Ирина Ясина - История болезни. В попытках быть счастливой Страница 28

Поход за грибами, как и велосипед, стал такой моей неизбывной тоской, когда я заболела. А мой неулыбчивый спутник в начале наших отношений почему-то чаще, чем про другие мои пристрастия, спрашивал про это: “А ты любишь собирать грибы?”

Люблю, но… Я дико злилась.

2 августа. Домой. Опять два часа самолета пролетают как пять минут. С Улицкой говорить – счастье. По дороге в Пермь перед нами сидели совершенно влюбленные друг в друга парень и девушка с белым скотч-терьером. На обратном пути почти неотличимые от них двое, но уже с маленьким ушастым пацанчиком Ромкой.

Одновременно с Люсей сказали друг дружке:

– Те же самые! А нам говорили – всего два дня прошло.

9 августа. Не пишется, не читается, не работается, а глаза постоянно на мокром месте. Что ни лето, то мрак и хрень. Прозак не помогает, перехожу на седуксен.

10 августа. Вы не думайте – я живая еще, хотя временами мечтаю о добром человеке, который принес бы мне йаду…

Зато сообщаю: у кота Тимы все не просто хорошо, а нам бы так жить. Саша с Тимой достигли гармонии, а Саша даже вызвал коту двух тетушек для груминга (?): стрижки, мойки, расчесывания и прочей красы. Саша приезжает ко мне на велосипеде из Тушино, рапортует про кота, а вчера даже привез волшебную палочку из можжевельника. Надо учиться ею пользоваться.

Лельке с радио “Свобода” я сосватала черного котенка Шепарда, и она переименовала его в Базилика. Там тоже идиллия.

А моя крестница № 3 Муська пропала у тетушки в Новом селе. Предупреждала – не таскайте домашнюю кошку в деревню!

Одинокой, пожилой, больной тетке положено спасать котов…

13 августа. Сидели на веранде и наслаждались невозможно прекрасной погодой. Пельменями и яблочным пирогом. Мама вспомнила историю, когда-то рассказанную Виктором Суходревом.

Мопед не мой, если че.

Брежнев пригласил Хонеккера поохотиться в Завидово во время очередного визита. Было известно, что старина Эрих любил пострелять зайцев. Егеря наловили зайцев, посадили до утра в клетку, чтобы по потребности выпускать прямо “под ружье” немцу. Но, видно, с пьяных глаз егеря плохо закрыли клетку. Зайки разбежались.

Утром – шухер. Что делать? Поймали серенького кота, привязали ему уши…

Хонеккер прицелился и выстрелил. Котик испугался и полез на дерево. Хонеккера чуть кондратий не хватил.

15 августа. Лейкоциты, взбесившиеся носители иммунитета, снова выросли до нормы! И это после четырех месяцев ежедневного пития магической дорогущей таблетки. Поначалу-то она их зашугала. Оправились, мерзавцы. Как же я завидую тем, кто умер БЫСТРО.

23 августа. Сходила вчера на Пушкинскую на митинг в честь флага. Впечатления сложные. Радость, воспоминания. Милый омоновец, который помог мне пересечь Тверскую поверху. Куча знакомых.

Я не умею выступать на митингах, не умею говорить лозунгами. У меня все более личное, я не умею призывать к ответу и к топору. Я больше про ответственность каждого. Люди, конечно, подходили и благодарили, но из интеллигентной вежливости, я думаю.

Мало народу. Страшно как мало. В настоящий, непридуманный праздник.

И очень резануло чье-то с трибуны пожелание Путину закончить жизнь как Пуго. Во-первых, хоть я Путина и сильно не люблю, – слишком. А во-вторых, Пуго из всей камарильи оказался самым приличным человеком. Пустить пулю в лоб – вполне сродни дуэлям и прочей офицерской чести. Представляете этих, после Беслана и “Норд-Оста”, прижимающих пистолет к виску?

24 августа. Была бы я помоложе и поздоровее, я бы влюбилась.

Объект – Володя, тридцать с чем-то лет, умный, решительный, светлоглазый, с потрясающими женское воображение накачанными плечами. В прошлом предприниматель. В будущем, наверное, тоже предприниматель. В недалеком прошлом – месяц прошел – з/к. Получил УДО. Отсидел четыре с небольшим года по той же любимой деловыми кругами России 159-й части 4-й. Как и Ходорковсий.

Рассказывает о том, что ТАМ происходит. Как унижают, бьют, калечат, подставляют, рвут фотографии жен, топчут вещи. Кто? Зондеркоманды. Среди тех, кого заставляют бить, тоже много таких, кому это надоело. Но люди боятся говорить. Но пока боятся, ничего не изменится. Как начать? Он попробует. Он тоже боится.

Однако надо что-то делать. Потому что нет ничего ужаснее, чем глаза сокамерника, которого бьют. А ты не можешь помочь. То есть Володя пару раз пробовал помочь. Самого еле откачали.

Он хочет, чтобы люди, особенно люди при власти, просто ответили на вопрос – можно ли бить людей?

Поразительный парень. Думала, такие мушкетеры уже перевелись.

31 августа. Ей исполнилось пятьдесят. Похудела за последний год, почему-то сильно осунулась. Ямочки не пропали, смех заразительный, как в детстве. Ей было шесть, а мне – три года, когда она заходила за мной, спускаясь с пятого на четвертый этаж, и говорила моей маме:

– Тетя Лида, а дайте мне Иру поиграть.

Мама с радостью отпускала нас во двор. У Оли была живая кукла, а у всех остальных девчонок игрушечные.

Потом, в школе, я была страшно горда тем, что восьмиклассницы разрешали мне, пятиклашке, тусоваться с ними. Хотя слово “тусовка” новое, тогда мы так не говорили. Она рассказывала мне сегодня про ту девчоночью компанию: у этой внуки, у той тридцатилетний оболтус сын не работает. У третьей дочь в тюрьме, а у Ленкиного мужа дела идут хорошо, и они уехали на Канары. Их дочь кончила институт, тоже чего-то не работает. Менеджер по диплому…

Мы вместе влюблялись в Дина Рида, а потом в Арамиса – Старыгина. Мы даже не звонили друг другу по телефону – зайду? – а просто стучали условным стуком по отопительной трубе и мчались. Она на четвертый, я на пятый. Моя подружка…

Когда я выходила замуж, с четвертого этажа мне, садящейся в свадебную “Волгу”, махала рукой и плакала моя бабушка Клава, а на пятом делала то же самое Олина бабушка Клава. Сухонькая, быстрая, бывшая фронтовичка, вся семья которой погибла в ленинградскую блокаду.

Кто до сих пор называет Ясина дядей Женей? Моя Оля. Вот уже годы.

И сегодня, последним летним вечером, мы замерзли, болтая на веранде все о том же…

Я сама собираюсь. Приходите и вы!

18 сентября. Тридцать – как поступили, двадцать пять – как закончили. Встреча курса. Много незнакомых людей. Все время думаешь – неужели я тоже так постарела? Я первый час никого не узнавала, тихонько спрашивая у Гали Рудухи – а это кто? Мальчики наши, седые и лысые, а как мы в них влюблялись! Вопрос вечера: “А у тебя уже внуки есть?”

Потом пришел Алексашенко – наконец-то родное лицо! Устала отвечать “нормально” на вопрос “как дела?”.

Все нормально. Долгая история… Много счастливых людей.

Какое грустное свидание с юностью.

4 октября. Аэропорт по последнему слову, сам ночной Тбилиси чарующе красив. Живу в Верийском квартале, и хозяин гостиницы Зураб таскает меня вручную по винтовой лестнице на второй этаж. Завтра путь в Батуми через всю Грузию.

6 октября. К концу дня нас понесло на грузино-турецкую границу. В советские времена южнее Батуми вообще была закрытая зона, там жили военные со своими военными штучками, а также совхоз, который в древнеримской крепости разводил цитрусовые сады. Когда в этой крепости Гонио начались раскопки, мандариновые деревья пришлось извести. Осталась парочка по периметру, дополняя собой водопровод и канализацию первого века нашей эры. Северо-восточный форпост Римской империи. Потом византйцы, потом иранцы, потом Давид Строитель, потом османы. Потом южная граница СССР. Так что тут Римская империя соприкоснулась с империей советской.

Граница прозрачная. Турецкие траки стоят в длинной очереди. Их много. Каждый занимает у таможенников 4–5 минут. Публика с котомками проходит с турецкой стороны (просто я встречала их с грузинской), садится в поджидающее такси и чешет в сторону Батуми. Красивый берег, горы, с грузинской стороны – церковь, с турецкой – мечеть. Сарпи. Наши сопровождающие радуются – все в дом. Проезд каждого трака – 500 долларов. В день их проходит 2–3 тысячи.

Сам Батуми местами похож на Эйлат, местами на Майами. Местами на Диснейленд, уж больно все кукольное и позолоченное. И уж точно не похож на тот город, в котором в мае 1988 года мы с моим тогдашним мужем гостили у его однокурсника Роини. Муж ему написал то ли курсовую, то ли диплом.

А обедал с нами сегодня местный министр туризма Важа – красивый, подтянутый мущщина в хорошем костюме. Знаете, кто основной контингент туристов в Аджарии? Азербайджанцы и армяне. Также заезжают украинцы, поляки и израильтяне. Замечены были узбеки. Бывший СССР без нас живет своей, насыщенной жизнью.

Важа оптимистичен. Гостиницы растут как грибы, официанты учатся видеть клиента, а море, оно и в Африке море.

А туркули (кофе на песке) на солнечной набережной плохим не бывает.

8 октября. Люди в Батуми какие-то невероятно доброжелательные. Впервые за долгие годы я увидела, что кто-то начинает радостно улыбаться, услышав, что ты из Москвы. То есть не просто когда кто-то говорит по-русски, а именно из России. Я – из Москвы, Лена – из Воронежа. А они реально радуются. Девочки в парикмахерской радуются, и София и Инга, парковщик автомобилей около гостиницы – радуется, таксист радуется и дает визитную карточку. Только позвоните, встречу прямо в Тбилиси. И все сразу кидаются объяснять: мы на вас зла не держим, мы понимаем, что власть – отдельно, а люди – отдельно. Честно говоря, даже излишне говорить, что позиция властей – не наша. Люди все понимают.