Армин Вагнер - БНД против Советской армии: Западногерманский военный шпионаж в ГДР Страница 23

Танковые армии всегда считались основной ударной силой советских вооруженных сил. В рассматриваемое нами время они состояли из трех танковых и одной мотострелковой дивизий. Согласно взглядам советского генералитета танковые армии обладали большой ударной мощью, высокой маневренностью и способны были действовать в условиях применения ядерного оружия. После первых ядерных ударов по противнику они должны были мощными клиньями прорваться в оперативную глубину вражеских войск, прорвать его фронт и лишить НАТО возможности оперативного сопротивления. Со средним темпом наступления в 100 км в сутки танковые армии ГСВГ должны были наносить глубокие и мощные удары по оборонительной системе НАТО. Их целью было как можно быстрей достичь побережья Атлантики, чтобы не дать возможности американцам перебросить подкрепления в Европу. Если танковым армиям предстояло действовать на всю оперативную глубину, то общевойсковым армиям, по взглядам советских генералов, намечались цели на глубину до 400 км. Но и у них суточный темп наступления составлял бы не менее 100 км. Общевойсковые армии состояли из трех мотострелковых и одной танковой дивизий. Этих сил было достаточно для самостоятельного уничтожения больших концентраций войск противника и, по словам маршала Малиновского, «сметать все со своего пути, что мешает их продвижению вперед».

В соответствии с этой стратегией советское военное руководство укрепляло наступательный потенциал размещавшихся в ГДР советских войск. Помимо изменения организационной структуры двенадцати мотострелковых дивизий две механизированные дивизии были переформированы в танковые. Для этого была использована большая часть техники, оставшейся от выведенных в 1956 году в СССР частей и соединений. Так как эти новосозданные танковые дивизии входили в состав 3-й Ударной и 8–1 Гвардейской армии, эти объединения смогли быть переформированы в общевойсковые армии и тоже вполне «вписались» в советскую военную доктрину. В то же время в каждую из двух размещенных в ГДР советских танковых армий входило по одной так называемой тяжелой танковой дивизии. Их задачей был прорыв фронтальной обороны НАТО между Эльбой и Рейном в самых основных точках, открывая возможности дальнейшего развития прорыва для других дивизий. Для этих целей новый тип дивизии включал в себя до трех тяжелых танковых полков, вооруженных тяжелыми танками ИС-3, ИС-4 и Т-10. Толщина брони этих танков достигала 200 мм, основным вооружением была мощная 122-мм пушка. Из-за этого советские военные считали, что эти танки значительно превосходили танки западных стран того времени. Кроме того, советское военное руководство времен министра обороны маршала Жукова полностью полагалось на опробованный в годы Второй мировой войны метод массированной концентрации войск и техники на главных направлениях, с созданием такого превосходства в силах, которое сломило бы сопротивление любого противника. Нужно заметить, что такую концепцию в те годы вряд ли можно было назвать передовой, поскольку ядерное оружие за короткое время могло смести с лица земли целые дивизии.

С середины 50-х годов советское военное руководство приступило к новой модернизации вооружения и боевой техники своих войск в ГДР. Танки времен войны Т-34 были заменены современными образцами Т-54 и Т-55. Новые колесные бронетранспортеры БТР-40 и БТР-152 и гусеничные бронетранспортеры БТР-50 с самого своего появления стали стандартным типом вооружения в мотострелковых частях. Модернизировалась и авиация. Она получала всепогодные перехватчики Як-25 и МиГ-19, а также реактивные бомбардировщики Ил-28. Ил-28 могли нести тактические атомные бомбы. Таким образом, ГСВГ впервые получила в свое распоряжение ядерное оружие. Одновременно 24-я воздушная армия получила вертолеты Ми-1 и Ми-4. Новые средства связи улучшали управление войсками, артиллерийские части и части ПВО получали новые орудия, с большей точностью и дальностью стрельбы. На вооружение поступали новые минометы и реактивные системы залпового огня. Обновлялся автомобильный парк, что улучшало тыловое снабжение.

Эти изменения структуры и модернизации с конца войны до начала семидесятых годов — времени, с которого соответствующие досье с отчетами о ситуации, сделанные БНД, доступны в Федеральном архиве в Кобленце — значительно изменили облик и задачи советских войск в СОЗ/ГДР. Из в некоторой степени недостаточно хорошо вооруженных и малоподвижных оккупационных войск они превратились в мощную, высокомобильную, явно нацеленную на наступление группировку, занимавшую ключевое положение в системе защиты советских интересов в сфере безопасности и в военной сфере в Западной Европе. ГСВГ должна была не только, как прежняя ГСОВГ, защищать советские интересы в ГДР и коммунистическое правление СЕПГ в Восточной Германии. Одновременно она стала мощным инструментом давления на НАТО, прежде всего, на ФРГ. Военная разведка американской армии в Европе в конце 1959 года так описывала военный потенциал ГСВГ:

«Кульминация недавней реорганизации в ГСВГ привела к значительному росту ее наступательного потенциала, поскольку Советы, осуществив «моторизацию» своих стрелковых дивизий, располагают теперь мощными мобильными бронированными силами для эффективного использования в условиях современной войны. Армейское и дивизионное звено были подвергнуты структурным изменениям, выразившихся в стандартизации подразделений, механизации и модернизации их вооружения и техники. В результате этих перемен ГСВГ из отсталой, плохо обеспеченной транспортом группировки превратилась в мобильную, обильно насыщенную бронетехникой силу, в которой все элементы — пехота — танки — артиллерия способны к быстрому передвижению и согласованному четкому взаимодействию».

В глазах военного руководства в Москве ГСВГ была самой мощной группировкой, которая служила «бронированным кулаком» советской армии на одном из самых важных стратегических направлений, или, как выразился министр обороны маршал Малиновский в 1961 году на партийной конференции ГСВГ, сравнивая Группу со стрелой: «Если возникновение угрозы войны заставит метнуть стрелу, то остановить ее сможет только пролив Ла-Манш, и то на время».

Потому необходимость для западных разведок, и, прежде всего, БНД, внимательно следить за этой огромной военной машиной, разместившейся на границе двух противостоящих друг другу военно-политических блоков, была очевидна.

3. Объем, методы и ограничения военного шпионажа БНД

а) Организация Гелена и восстание 17 июня 1953 года в Берлине

Постоянное наблюдение за мощной и готовой к наступлению Группой советских войск в Германии было в жизненных интересах западного союза. Если западные союзники шпионили за советскими гарнизонами с воздуха, используя для этого полеты своих самолетов тремя воздушными коридорами, а с августа 1960 года к этому добавилось и наблюдение со спутников, то Организация Гелена (с 1956 года — уже Федеральная разведывательная служба) не располагала подобными средствами оптической разведки. Вместо этого немецкая внешняя разведка полагалась на радиоперехват и, самое главное, на своих агентов, количество которых, как минимум до 1961 года, было почти безграничным. После того, как агентурная разведка Пуллаха в полной мере оправдала свое существование во время первого Берлинского кризиса 1948/1949 годов, в начале лета 1953 года аппарату Гелена пришлось выдержать второй экзамен на эффективность. Во время подавления советскими оккупационными войсками народного восстания 17 июня 1953 года содержащиеся в донесениях агентов Гелена факты оказались даже единственной основой для обобщающих отчетов.

Первое боевое использование Группы советских войск в Германии произошло не против воображаемого внешнего врага, а как раз против тех рабочих и крестьян, для защиты которых официально и были размещены советские войска в ГДР. В середине июня 1953 года широкие массы восточногерманского населения спонтанно выступили против диктатуры СЕПГ. Она смогла спасти свою власть только потому, что Москва решительно и беспощадно использовала свои оккупационные войска, как только стало видно, что военный и полицейский аппарат, а также органы госбезопасности ГДР совершенно не могут справиться с народным возмущением, и крах режима Ульбрихта был уже близок. Уполномоченный МГБ СССР в Германии Иван Фадейкин сообщал 17 июня 1953 года Лаврентию Берия: «Верховным комиссаром тов. Семеновым с согласия тов. Гротеволя, Ульбрихта и других членов Политбюро ЦК СЕПГ было принято решение передать власть командованию советских вооруженных сил».

Советские войска подавили восстание, прежде всего массовым запугиванием. С утра 17 июня 1953 года все 22 дивизии ГСОВГ по приказу командующего генерала (в будущем маршала) Андрея Антоновича Гречко и в соответствии с заранее разработанным на такой случай планом были использованы для борьбы с восстанием. В ГДР в то время было 217 городских и сельских районов. В 167 из них советские военные коменданты ввели чрезвычайное положение. Только в Берлин 2-я Гвардейская механизированная армия ввела свои 1-ю и 14-ю механизированную и 12-ю танковую дивизии, насчитывавшие в общей сложности свыше 600 танков. Если использование войск в Восточном Берлине и предусмотренное планом блокирование его от западной части города прошло без особых трудностей, то в других местах ГДР войска действовали не с такой легкостью. Из-за того, что ГСОВГ до 1953 года перевела значительную часть гарнизонов из городов и больших деревень в военные городки в сельской местности, а также, потому что многочисленные воинские контингенты находились на летних учениях, ей потребовалось значительно больше времени (до позднего вечера 17 июня), пока советские войска смогли провести мероприятия по запугиванию восточногерманского населения во всей своей мощи. Если тактика угроз не срабатывала, то солдатам порой приходилось использовать против демонстрантов ручное огнестрельное оружие и танки. Организация Гелена так обобщила полученные ею от агентов сведения: