Петр Дружинин - Идеология и филология. Т. 3. Дело Константина Азадовского. Документальное исследование Страница 26

Оценив собранные доказательства, суд считает виновность Лепилиной установленной, а ее действия квалифицирует по ст. 224 ч. 3 УК РСФСР, как НЕЗАКОННОЕ ПРИОБРЕТЕНИЕ И ХРАНЕНИЕ НАРКОТИЧЕСКОГО ВЕЩЕСТВА БЕЗ ЦЕЛИ СБЫТА.

Суд исключил из обвинения незаконное приобретение и хранение 0.06 гр. наркотического вещества и переквалифицировал действия Лепилиной с ч. 4 ст. 224 УК РСФСР на ч. 3 той же статьи, поскольку: следствием не представлено, а судом не добыто доказательств виновности Лепилиной по данному эпизоду, сама же Лепилина заявила, что о происхождении 0.06 гр. наркотического вещества, обнаруженных в кармане ее куртки она определенно пояснить ничего не может, может высказывать только предположения; нахождение в кармане куртки Лепилиной 0.06 гр. наркотического вещества может свидетельствовать только о том, что в данном кармане куртки прежде находилось наркотическое вещество в большем количестве и пригодное для употребления, поскольку количество обнаруженного вещества мало, форма его хранения исключает возможность его использования; кроме того, суд учитывает, что протокол обыска по месту жительства не может иметь доказательного значения по делу, поскольку данный документ не соответствует требованиям закона и выполнен с нарушением требований УПК РСФСР к данному документу.

При назначении наказания Лепилиной суд учитывает характер и степень общественной опасности совершенного ею преступления, а также данные о ее личности. Учитывая повышенную степень общественной опасности совершенного Лепилиной преступления, отрицательную характеристику с места жительства, компрометирующие ее данные, содержащиеся в характеристике с места работы Лепилиной, суд считает необходимым назначить ей наказание только в виде лишения свободы, однако не на максимальный срок, поскольку суд считает возможным учесть то, что к уголовной ответственности Лепилина привлекается впервые, вину свою в содеянном признала, по месту работы в большей части характеризуется положительно.

С учетом характера содеянного и данных о личности Лепилиной в совокупности суд не считает возможным применить к ней ст. 24–2 УК РСФСР. Руководствуясь ст. ст. 300–303 УПК РСФСР, суд

Лепилину Светлану Ивановну признать виновной по ст. 224 ч. 3 УК РСФСР и назначить ей наказание по данной статье в виде лишения свободы сроком на ОДИН год ШЕСТЬ месяцев с отбыванием наказания в исправительно-трудовой колонии Общего режима. Срок наказания Лепилиной исчислять с 18 декабря 1980 года. Мерой пресечения Лепилиной оставить содержание под стражей.

Этот приговор, вынесенный в суде первой инстанции, следовало рассматривать как окончательный. Перспективы отмены или смягчения приговора во второй (кассационной) инстанции не было. Статистика ленинградской судебной практики предлагает нам следующие данные: начиная с 1980 года в Ленинграде наблюдалось серьезное увеличение масштабов преступности; только в 1980 году было зарегистрировано 28 920 уголовных преступлений, а судимость в городе в том же году возросла на 11,9 %. В условиях такого всплеска преступности особое внимание уделялось судам – оправдательных приговоров стало заметно меньше. При этом возросла и «стабильность приговоров», то есть процент неизменности приговоров по кассации. Удивительны цифры этих процентов: в 1-м квартале 1981 года по всем поступившим в Ленгорсуд кассационным жалобам на уголовные приговоры этот показатель составил 97 %, а отменен приговор был только в отношении 19 человек (1,1 % осужденных, подавших кассационную жалобу), изменен – в отношении 32 (1,9 %). Естественно, что при всей предрешенности обвинительного приговора Куйбышевского райнарсуда в отношении Светланы адвокат ей сразу сказал, чтобы она на кассацию не рассчитывала. В этом он был опять-таки прав: Светлана не могла даже надеяться, что попадет в тот самый 1 %, чей приговор может быть отменен коллегией Ленгорсуда.

Одновременно с приговором судья вынес частное определение – он не оставил без внимания многочисленные вольности при обыске в комнатах Светланы и выемке «крупиц мусора» из карманов ее куртки, что свидетельствовало «о грубых нарушениях, допущенных при производстве предварительного следствия, о ненадлежащей профессиональной подготовленности работников УУР ГУВД ЛО». Следственное управление должно было в месячный срок отчитаться о принятых мерах.

Приведенный выше приговор суда не вполне отражает то, что на самом деле происходило в зале заседания. Вопреки ожидаемому, версия следствия, изложенная инспектором уголовного розыска Владимиром Яковлевичем Матняком 1957 г.р., задерживавшим Светлану, отличалась от показаний понятых. В своем первом рапорте Матняк написал, что 18 декабря 1980 года, подходя к дому 10 по улице Восстания, «я увидел женщину, которая быстро шла по улице, оглядывалась, нервничала, и это показалось мне подозрительным». Прокурор Позен, который довольно активно вел процесс и настаивал на вине Светланы, вероятно, не совсем хорошо подготовился и не прочитал всех материалов. Интерес представляют зачитанные показания дружинников О.А. Петрова (л. 5–6) и Л.В. Михайловой (л. 7–8), которые были даны ими в день задержания Светланы:

Свидетель Петров: 18 декабря 1980 г. в составе группы городского комсомольского оперативного отряда участвовал в рейде по местам скопления наркоманов в центральной части города Ленинграда. Около 18 час. 20 мин. инспектор 15 отдела УУР ГУВД ЛО Матняк, с которым мы проводили рейд, попросил меня и члена городского оперативного отряда Михайлову Л.В. помочь ему в задержании гражданки, которую он укажет. Во дворе дома 10 (у парадного) по ул. Восстания нами была задержана гражданка, одетая в меховой короткий полушубок, темные брюки и светлую вязаную шапочку, которая впоследствии оказалась Лепилиной С.И…

Свидетель Михайлова: 18 декабря 1980 г. в составе группы комсомольского оперативного отряда участвовала в рейде по местам скопления наркоманов в районе Московского вокзала. Примерно в 18 час. 20 мин. инспектор 15 отдела УУР ГУВД Матняк, с которым мы проводили рейд, попросил нас (я была с членом оперативного отряда гр. Петровым О.А.) оказать ему помощь при задержании одной гражданки во дворе дома 10 по ул. Восстания у парадной, в которую она собиралась войти. Мы задержали гражданку, которая была одета в белую вязаную шапочку, меховой полушубок и темные брюки, которой, как выяснилось потом, оказалась гр. Лепилина…

Тем самым версия милиционеров Матняка и Арцибушева, которые настаивали на случайности задержания, терпела фиаско. Это было очевидно как для Светланы, так и для всех присутствующих в зале суда. Судья Лохов, конечно, тоже увидел это вылезшее, как шило из мешка, несоответствие. Но поскольку он уже имел признательные показания обвиняемой, то переквалифицировал дело на часть 3-ю, как и предполагал адвокат, и вынес не слишком суровый приговор. С учетом сложившихся обстоятельств Светлана (да и все прочие) посчитала такой приговор не самым худшим результатом; это было вдвое меньше того, что ей предрекал Арцибушев в день задержания.

На суде присутствовали, кроме Майи Цакадзе, друзья Светланы и Константина. Когда Светлану уводил конвой, она обернулась к присутствующим и громко сказала: «Не верьте ничему, что здесь происходит».

В том же месяце в самиздате появился релиз судебного заседания. Несмотря на многие неточности, поскольку авторы черпали информацию со слов, произнесенных в зале суда, то есть прокурора и судьи (например, что Лепилина специально выбросила пакетик, тогда как в действительности он выпал вместе с остальными вещами, когда милиционеры схватили ее с двух сторон), он представляется нам более интересным, нежели текст приговора:

Относительно суда над Светланой Ивановной Лепилиной, гражданской женой Константина Марковича Азадовского.

Суд над С.И.Л., арестованной 18 декабря 1980 г. возле дома К.М. Азадовского, состоялся 19 февраля 1981 г. в Ленинграде. Приговор суда: 1,6 года лагерей общего режима. В качестве свидетелей на суде присутствовали двое дружинников, участвовавших в задержании подсудимой, и вызванная адвокатом подруга С.И.Л., долгое время проживавшая совместно с ней. На суде обсуждались следующие два эпизода.

1) 20 декабря 1980 (т. е. уже после задержания С.И.Л.) в ее комнате (комната находится в коммунальной квартире) был произведен обыск. В кармане куртки, принадлежавшей С.И.Л., были обнаружены при обыске следы марихуаны (анаши) – 0,06 гр. По этому поводу прокурор объявил, что доказательств приобретения анаши у него не имеется, и поэтому он сам вместо предварительного обвинения по статье 224, ч. 4, Уголовного кодекса РСФСР (неоднократное хранение наркотиков) выдвигает обвинение по статье 224, ч. 3 (однократное хранение наркотиков без цели сбыта). Адвокат указал на то, что данный эпизод вообще нельзя учитывать процессуально, ввиду грубых нарушений закона при составлении протокола обыска. К этим ошибкам относятся: 1) подписи понятых не совпадают с теми фамилиями понятых, которые значатся в протоколе обыска; свидетели-понятые отсутствуют на суде; 2) из показаний соседки С.И.Л. по квартире Петровой ясно, что она присутствовала при обыске; между тем «Петрова» – мать некоего Ткачева, находящегося в заключении за хулиганство, при котором потерпевшей была С.И.Л.; 3) сама С.И.Л. не присутствовала при обыске (в это время она находилась в камере предварительного заключения; в тюрьму она была доставлена лишь после обыска). В результате выступления адвоката данный эпизод более судом не рассматривался, а в адрес следствия было вынесено частное определение суда, в котором подчеркивалась недобросовестная работа следственных органов, протекавшая с нарушениями советского уголовного законодательства.