Петр Дружинин - Идеология и филология. Т. 3. Дело Константина Азадовского. Документальное исследование Страница 28

Однако в данном случае заключение цензурного ведомства относилось не к литературоведческим штудиям Азадовского и даже не к его стихотворениям или переводам. Это была экспертиза книг, изъятых у него при обыске 19 декабря 1980 года (изготовление таких документов являлось одним из направлений деятельности этого ведомства).

Российский историк цензуры Арлен Блюм уделил в одной из своих работ особое внимание именно этой сфере деятельности Горлита. Запросы такого рода, сообщает А. Блюм, поступали из Управления КГБ с завидным постоянством, особенно их было много в 1970-е годы. Запрос приходил одновременно с печатными материалами, на которые требовалось заключение; при этом в бумаге обычно указывалась лишь численность материалов, а также номер дела, по которому они проходили. Несмотря на анонимность – цензура не знала, у кого материалы были изъяты, – сам жанр такого запроса, а также запрашивающая организация – Управление КГБ СССР – не оставляли особенного выбора для цензоров в трактовке присланных печатных изданий. Словом, на свой конкретный запрос КГБ всегда получал конкретный ответ, содержание которого было известно заранее. Ведь и книги для такой экспертизы отбирались вполне квалифицированными сотрудниками.

Итак, материалы, изъятые у Азадовского 19 декабря, поступили на экспертизу вечером того же дня. И уже 22 декабря Управление по охране государственных тайн в печати выдало свое заключение, на котором стоял гриф «Для служебного пользования». Приведем содержательную часть этого документа:

1. Фотография с неизвестной картины политически вредного содержания, на которой изображены главари фашизма, диссидент-антисоветчик Солженицын и другие одиозные личности. Изданию и распространению в СССР не подлежит.

2. Альбом на итальянском языке Capolavori dell’arte, содержит эскизы и рисунки непристойного содержания. Ввозу и распространению в СССР не подлежит.

3. Альбом-фотобиография «Цветаева». Издание антисоветского издательства «Ардис», 1980 г., содержит фотографии литераторов Гумилева, казненного за участие в белогвардейском мятеже в Кронштадте, и Ходасевича, эмигрировавшего из СССР и занимавшегося антисоветской деятельностью за рубежом. Предисловие к альбому Карла Р. Проффера наполнено клеветническими измышлениями по поводу судьбы М. Цветаевой и причинах ее смерти после возвращения в Советский Союз. Альбом сопровождается комментариями злобных антисоветчиков В. Набокова и Н. Мандельштам. В Советском Союзе изданию и распространению не подлежит.

4. Книга Игорь Бурихин «Мой дом слово». Издание антисоветского издательства «Третья волна», Франция, 1978 г. Содержит стихи религиозно-пропагандистского характера. Предисловие к изданию содержит злобные выпады в адрес КГБ. В Советском Союзе не издавалось, изданию и распространению не подлежит.

5. Книга М. Зощенко «Перед восходом солнца». Издание антисоветского издательства «Международное литературное содружество» (США – ФРГ), 1967 г. Печаталась в 1948 г. в сокращенном виде в журнале «Октябрь». В данном виде в СССР не издавалась, изданию и распространению не подлежит. Кроме того книга содержит рекламу книг злобных антисоветчиков А. Авторханова, Р. Арона, И. Бродского, Н. Бердяева, Г. Струве и других.

6. Рекламный проспект «Sammlung Luchterhand» на немецком языке, издан в ФРГ. Рекламирует книги антисоветчиков А. Солженицына, Г. Лукача. Ввозу и распространению в СССР не подлежит.

7. Рекламный проспект «Reihe Hanser» на немецком языке, издан в ФРГ. Рекламирует книги Мао. Ввозу и распространению в СССР не подлежит.

8. Книга Борис Пильняк «Соляной амбар». Издание США, год не указан. В СССР главы из романа печатались в журнале «Москва», 1964, № 5. На обложке воспроизведена заметка из газеты «The New York Times», в которой тенденциозно освещаются факты биографии и творчества Пильняка. Ввозу и распространению в СССР не подлежит.

9. Книга на немецком языке «Wir» («Мы») Е. Замятина, издана в ФРГ, 1975 г. Роман «Мы» – злобный памфлет на Советское государство. В СССР не издавался. Ввозу и распространению не подлежит.

10. Книга эмигрантки-антисоветчицы З. Гиппиус «Письма к Берберовой и Ходасевичу». Издание антисоветского издательства «Ардис», США, 1978 г. В СССР не издавалась. Ввозу и распространению не подлежит.

Леноблгорлит выдал сие заключение, следователь присоединил его к материалам уголовного дела. Но, как сказано выше, такие документы появлялись на свет большей частью по запросу КГБ, а не следователя райотдела милиции. Однако ничего указывающего на заказчика экспертизы в уголовном деле вообще не имелось. Даже сам факт этой экспертизы вызывает вопрос: законно ли она присутствует в деле? Экспертизу следовало проводить в соответствии со статьей 184 УПК РСФСР, и в кодексе относительно порядка назначения экспертизы черным по белому сказано: «Признав необходимым производство экспертизы, следователь составляет об этом постановление, в котором указываются основания для назначения экспертизы, фамилия эксперта или наименование учреждения, в котором должна быть произведена экспертиза, вопросы, поставленные перед экспертом, и материалы, предоставляемые в распоряжение эксперта».

Ничего этого в деле не было – ни постановления об экспертизе, ни сопровождающих писем, ничего… Впрочем, на свет появилось весьма примечательное постановление лейтенанта Каменко – уже вслед состоявшейся экспертизе:

12 февраля 1981 года

г. Ленинград

Следователь СО Куйбышевского РУВД г. Ленинграда лейтенант милиции Каменко, рассмотрев материалы уголовного дела № 35590,

УСТАНОВИЛ:

настоящее уголовное дело возбуждено в отношении гр-на Азадовского Константина Марковича по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 224 УК РСФСР. 22 декабря 1980 года Азадовскому было предъявлено обвинение и избрана мера пресечения – содержание под стражей.

19 декабря 1980 г. при проведении обыска на квартире у гр-на Азадовского по адресу: ул. Восстания дом 10 квартира 51 были обнаружены и изъяты различные издания зарубежных антисоветских издательств, содержащие клеветнические измышления в отношении Советского государства, являющиеся злобными памфлетами на Советское государство, не подлежащие ввозу и распространению в Советском Союзе.

Принимая во внимание, что в ходе следствия не установлено фактов распространения Азадовским этих изданий, а приобретение и хранение подобных изданий не образует состава преступления, руководствуясь п. 2 ст. 5 УПК РСФСР,

ПОСТАНОВИЛ

в привлечении Азадовского Константина Марковича к уголовной ответственности по ст. 70 УК РСФСР отказать.

Авантюры над бездной

Второй документ должен был, по замыслу следствия, пролить свет на события 1969 года – дело Ефима Славинского. Но не только. Этот документ, оказавшись в уголовном деле Азадовского, должен был оправдывать ту статью УК, по которой ему было предъявлено обвинение: коль скоро в 1969 году гражданин был привлечен в качестве свидетеля по делу о наркотиках, то нет и не может быть ничего удивительного в том, что в 1980-м у него нашли их дома.

Кроме того, как учит руководство для следователей (1971), «сведения о прошлой жизни и деятельности обвиняемого необходимы, чтобы получить полное представление о нем как о члене общества». Вероятно, именно с этой целью в уголовном деле появилась копия статьи из газеты «Ленинградская правда». Никаких ссылок на процессуальный кодекс, объясняющих приобщение этой никем не подписанной и никем не заверенной машинописной копии к материалам дела, опять же не было; да и к чему какие-то ссылки, если это статья из главной городской газеты! Тем более что материал прекрасно вписывался в канву уголовного дела, красочно отображая «истинное лицо» нашего героя.

Как уже сообщалось в печати («Вечерний Ленинград» 5 июня 1969 г.), в начале июня сотрудниками Управления внутренних дел был задержан Е. Славинский – человек без определенных занятий, на квартире которого собирались молодые люди для употребления наркотиков.

Началось расследование. Через месяц с лишним был привлечен к ответственности А. Биргер, инженер-строитель, работавший в Узбекистане, двоюродный брат Славинского, доставлявший ему наркотики. Недавно Смольнинский районный суд рассмотрел дело по обвинению Е. Славинского и А. Биргера в содержании притона и распространении наркотиков и приговорил их к различным срокам лишения свободы.

В процессе расследования сотрудниками УВД был допрошен в качестве свидетеля находившийся в Ленинграде в научной командировке профессор Огайского университета (США) Вильям Чалсма. Так как причастность В. Чалсма к посещениям притона и употреблению наркотиков была доказана следствием, то сей господин в соответствии с советскими законами был выдворен с территории нашей страны. Два других американца – профессор Колумбийского университета Антони Филлипс и профессор Корнельского университета Джордж Гибиан также были причастны к этому делу, но они успели к началу расследования покинуть Ленинград. Эти господа объявлены в Советском Союзе нежелательными лицами.