Александр Щипков - Соборный двор Страница 25

Белорусские православные националисты сосредоточены вокруг минского храма Петра и Павла и его настоятеля отца Георгия Латушко. Члены прихода занимается «белорусизацией» православия. В этом они видят единственную возможность конкурировать с растущим католическим и протестантским влиянием. По-белорусски говорит 20 % населения, но эти 20 % представляют (используем терминологию Льва Гумилева) пассионарную часть населения, численный рост которой происходит постоянно и в первую очередь не за счет рождаемости, а за счет притока русской молодежи. В Белоруссии можно наблюдать необычный феномен. Протестные настроения, свойственные любому молодому поколению, в Белоруссии формулируются на «беларускай мове». Говорить по-белорусски – модно. Модно говорить об истории края, модно петь белорусские песни. Молодежная культура первой отреагировала на потребности эпохи появлением такого явления, как белорусский рок, наиболее яркие произведения которого можно смело отнести к песням национального освобождения. Этот процесс остановить нельзя. Его можно лишь регулировать, но на это нужна политическая мудрость.

Приход Петра и Павла представляет собой необычное явление. Представьте на мгновение, что отец Георгий Кочетков, не отказавшись от русификации богослужения и активных форм катехизаторства, начал отстаивать идеи соборности, святой Руси, богоизбранности русского народа и использовать фразеологию отца Тихона Шевкунова, а отец Тихон, в свою очередь, раз в месяц бы совершал русскую литургию, да еще бы хвалил своего переводчика за то, что тот в ектиньях сохранил меньше славянизмов и так доказал кочетковцам, что Сретенский монастырь куда как более русский. Примерно такое впечатление выносишь от общения с духовенством и мирянами этой общины.

Белорусская литургия служится раз в месяц. Малэбэн за беларускi народ – раз в неделю. Все внутрицерковное общение – по-белорусски. А общение – богатое. Тут действует просветительское братство «Трех виленских мучеников», издается литература, ведется огромная благотворительная работа, творческая переводческая деятельность с жаркими спорами о допустимости или недопустимости сохранения славянских выражений или полонизмов, неизбежно проникающих из католического белорусского обихода.

Особая гордость – чрезвычайно активное «Молодежное братство», которое возглавляет Виталий Рымашевский. Он как раз из тех, кто выучил белорусский сознательно. Со мной Виталий упрямо говорил по-белорусски. Он объяснил мне, что все народы едины во Христе, но национальная принадлежность есть данность от Бога, и поэтому сохранение родного языка – это выполнение заповеди почитания родителей, которые на этом языке говорили. Молодежь все формулирует жестче и прямее: «Для меня желание независимости от России – это то же самое, что желание независимости русских от США».

При этом в общине не помышляют об автокефалии или унии. Потому что и то и другое грозит опасностью полонизации, чего страшно боятся православные белорусские националисты. Если белорусы-католики часто настроены антирусски и пропольски, то белорусы-православные настроены и антирусски, и антипольски.

V

Рейтинг А. Лукашенко сегодня нестабилен. Причины кроются в низком жизненном уровне и пренебрежительном отношении к народу, что выражается в постоянных полицейских указах, запрещающих одним свободно менять валюту, другим продавать ту или иную литературу, третьим молиться так, как им заблагорассудится. Александр Лукашенко был главным инициатором сближения Белоруссии с Россией. После прихода к власти Путина шансы Лукашенко на солидную должность в объединенной стране приравнялись к нулю. Сохранится ли теперь его интеграционная политика? Если нет, то А. Лукашенко придется активнее поддерживать развитие белорусского языка – внешний символ государственной аутентичности, отличающий Белоруссию от России. Придется искать более тесных связей с Европой, что неизбежно повлечет за собой изменение религиозной политики.

Может быть, именно тогда ему и понадобится Красный костел. Тот самый, что стоит на правительственной площади.

Рим нам – не отец, но и Москва – не мать

Опубликовано: НГ-Религии (приложение к Независимой газете), 25 октября 2000 г.[11]

Боже, послухай благання:Нищить недоля наш край.В єдностi сила народу,Боже, нам єднiсть подай

Александр Конинский

«Молитва за Украину»

Украина имеет все необходимые независимому государству внешние признаки: президента, армию и флот, таможню, национальные деньги, гимн, флаг и олимпийскую сборную. Не хватает на Украине лишь национальной церкви, которая в глазах остального крещеного мира символизировала бы монолит нации, и это, пожалуй, существенное ее отличие от «старшего брата», который подобный символ имеет в лице Русской православной церкви Московского патриархата.

Где два украинца, там три гетмана

Известно, что за исключением России, где новая государственность строилась руками космополитичных демократов, все союзные республики трансформировались в независимые государства, эксплуатируя крайние националистические идеи. Украина не была исключением. Освободительная борьба объединила украинских националистов, которые, передав власть Леониду Кравчуку, потребовали восстановления исторической справедливости – реставрации «довоенной» религиозной традиции. Однако необратимые религиозные изменения, формировавшиеся под давлением исторических обстоятельств, не позволили буквально восстановить прошлое. В течение трех лет с 91‑го по 94‑ый шло интенсивное перераспределение религиозных зон влияния. Приходы Украинской православной церкви (УПЦ), находящейся в каноническом подчинении Московскому патриархату, были поделены между украинскими националистами, польскими националистами, и западно-украинскими националистами (галичанами). Первые создали две церкви – Украинскую автокефальную православную церковь (УАПЦ) и Украинскую православную церковь Киевского патриархата (УПЦ КП), вторые – римо-католические приходы, третьи – Украинскую греко-католическую церковь (УГКЦ).

Леонид Кучма, пришедший к власти в 1994 году, получил в наследство от Л. Кравчука бурлящий котел межцерковных конфликтов, которые приобрели характер общенационального бедствия: более тысячи приходов одновременно вели между собой отчаянную борьбу, с драками, осадой церквей и целых сел, погромами жилищ духовенства. Жесткие споры велись между греко-католиками и автокефалистами, между киевским патриархатом и московским, между греко-католиками и римо-католиками. В результате греко-католики заняли более 3000 приходов УПЦ и большую часть польских римо-католических костелов в Галиции. УАПЦ и УПЦ КП соответственно забрали у УПЦ 600 и 2000 приходов. УПЦ сохранила около 8000 тысяч приходов на юге и востоке страны. Римо-католики сегодня имеют более 600 приходов, преимущественно в центральных областях – Хмельницкой, Винницкой, Житомирской.

Во время предвыборной кампании Л. Кучма демонстрировал дружеское отношение к России в расчете на поддержку обрусевшей Восточной Украины, выходцем из которой был сам. Он понимал, что националистические идеи сыграли свою роль и в дальнейшем могут представлять лишь опасность для киевской власти. Кроме того, нужно признать, что в любом случае процесс экономического роста в первую очередь зависит не от аграрной Галиции, сердца украинского национализма, а от промышленно развитых восточных областей.

Межцерковные распри – очаг внутриполитической нестабильности, и их ликвидация становилось все насущней для президента. За пять лет ни одна из миротворческих попыток не увенчалась успехом. Где два украинца – там три гетмана, гласит народная поговорка. Амбиции церковных лидеров не позволили даже приблизиться к межцерковному диалогу. К середине 2000 года стало очевидным, что Киев практически потерял контроль над религиозно-политической ситуацией в стране. Претензии на духовное лидерство ряженых архиереев, каноничность которых не признавали ни Москва, ни Константинополь, ни Рим, выглядели столь же комично, как пророчества Марии Дэви Христос. Украина приобретала негативный международный имидж, оскорбляющий достоинство светской власти.

Поскольку исторически большинство украинцев – православные, а униатство, несмотря на все свое влияние, остается специфической религией галичан, «киевская влада» приняла решение: в юбилейном 2000 году форсировать создание единой Украинской поместной православной церкви. Запустить, так сказать, спутник к седьмому ноября.

Самостийной державе – самостийную церковь

Материал, из которого Киеву предстоит собрать единую национальную православную церковь, неоднороден по нескольким параметрам: национальному, политическому и каноническому. Из трех украинских церквей две – УПЦ КП и УАПЦ – не имеют канонического статуса. За каноничной церковью – УПЦ – прочно закреплен имидж «москальской», несмотря на то, что проповеди, как правило, произносятся по-украински, богослужение на украинском легализовано, а славянское богослужение совершается «с галицким акцентом». На процесс объединения стремятся оказать влияние греко-католики (УГКЦ), Вселенский патриархат, Московский патриархат и Ватикан. Косвенное воздействие гипотетически могут оказывать исламские организации крымских татар и мощнейший украинский протестантизм (26,5 % от общего числа религиозных общин на Украине). У каждого из фигурантов свои интересы, которые не может не учитывать главный идеолог Леонида Кучмы по религиозно-политическим делам профессор Виктор Бондаренко, председатель Госкомрелигии Украины, считающий, что народ «устал от распрей», мечтает о единении всех церквей и только строптивые амбициозные архиереи препятствуют процессу, исходя из корыстных или политических интересов. Однако журнал «Национальна безпека и оборона», № 10 за нынешний год приводит следующие результаты опроса. За создание национальной поместной церкви высказалось 39,9 % респондентов, против – 42,8 %. Судя по этим цифрам, можно предположить, что на первом этапе власть не сможет достичь положительного результата, но вполне вероятно, что ей удастся создать две православные церкви вместо трех, причем обе будут каноничными. В этом случае процесс может быть продолжен. Какая же из трех церквей может быть «взята за основу»?