С кем и за что боролся Сталин? - Валерий Евгеньевич Шамбаров Страница 24

Однако расследование, проведенное Шкирятовым и другими посланниками Москвы, ничего не дало. Фактически преступление замяли. А Сталина оставляли в убеждении, что опять имели место лишь «перегибы», чрезмерное рвение дураков. Он писал Шолохову о «болячке нашей партийно-советской работы» — «как иногда наши работники, желая обуздать врага, бьют нечаянно по друзьям и докатываются до садизма». Чтобы такого не повторялось впредь, был создан централизованный Комитет по заготовкам, подчиняющийся напрямую правительству. А за случившуюся трагедию ответили только мелкие сошки.

Лишь несколько лет спустя Иосиф Виссарионович поймет другое. И тот же Шолохов в статье «Правды» назовет руководителей, учинивших беду, «врагами народа» — за то, «что под предлогом борьбы с саботажем… лишили колхозников хлеба». Под предлогом борьбы! Сказано предельно ясно. Опубликовать подобный вывод вопреки мнению Сталина «Правда» никак не могла. Но это будет позже. А голодомор, по разным оценкам, унес от 4 до 7 миллионов жизней.

Глава 11. Тайны раскрываются

Сталин был твердым «государственником», державшим курс на укрепление Советской державы. Представлять дело так, будто он принимал катастрофические решения, а потом, спохватившись, давал обратный ход, было бы неверно. Хотя бы по той причине, что сами по себе эти решения не были катастрофическими! Допустим, планы коллективизации, утверждавшиеся на партийных пленумах, имели мало общего с тем, что произошло на самом деле.

Или «чрезвычайные меры» по хлебозаготовкам. Они применялись и раньше, были очень неприятными для крестьян, но не гибельными. «Поправки», приводившие к катастрофам, вносились на других уровнях. Но не на уровнях непосредственных исполнителей, поскольку повторяющиеся бедствия сразу охватывали обширные регионы, а то и всю страну. Следовательно, они внедрялись где-то во вторых эшелонах руководства — где определялось, как выполнять директивы верховной власти. Впрочем, и взгляды самого Сталина со временем менялись.

Он по-прежнему верил, что модели построения социализма, заданные Лениным, в основном правильны. А этим пользовалось окружение Генерального секретаря. Настраивало и направляло его — ссылаясь на Ильича. Так, Иосиф Виссарионович поддержал антирелигиозную кампанию, ведь она полностью соответствовала ленинской линии. Редактором «Правды» вместо Бухарина он поставил Ярославского (Губельмана) — председателя «Союза воинствующих безбожников». А в 1931 г. на съезде партии Сталин под гром аплодисментов указывал: «Подавили ли мы реакционное духовенство? Да, подавили. Беда только в том, что оно не вполне ликвидировано». Но и в этой кампании он позже вмешался, останавливая «перегибы», — в 1933 г. запретил взрывы 500 старинных храмов и монастырей, уже намеченных к уничтожению.

А вот в разгроме российской культуры Сталин участия не принимал. Мало того, его вмешательство спасло от расправ Михаила Булгакова, Алексея Толстого, Андрея Платонова, Алексея Лосева. Причем гонителей отечественной культуры Иосиф Виссарионович очень не любил, но… долгое время не мог с ними справиться! Наглядным примером служит история с РАППом, где Леопольд Авербах и жена Ягоды Ида Авербах насаждали русофобию, отправляли «на свалку» классическую литературу. Сталин взялся за них в 1930 г. «Правда» начала атаки на РАПП. Подобная критика со стороны партийного официоза означала строгий приказ! Но Авербах нагло поставил вопрос «ребром»: «Или уймите “Правду” и дайте нам работать, или меняйте руководство РАППа». И… не сменили, терпели еще два года.

Только в 1932 г. постановлением ЦК от 29 апреля «О перестройке литературно-художественных организаций» РАПП был распущен. Но его руководство чувствовало себя настолько уверенно, что даже постановление ЦК проигнорировало! Пыталось опротестовать его, подавало заявления в Политбюро, устраивало дискуссии. Самому Сталину приходилось участвовать в них, спорить с активистами «пролетарской культуры». При этом Авербахи и их присные добивались простой смены вывесок. Чтобы Союз писателей СССР, создаваемый вместо РАППа, возглавили они же, проводя прежнюю линию. Сопротивлялись они так упорно, что формирование новых писательских органов затянулось аж до 1934 г.

В 1933 г., после голодомора, Сталин вмешался и для выправления положения в экономике — прекратил героический, но болезненный штурм первой пятилетки. Просто объявил, что она уже выполнена досрочно, за 4 года и 3 месяца. Конечно, Генеральный секретарь слукавил. Планы пятилетки подзуживались шапкозакидательскими лозунгами, несколько раз повышались — председатель Госплана Куйбышев страдал тяжелым пьянством, и подогреть его энтузиазм было не трудно. А Сталин для выводов о перевыполнении допустил подтасовку. Взял лишь первые, минимальные цифры планов, и не по объему производства, а по стоимости продукции — которая регулировалась государством.

На самом деле план выполнен не был. Но даже столь ярый антисоветист и русофоб, как Я. Грей, был вынужден признать, что «первый пятилетний план по масштабам и достижениям являлся величайшим планируемым экономическим предприятием за всю историю человечества». Сверхусилиями, энтузиазмом, огромным расходом средств и ресурсов Советский Союз совершил гигантский прорыв по созданию промышленной базы. Россия после революционного крушения снова начала производить отечественную технику, оборудование, могла совершенствовать вооружение. Главная цель и впрямь была достигнута. Экономика могла теперь развиваться уже на собственной основе, эволюционно, а не революционно. Так что Сталин нашел очень умный ход, чтобы свернуть штурмовую кампанию.

Планы второй пятилетки составлялись куда более взвешенные. Страшный урок голодомора заставил Сталина обратить пристальное внимание и на безобразия в деревне. Был разработан новый устав сельскохозяйственной артели с увеличением приусадебных участков и прочими послаблениями. Часть раскулаченных вернули из ссылок. Пересматривали дела, освобождали и снимали судимости многим из тех, кто был осужден в ходе коллективизации. Зато в партии прошли очень большие чистки — за двурушничество, карьеризм, шкурничество, моральное разложение, злоупотребления из нее повыгоняли 18 % коммунистов.

XVII съезд партии в январе-феврале 1934 г. назвали «съездом победителей». Объявлялось, что материально-техническая база социализма построена, оппозиций больше нет. Да и жизнь в стране стала ощутимо улучшаться. Вступали в строй новые предприятия. На прилавках появлялись прежде дефицитные товары. О роскоши никакой речи не было, но после нищеты 20-х люди хотя бы смогли одеться и обуться (впрочем, зависимость от иностранцев еще сохранялась, от нее СССР смог избавиться лишь к 1937 г.). Заработали механизмы колхозов, в сельское хозяйство поступали трактора и другая техника. Это тоже каждый почувствовал на себе: были отменены продуктовые карточки, уходили в прошлое хвосты за хлебом и угроза голода.

Однако обозначилось и явление другого рода — культ личности Сталина. Кто его внедрял? Нет, не Иосиф Виссарионович. К славословиям он относился брезгливо. Внедряли те же оппозиционеры! На XVII съезде не кто иной, как Бухарин, величал Сталина «фельдмаршалом войск пролетариата», а Каменев заявлял: «Эра, в которой мы живем, войдет в историю как эра Сталина». Из желания подольститься? Наверное, имелась и более важная подоплека. Насаждение культа личности позволяло связать персонально с фигурой Сталина все