Владимир Губарев - Супербомба для супердержавы. Тайны создания термоядерного оружия Страница 25

Извечный и самый больной вопрос XX века: быть нам или не быть, как ни странно, решался здесь. Нет, не в Кремле в Москве, не в Белом доме в Вашингтоне, а именно здесь на Южном Урале.

Когда я бываю в Озерске, невольно спрашиваю себя: могли ли американцы в 45-м году, в 46-м или 47-м, то есть в те годы, когда начиналась «холодная война», сбросить атомные бомбы на нас? Сейчас многие пытаются утверждать: нет, это невозможно. На самом деле все было иначе. Мы должны помнить Хиросиму и Нагасаки. Мы должны помнить о том, что это уже случалось в XX веке… Разные были оправдания. Я был во время торжеств по случаю 50-летия бомбардировки Хиросимы и Нагасаки и в Америке, и в Японии. И там и здесь отмечали по-разному эту дату. Понятно, как это было в Хиросиме.

Но совершенно иначе это было в Америке. Это был праздник. Эта дата отмечалась как праздник. Представьте: бомбардировка Хиросимы и Нагасаки отмечается как праздник?! Оправдание простое: эти две бомбы спасли миллион американских парней, которые должны были высадиться в Японии. Поэтому когда меня спрашивают: «Могли ли американцы атаковать Советский Союз в начале «холодной войны»?», я отвечаю — «могли» — как ни страшно это звучит…

Однако именно здесь, на «Маяке», именно здесь, на «Базе-10», именно здесь, в «Челябинске-40», «Челябинске-65», был дан четкий ответ: «Не могли!», потому что сюда пришли люди, люди, которые совершили подвиг, до конца еще не оцененный, не понятый. В последние годы много пустозвонства, пустых слов, говорится, что «Маяк» чуть ли не болячка на теле нашей страны. Но мы должны понимать, что именно здесь совершен подвиг в XX веке, равный которому был только во время Великой Отечественной войны. Для тысяч людей, которые жили, работали и создавали ядерный щит, война продолжалась еще много лет. Причем война жестокая, беспощадная, с невидимым врагом, который называется «радиацией».

Мы постараемся рассказать об этом городе то, что мало известно. Встретимся с теми людьми, которые могут помочь нам представить, сколь велик подвиг, совершенный на этой земле.

Свидание с «Аннушкой»

В истории «Атомного проекта СССР» ночь с 7 на 8 июня 1948 года была, пожалуй, самой драматической. Ну, по крайней мере, волнующей.

Все происходило на пульте управления реактора «А». В центре на стуле, принесенном из соседней комнаты, сидел Игорь Васильевич Курчатов. Чуть в сторонке стояли все руководители Первого Главного управления (ЛГУ). Все. Шел физический пуск первого в нашей стране промышленного реактора. Физический пуск — значит «сухой» пуск, без воды. Не будем скрывать: была вероятность, что реактор взорвется. И, наверное, эти люди приехали сюда специально: взорвется, никого не останется…

Но Игорь Васильевич Курчатов верил в точность расчетов, и именно в эту ночь все поняли, что наши ученые, наши конструкторы, наши инженеры рассчитали точно. «Аннушка» начала работать. Мощность была всего несколько процентов, по-моему, до 10 процентов, но именно в эту ночь стало ясно, что первый промышленный реактор будет действовать. Ну а через несколько дней произошел «мокрый» пуск, и реактор был выведен на полную мощность.

Нам, живущим в XXI веке, трудно представить, что происходило здесь в 48-м году. Мне кажется, что график, висящий на стене у пульта управления реактором (здесь сейчас музей), убедительно доказывает, насколько сложна и опасна была работа. График показывает, как шло освоение реактора и сколь много непредвиденных ситуаций возникало на нем.

Несколько десятков мелких аварий ежемесячно. Это распухание урановых блочков, отсутствие воды и так далее и тому подобное.

148 дефектных ячеек, это те ячейки, которые уже не работали к 68-му году.

Но самое главное: это тяжелые аварии — «козлы». Этот термин пришел из металлургии… Они случались… раз, два, три, четыре, пять… девять раз!

О первых «козлах» написано много. В их ликвидации принимали участие и Игорь Васильевич Курчатов, и ученые, инженеры, рабочие — все, кто был допущен к реактору. А вот история последнего «козла» известна мало.

Мне повезло: здесь, на «Аннушке», встретился с человеком, который принимал участие в ликвидации последнего «козла».

Это ветеран «Маяка» Борис Николаевич Ентяков. Он рассказал:

— Много лет проработал я по техническому обслуживанию реактора «А». Знал его особенности, его недостатки и преимущества. Влюблен был в него, и остаюсь влюбленным… Жизнь реактора требовала постоянного творчества. Начиная с первых «козлов», сразу же потребовался специальный инструмент, которого раньше не было. Аварии не были предусмотрены. А они случались. Крупных аварий было семь. Это тяжелые аварии, когда нарушается герметизация канала. Образуется сплав, и эксплуатировать канал невозможно. Он «распухает». Ликвидация каждого из семи «козлов» требовала своего творческого подхода… Последний «козел» случился в 1964 году. В графите образовалась ниша, в которой лежит семь блоков. Их нужно убрать. В предыдущие смены убрали два блока, осталось пять. Ночная смена. Первое впечатление — не справимся. Но… в смене оказался Юрий Семенович Поздняков. Рабочий. С первых дней работал на реакторе механиком. Принимал участие в ликвидации первых «козлов». Он был уже выведен в «чистую зону». Но директор завода Борис Васильевич Брохович попросил его как консультанта принять участие в ликвидации аварии. Он пришел, посмотрел, почитал документацию, посмотрел через перископ состояние ячейки. Ушел на два с половиной часа в мастерскую. Возвращается и приносит инструмент. Вот здесь на нашей выставке представлен прототип этого инструмента. Уже выполнен по чертежам, но на базе того, поздняковского… Блок, который лежит на глубине 16 метров, небольшой цилиндрик… Юрий Семенович направляет свое приспособление, захватывает блок, в узком горлышке он разворачивается… Сейчас смотришь на это приспособление — идеально простое, примитивное — но оно решило сложнейшую проблему. Сразу стало штатным инструментом. Разработали чертежи для всех размеров, всех видов уран-графитовых реакторов, разослали по всему ведомству… Такого уровня представлено много разработок, которые сделаны на базе предложения простого рабочего. Мы считаем, что это память о тех людях, которые 39 лет эксплуатировали реактор, находили приемы устранять любые ситуации, и сюда мы водим молодых рабочих, будущих молодых рабочих, школьников водим и рассказываем, что такое атомная промышленность с самых первых дней.

От пульта управления до самого реактора недалеко, за массивными дверями, открыть которые нужны немалые усилия. Понятно, что нас тянет туда, в реакторный зал — он все же первый в истории…

Проходим. Площадка, изрядно проржавелая. И пустота внизу и везде… Нет ни кранов, ни механизмов, ни стержней, что обычно висят вдоль стен. Ничего нет, потому что реактор не работает. Остановлен уже давно. Ощущение странное, и ты понимаешь почему…

Реакторы, как и люди: рождаются, живут и умирают. Их хоронят. Такая же судьба у «Аннушки». Она прожила 39 лет. Потом была остановлена, захоронена вот здесь. Реактор там, в глубине. И он будет в таком состоянии минимум триста лет. Такая судьба у атомных реакторов и у атомных установок.

Школа Курчатова

Все в Озерске связано с именем Курчатова. Казалось бы, естественно, что памятник ему стоит в центре города. Однако история его появления не такая простая. Всего было сделано два таких памятника. Один для Озерска, другой для Снежинска. Кстати, в Снежинске так и не удалось установить памятник в центре города, местные власти не давали разрешения, и его пришлось ставить на территории промплощадки. Здесь же памятник появился благодаря настойчивости и энергичности Бориса Васильевича Броховича — легендарного директора «Маяка», который много лет руководил комбинатом.

Они были дружны — Брохович и Курчатов. Курчатов звал его «Брох». Много легенд о Курчатове ходит в этом городе, и меня больше всего поразило, что они забавны, даже анекдотичны. К примеру, едет сюда Анатолий Петрович Александров (кстати, жаль, что в Озерске нет памятника Александрову, который многое сделал для города). Курчатов зовет его к себе и говорит: «Отвези этот подарок Броховичу». Приезжает Александров в Озерск, приходит в кабинет Броховича, передает ему коробку. Тот открывает и говорит: «Этот подарок не мне, а вам, Анатолий Петрович!» В коробке — рыжий парик. Как известно, Анатолий Петрович был лысым… Но АЛ «отомстил» Игорю Васильевичу. Вскоре на ближайшем дне рождения он подарил ему гигантские ножницы, чтобы тот сбрил свою бороду.

В общем, огромное количество забавных историй ходит вокруг трех друзей — Курчатова, Александрова и Броховича. И мне об этом хотелось вспомнить именно в этом месте. Великая благодарность Броховичу, что он добился, чтобы памятник стоял в центре города.