимал значительную часть Пангеи. Например, скелет листрозавра был найден в отложениях раннего триаса России. Но оказалось, что в самом начале мезозойской эры листрозавры жили и на территории сегодняшней Европы, а также Азии (начиная от Южной и заканчивая Восточной), Южной Африки и даже Антарктиды. Здесь же, в Антарктиде, в то время обитал и другой звероящер – мелкий хищник – тринаксодон, а северная граница его распространения проходила все в той же Южной Африке. Таким образом, выяснялось, что в земных слоях России хранятся богатейшие скелетные кладовые звероящеров, которые изучала целая плеяда известнейших советских палеонтологов.

Алексей Пахневич, кандидат биологических наук

Загадки истории: Коллекции великих тиранов

22 октября 1943 года на Пушкинской улице в Москве собрались академики, сановные живописцы и архитекторы, искусствоведы и высшие чиновники Комитета по делам искусств. «Нам нужны списки культурных ценностей по всем отраслям. Не надо брать от жадности произведения второго сорта. Нам нужны только первоклассные произведения. Вопрос будет идти главным образом о музеях Германии и Австрии. Мы потратили много времени на составление списков по Италии, но, к нашей досаде, эта страна вышла из войны», – заявил академик Игорь Грабарь. «Может, все-таки удастся что-то взять из итальянских музеев? Ведь с Италии, кроме искусства, и получить-то больше нечего», – попытался возражать любимый сталинский архитектор академик Борис Иофан. «Товарищ Иофан, забудьте про Италию. Она теперь наш союзник и сражается с немцами», – оборвал его Грабарь.

Этот разговор происходил на заседании Бюро экспертов Государственной Чрезвычайной комиссии по расследованию злодеяний фашистов. Официально Грабарь, Иофан и их помощники определяли список шедевров из стран Европы, «желательных к получению в СССР в виде компенсации за ущерб в годы войны». На самом деле они готовили коллекцию для будущего супермузея мирового искусства.

Идея музея, в котором бы были собраны главные сокровища искусства, возникла не в Москве, а во Франции. Первый супермузей вошел в историю как Музей Наполеона. Но придумал его не великий завоеватель, а великие просветители. Вольтер, Дидро и другие создатели Энциклопедии считали, что публичный музей должен стать ее продолжением, своеобразной «энциклопедией искусства».

Великая Французская революция воплотила их мечту в жизнь. В 1791 году был основан первый публичный музей в Лувре. Сначала в нем собрали коллекции, конфискованные у «врагов народа», – французского короля, аристократов и Церкви. Но в июне 1794 года, когда революционная Франция вторглась в феодальную Европу, Конвент предписал: «Посылать знающих граждан с секретными инструкциями разыскивать и реквизировать произведения искусства в странах, захваченных нами».

Так был создан механизм грабежа, которому в будущем следовали все те, кто хотел создать супермузей.

В Париже знаменитые искусствоведы составляли списки произведений для Лувра. Они были «головой» грабежа. В странах, где шла война, комиссары-исполнители выполняли их инструкции. Они стали «руками» грабежа.

Искусство, уже «принадлежавшее народу», например муниципальную собственность, они не трогали. Так, в Голландии остался «Ночной дозор» Рембрандта только из-за того, что он висел в ратуше.

Плодов своих трудов Робеспьер и его соратники не увидели. Через месяц после «декрета о грабеже» произошел термидорианский переворот и вдохновители Великого Террора сами попали на гильотину.

Первую добычу – картину Питера Рубенса «Снятие с креста», конфискованную в Антверпене, доставил в Париж ученик знаменитого Давида художник Люк Барбье. Этот красавец – он послужил моделью для Амура на картине Жерара – стал первым в мире «искусствоведом в форме». Одетый в мундир гусарского офицера, он грабил церкви, монастыри и дворцы аристократов.

Это тоже было открытием революции: чтобы отнять произведения искусства у побежденных, лучше всего носить форму победоносной армии, а не штатскую одежду. Военная форма лучше любого, самого грозного мандата. Больше всего ценилась античная скульптура. Главная причина – политика. Римские и греческие статуи символизировали дух республиканских свобод, родившийся в Древнем мире и задушенный в Средние века. Неантичную скульптуру, будь то хоть Донателло или Микеланджело, достойной добычей не считали.

Древние мраморы были недосягаемыми образцами и с точки зрения тогдашней эстетики. Именно их открытие породило эпоху Возрождения. Прогресс в искусстве мыслился не как движение вперед, а как движение назад в прошлое – к Аполлону Бельведерскому. Те из современных художников, кто имел возможность учиться на антиках, получали фору перед другими. Так что вместе с лучшим музеем искусства прошлого Париж получал статус центра искусства современного.

Поскольку от античности живописи не осталось, ее эрзацем была живопись Возрождения. Художником номер один считался Рафаэль. Ценились Рубенс и Рембрандт – в Лувре было 32 его картины. Ни Леонардо да Винчи, ни Джорджоне, не говоря уже о Веласкесе, в супермузей не брали.

Наполеон присвоил эту уже готовую схему и использовал ее в своих целях. Идея проста – просвещенный завоеватель собирает главные образцы человеческого гения в одном месте и как бы дарит их благодарному человечеству. Музей в Лувре был переименован в Музей Наполеона.

Сам император ничего не понимал в искусстве и оценивал картину по важности сюжета. По легенде, его любимой картиной была «Александр Македонский в битве при Иссе» немецкого художника Альтдорфера. Но политическое и пропагандистское значение «трофейного искусства» Наполеон ценил высоко. Можно представить себе чувства французов, когда из окон Музея Наполеона, полного завоеванных сокровищ, они смотрели парады Старой гвардии перед Лувром. Музей был соединен с дворцом Тюильри – жилищем самого Наполеона. Над всем этим великолепием царила триумфальная арка, увенчанная четверкой бронзовых коней, захваченных французами в Венеции. По преданию, их создал придворный скульптор Александра Македонского Лисипп.

Для своего супермузея Наполеон подобрал идеального директора – ученого и коллекционера Доминика Вивана Денона. Денон рано прославился как знаток искусства и остроумный собеседник и благодаря этому быстро сделал карьеру при дворе Людовика ХV. Не последнюю роль играл и тот факт, что Денон был мастером эротического рисунка. В фривольном XVIII веке это был ценный талант. Фаворитка короля мадам Помпадур прозвала Денона «профессором» и доверила отбор произведений для своей коллекции.

Во времена революции он едва избежал гильотины. Когда Наполеон стал императором, он назначил бывшего любимца мадам Помпадур Генеральным инспектором музеев Франции. Соотечественники называли его «императором изящных искусств». Ненавидевшие Денона хранители коллекций герцогов и королей по всей Европе дали ему кличку «упаковщик». Тем не менее они уважали его как выдающегося ученого и организатора. После Тильзитского мира Денон стал главным консультантом русского царя Александра I при пополнении Эрмитажа. Именем Денона сейчас названо крыло в современном Лувре, где было ядро супермузея: угол Большой галереи и галереи Аполлона.

Расцвет супермузея пришелся на 1810 год. 2 апреля здесь в Квадратном зале состоялось венчание Наполеона с австрийской принцессой Марией-Луизой. Брачная процессия, в которой принимали участие первые лица империи – маршалы, министры и придворные, торжественно прошла через Большую галерею Лувра в императорские покои в Тюильри. Перед тем как отправиться в брачную постель, император при свете фонарей показал своей супруге Лаокоона и другие античные мраморы. Мария-Луиза должна была осознать, что рождение наследника – дело исторической важности.