Питер Бискинд - Беспечные ездоки, бешеные быки Страница 27

Под руководством Кэлли компания «Уорнер» стала визитной карточкой всего города. Утончённый и остроумный, он всем своим видом показывал, что стоит выше всего окружающего, а в голливудскую выгребную яму заглянул исключительно из любопытства. По меткому замечанию одного острослова, Кэлли напоминал морского волка, который вышел в плавание на водные просторы унитаза. Новый руководитель незамедлительно приобрёл гостевой особняк старого поместья Барриморов [52], известного своими отапливаемыми собачьими будками и солнечными часами эпохи Ренессанса в пруду. Кэлли был настолько экстравагантен, что в кабинете вместо рабочего стола держал только внушительных размеров кофейный, заваленный многочисленными закусками, морковками, яйцами вкрутую и сладостями. Зато было много антиквариата. Вообще, он любил стиль «английского джентльмена». С успехом приумножал состояние, играл на рынке золота, любил покупать и продавать дорогие машины и яхты. Бизнес позволял ему менять машину ежегодно, причём это была обязательно самая дорогая машина. В качестве вложения средств в гараже Кэлли держал шесть автомобилей «Мерседес-Галлуиндс». Рассказывает Бак Генри: «Кэлли знал, где в данный момент находилась та или иная яхта, мог точно указать её водоизмещение. Он ничего и никогда не покупал, не продав затем с прибылью для себя».

Кэлли сумел создать на студии атмосферу очень созвучную представлениям режиссёров 60-х — 70-х годов. Руководители производства работали день и ночь, но сменили костюмы на простые рубашки и джинсы. Сам Уэллс носил джинсы. Сэнфорд ходил в сандалиях, а длинные волосы собирал в «конский хвост». Вспоминает Несса Хаймс: «Приходишь на студию «Юнивёрсал», все сотрудники люди как люди — образцы-модели. А попадёшь на территорию «Уорнер», впечатление такое, что оказался в самой гуще участников Вудстока. В пять часов пополудни традиционный звон льда в бокалах заменял здесь всё заволакивающий аромат марихуаны». «Пользовать «травку» и ЛСД было своего рода козырем. Все мы тогда были хиппи», — замечает Сэнфорд.

Каждый день после ланча руководство студии крутило «истинное» кино. Смотрели всё, на что могли наложить лапу. Причём, это были свежие копии таких мастеров, как Куросава, Феллини, Трюффо, Ренуар, Эрманно Ольми, Рене Клер. Росс предоставил Эшли полную свободу действий, а тот, в свою очередь, — Кэлли. Вот что он рассказывает по этому поводу: «Допустим, приходят к Теду Мак-Куин со Стрейзанд и говорят: «Вот наш сценарий, мы согласны работать бесплатно, Барбара споёт 25 песен, мы разденемся и т.д. и т.п.». А Тед в ответ: «Лично я — потрясён, но вам стоит сходить ещё к Джону Кэлли». Вот такими полномочиями он меня наделил».

В какой-то степени Эшли привлёк Кэлли потому, что тот был свой среди режиссёров, а именно с ними ему предстояло работать. «Почти сразу мы отказались от услуг продюсеров, — рассказывает Кэлли. — Студии считали режиссёров ненормальными. Когда мы подписывали контракт с Кубриком на постановку «Заводного апельсина», все были без ума от радости, но потом спохватились, — а как его контролировать? Ведь обычно студии сначала нанимают талантливого человека, а потом не дают ему раскрыть свой талант. Со мной всё было иначе. Я и только я был на студии тем, кто занимался картиной. С режиссёрами я ладил — если этот парень смотрит в глазок камеры, всё вымеряет и оценивает, пусть он и отвечает. Так что снимать без продюсеров мы начали сразу».

Кэлли составил список режиссёров, с которыми он хотел бы работать. Возглавляли его Кубрик и Николе, а всего набралось человек 20. Среди них — Сидни Поллак, Марк Райделл и Билли Фридкин. Были здесь и британцы — Джон Бурмен, Тони Ричардсон, Линдси Андерсон и Джек Клейтон. По наследству от свергнутого режима компании «Севен артс» к Кэлли перешли Сэм Пекинпа и Лукино Висконти.

Едва ли не первым шагом Кэлли на студии стал звонок Артуру Пенну:

— Послушай, Артур, я хочу переставить акцепты в «Оружии левши». Получилась трагедия, чего и в помине быть не должно.

— Отлично, сделаем! — отрапортовал Пени.

Затем Кэлли позвонил Руди Феру, руководителю монтажной группы, человеку настолько пожилому, что в компании уже никто и не помнил, сколько он здесь трудился:

— Мне нужен весь материал, что остался от «Оружия левши». Артур собирается перемонтировать картину.

— Не знаю, осталось ли ещё это барахло, — беспечно отреагировал Фер.

Кэлли и Уэллс составили идеальный тандем: хороший — плохой. Уэллс был твёрд, как скала, и считал каждую копейку. Обычно Кэлли говорил: «Если бы решение зависело от меня, я бы проект поддержал, но вот Фрэнку (или Теду) он совсем не нравится». Вот как вспоминает о разделении ролей один из руководителей компании: «Кэлли изумительно умел заставить собеседника поверить в то, что он на его стороне, а его противники — все остальные». Часто так бывало и на самом деле — Кэлли находил таланты, а Уэллс их «просеивал».

Первым успехом нового правящего режима стал «Вудсток», идею которого на студию принёс Уайнтрауб. Фред — крупный, длинноволосый весельчак в голубой шляпе с небольшим козырьком а-ля Джон Леннон — персонаж необычайно колоритный. Именно он был владельцем кофейни «Биттер энд» в Грин-вич-Виллидж, где Битти и Чарли Фельдман познакомились с Вуди Алленом и увидели, как играет Боб Дилан. Эшли подружился с Уайнтраубом ещё в бытность агентом.

«Никто мне не помогал, — вспоминает Уайнтрауб. — Меня усадили напротив и спросили: «Двенадцать фестивальных фильмов уже есть, все они провалились, зачем тебе ещё одна?». Кэлли совсем не хотел делать «Вудсток». Тогда я заявил, что вообще уйду, если они не согласятся». А Кэлли рассуждал так: «Деньги мизерные, даже если фильм не удастся, никто и не заметит». В конце концов, он сдался, а «Вудсток», стоивший компании «Уорнер» сущие копейки, принёс от проката по стране в 1970 году 16,4 миллиона долларов. В награду Эшли пригласил Уайнтрауба в Лос-Анджелес. Его новый офис, наполненный ароматами благовоний, походил скорее на ашрам с вышитой бисером занавесью в дверном проёме и неизменным запахом «травки». Фильм придал режиссёру солидный вес на студии, где он и стал законодателем норм альтернативного образа жизни.

Следующий хит компании «Уорнер» — «Лето 1942 года» — собрал 14 миллионов долларов. Уэллс, связующий между компанией и Иствудом, перетащил звезду с «Юнивёрсал» для съёмок «Грязного Гарри». Подключился Кубрик и сделал «Заводной апельсин». Поллак создал «Джеремию Джонсона». Алан Пакула — «Клют». Фридкин снимет «Изгоняющего дьявола». Трюффо поставил «День для ночи», а Висконти — «Гибель богов» («Проклятые») и «Смерть в Венеции». По случаю компания приобрела фильм «Билли Джек», снятый независимыми авторами, и превратила его в прибыльный проект, а также «проглотила» фильм Скорсезе «Злые улицы», на который больше никто не покушался. Некоторые проекты, как, например, «Избавление» режиссёра Бурмена, удивили самих владельцев компании. Барри Бекерман настойчиво подталкивал Кэлли к покупке, но коллеги посчитали, что у него не все дома: «Минуточку. Трое парней в выходные на каноэ отправляются путешествовать, парнишка, у которого не всё в порядке с головой, сидит на мосту и бренчит на банджо, а потом одного из сплавщиков ещё и отымели — и это, по-твоему, сюжет для кинокартины?». Кэлли собрался, было, поставить на идее крест, но тут в его кабинет пришёл Бекерман и сказал:

— Послушай, умник, ты будешь делать эту картину!

— Да, ты прав, я болван. Совсем нюх потерял, — ответил Кэлли и согласился.

Как-то, ещё до «Избавления», в 1968 году, Бурмен снял для «Эй-Би-Си филмз» картину «Ад в Тихом океане», а продюсеры, втихаря, взяли и перемонтировали его вариант. «Обида была жуткая и я зарёкся ставить без гарантий права на авторский монтаж, — вспоминает режиссёр. — Но за год с небольшим всё изменилось. Мы с Джеймсом Дики написали сценарий, показали его Кэлли и он просто сказал: «О’кей». Замечаний не было, только обсуждение. Главным в кино стал режиссёр». Кэлли позволил Бурмену стать и продюсером картины, что ещё надёжнее защищало его право на самовыражение. В течение десятилетия удачливые режиссёры получили право продюсировать, и подобная практика, став нормой, гарантировала смену власти в кинематографе.

Кэлли, конечно, не забыл о том, как «М.Э.Ш.» похоронил «Уловку-22», и внёс имя Олтмена в список желательных для него режиссёров, причём на весьма почётное место. Неудивительно, что, получив возможность профинансировать картину Олтмена, да ещё с Битти и Джули Кристи в главных ролях, он был на седьмом небе от счастья.

Роберт Олтмен, хотя и исповедовал католичество, бунтарём стал едва произнёс своё первое слово. Он родился 20 февраля 1925 года в семье довольно известных в Канзас-Сити людей. У него были две младшие сестрёнки. Отец, Би. Си., продал страховку и жил — не тужил, во всю предаваясь игре, алкоголю и женщинам. Семья чувствовала себя вполне уверено — на крайний случай кое-что имелась. Вероятно, именно поэтому в будущем и сам Олтмен, особенно ни о чём не задумываясь, постоянно балансировал на грани допустимого как в финансовом, так и в эмоциональном плане. В девятнадцать он записался добровольцем в ВВС, а в последние дни Второй мировой войны даже успел полетать 2-м пилотом на бомбардировщике Б-24.