Зардушт Ализаде - Конец второй республики Страница 23

4. Рождение, взлет и падение НФА

То, что ВИЦ НФА находился под колпаком, было совершенно ясно. Власти пытались помешать нам провести учредительную конференцию. Пришлось создать небольшую группу доверенных лиц, которые сами, никому не говоря, должны были подыскать помещение и только за час сообщить о месте встрече. В этой группе ответственность за подыскание помещения для конференции взял на себя поэт Агамали Садиг Эфенди.

Агамали Садиг Эфенди был очень искренним и настолько наивным человеком, что даже его хитрости были какими-то детскими. Будучи далек от политики, он проникся большим уважением к авторам Программы и, завидев меня, заговорщически спрашивал:

— Бей, а есть ли какая-нибудь новая концепция?

— Еще нет — отвечал я.

Он понимающе кивал. Как же, концепции просто так не рождаются. Нужно время. Он все понимает. Только мне, как он сказал, мог доверить страшную тайну о месте проведения конференции НФА. Как выяснилось, Агамали договорился с неким человеком из своего квартала в 8-ом микрорайоне, заведовавшим зальчиком на 100 человек, больше похожим на хлев с окнами, забранными металлической сеткой, о проведении в нем церемонии обрезания некоего мальчика. Я был озадачен и расстроен услышанным. «Обрезание» еще больше приземляло нашу конференцию, выставляло ее в дурацком свете.

15-го июля я и Лейла Юнусова зашли к Юсифу Самедоглу домой и предупредили, что будем предлагать его кандидатуру в председатели. Я ему сказал, что уверен в его победе при голосовании, однако боюсь, что он не выдержит психологического нажима сторонников Абульфаза. «Они будут орать, угрожать, залезать на столы. Вы не обращайте на это никакого внимания. Молчите, не снимайте своей кандидатуры и ждите голосования. На голосовании вы выиграете у него».

Юсиф Самедоглу согласился и обещал, что не поддастся на провокации сторонников Абульфаза.

Как бы то ни было, старожилы ВИЦ НФА написали проекты резолюций конференции по основным вопросам текущего момента, организационная группа доложила о проведенных в районах выборных конференциях, и настал день 16-го июля 1989 года.

Конспирация оказалась отменной. Для обмана властей ВИЦ распустил слух о том, что конференция пройдет или на даче моего отца в Бильгя, или же на даче у Агаджавада. Две группы делегатов съезда, до которых информация не дошла, с трудом отыскали наши дачи, не веря нашим родственникам, что никакая конференция на этих дачах не проводится.

На конференции работала мандатная комиссия. Было много незнакомых мне лиц. Избрали президиум. Председательствовал Юсиф Самедоглу. Раздали тексты документов. По Программе доклад сделал я. Никакого серьезного обсуждения не произошло. Я это простодушно отнес на счет совершенства документа. Быстро, галопом обсудили Устав. Приняли.

Жители соседних домов встревожились. Много незнакомых людей, большинство, по виду, из провинции. Пошли звонки в милицию. Приехал целый автобус милиционеров, окружили зал. Мы, как ни в чем не бывало, продолжали заседать. Я вышел подышать воздухом. Ко мне подошел мой двоюродный брат, лейтенант милиции.

— В чем дело? — в тревоге спросил он меня.

— Все хорошо, будь спокоен, это все мои знакомые.

Двоюродный брат-лейтенант отошел. «Ситуация абсурдная, а диалог — еще абсурдней» — подумал я. Скоро я увидел, что в сторону нашего загона шествует секретарь горкома партии Светлана Гасымова, маленькая, полная, с копной кудряшек вокруг круглого лица. Видимо, ответственность за принятие решения разгона конференции возложили на нее. Встретили ее Юсиф Самедоглу, Иса Гамбаров и я. Увидев Юсифа, секретарь горкома и вовсе погрустнела. Наверное, именно так Юлий Цезарь перед смертью смотрел на Брута.

— Что же вы, вот так… — начала она.

— Мы же официально просили у вас приличный зал…

— Нет, не просили.

— Просили, но не у вас, а у Везирова.

— Если б попросили, то мы бы дали.

— Просим сейчас, позвоните, куда надо, вот стоит милицейский автобус, сядем и доведем конференцию до конца в Доме политпросвещения, — предложил я.

Тут она растерялась.

— Директор Дома политпросвещения на даче, ключи у него — пролепетала она, как не выучившая урок ученица.

— Придется завершать конференцию НФА в этом хлеву — добили мы ее.

— Заходите, будьте гостем — предложил я.

Секретарь горкома понуро побрела в зал и села в первом ряду. И тут же был дан залп в сторону административно-командной системы, зажравшихся застойных партократов. Светлана Чингизовна послушала эти речи не более пяти минут, попрощалась и ушла. «А ведь она в действительности очень добрый и умный человек. Что делает система с людьми…» — думал я, провожая взглядом одного из партийных лидеров города…

Тем временем в зале начали происходить странные события. Какие-то молодые люди, прорываясь к трибуне, стали проклинать армян.

— Вы по Программе? — спросил я одного из них.

— Нет.

— Если не по Программе и не по документам, прошу вернуться на свое место.

Прерывать антиармянские выступления считалось в то время поступком глубоко антипатриотичным. Группа незнакомых мне людей, явных провинциалов, была возмущена. Я решил выяснить, как такие люди попали на конференцию НФА.

— Вы из какой районной организации избраны? — спросил я наиболее оголтелого крикуна.

Он растерялся.

— Из Кировской.

Я обратился к рабочим из Кировского района, Гусейну и Физули:

— Это вы его избрали?

— Нет, он не из нашей районной организации.

— Так из какого района вы избраны? — продолжал я допытываться.

Он еще больше растерялся.

— Из Карадагского.

Я обратился к делегатам Карадагского района:

— Вы избирали этого человека?

— Нет — ответили они.

Я был разъярен.

— Я требую от мандатной комиссии проверить все мандаты участников конференции! На нашу конференцию пришли люди с фальшивыми мандатами!

Поднялся гвалт. Это группа молодых людей орала так, будто они находились на стадионе. Возникла реальная угроза срыва конференции.

Было решено быстро избрать руководящие органы НФА и тем завершить работу. Начали с избрания председателя. Рагим Газиев предложил кандидатуру Абульфаза Алиева. Я — Юсифа Самедоглу. Иса подошел к Юсифу:

— Юсиф бей, обсуждается ваша кандидатура. Будет неэтично, если собрание будете вести вы. Уступите временно место председателя мне.

Деликатный Юсиф Самедоглу немедленно отодвинулся в сторону. Собрание начал вести Иса, причем весьма своеобразно. Он не давал слова сторонникам Юсифа, а только тем, кто хвалил Абульфаза. Он такой патриот! Он такой диссидент! Он сидел в тюрьме за народ! Третий, четвертый. Наконец, я не выдержал и крикнул Исе:

— Иса, что это за ведение собрания? Почему не даешь слово другой стороне?

Чтобы остудить мой гнев, Иса дал слово кому-то из сторонников Юсифа, затем опять пошла серия тостов за Абульфаза.

И тут началось невообразимое. Группа молодых ребят, заподозренных мной в том, что они не являются членами НФА и участвуют на конференции с фальшивыми мандатами, стала скандировать:

— А-буль-фаз! А-буль-фаз!

Обстановка накалялась. Конференция НФА стала походить на сборище футбольных фанатов.

Тут, как я и опасался, не выдержал Юсиф Самедоглу. Он встал и сказал:

— Мы создаем Фронт для объединения народа, а не для того, чтобы расколоть его. Разве пост председателя стоит того, чтобы мы так себя вели? Я снимаю свою кандидатуру.

Иса, будто ждавший этого самоотвода тут же объявил:

— Приступаем к голосованию!

— Что за вакханалия? Почему вы не пресекаете бесчинства? — возмутился я

Тут ко мне подошел правовед Фуад Агаев:

— Один из кандидатов добровольно снял свою кандидатуру. Остался один кандидат. Все по Уставу. Ты не имеешь права возражать.

Голосование прошло так: за — 80, против — 11, воздержались — 20. При голосовании списком членов Правления Иса вместо совместно обговоренной кандидатуры Наримана Зульфугарова зачитал имя Панаха Гусейнова. Возражать в таком составе делегатов не имело смысла. Списком же утвердили Меджлис — парламент НФА, и разошлись.

Я начал убеждаться, что связался с людьми без чести и достоинства. Народу еще предстояло убедиться в этом, но для этого ему придется потерять землю, свободу и надежду жить в демократической стране. Когда я дома рассказал жене о том, что произошло на конференции, она расстроилась:

— Мой заведующий кафедрой говорил, что избрание Абульфаза будет началом конца Народного Фронта.

— Ничего, я буду настаивать на проверке документов делегатов и добьюсь отмены результатов конференции.

На следующее утро выяснилось, что все документы учредительной конференции НФА украдены. Пропали. Никто из ответственных за оргвопросы «не знают», где они. Все кивали друг на друга. Так прятали и прячут концы в воду фальсификаторы всех выборов в Азербайджане. Что в советское время, что потом…