Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №6 за 2004 год (2765) Страница 3

Невероятная эпопея этого строительства началась в 1044 году, когда на мьянманский престол взошел король Аноратха. Его южный сосед, монский царь Мануха, послал, на свою беду, монахов обратить Аноратху в буддизм Тхеравады. Мьянманскому правителю настолько понравилась эта религия, что он попросил соседей предоставить ему святые писания и реликвии, а когда ему в этом отказали, захватил Монское королевство и вывез все, что смог. С этого момента и по сей день в Мьянме воцарился буддизм в теравадской версии, а в Багане началось бешеное строительство. Конечно, доставшееся нам из летописей описание этих событий легендарно. Скорее всего, за захватом Монского царства стояли прежде всего экономические и военные причины. Но как бы там ни было, сохранившиеся пагоды – явственные свидетельства бурного и именно религиозного строительства.

Основное для буддиста – сделать что-то достойное в нынешней жизни, дабы это деяние помогло ему в следующей. Строительство пагоды способно дать са Надо сказать, что в древней Мьянме из камня строились только религиозные сооружения, все остальные постройки, будь то царские дворцы или монастыри, были деревянными. И пусть рядом с поражающими нас ныне пагодами стояли еще более внушительные деревянные строения, на сегодняшний момент все они исчезли.

Впрочем, время не щадило и пагоды. Баган стоит на берегу главной мьянманской реки – Иравади, которая, возможно, и поглотила многие святыни. С момента прихода на здешние земли монголов Баган погрузился в продолжительный период застоя и разрушений. После поражения, понесенного от монгол, город пришел в запустение – несколько столетий в нем бесчинствовали мародеры и искатели сокровищ. Почти все изваяния, изображающие Будду, сейчас хранятся в пагодах, но в ужасающем виде – без головы или с разбитым животом (кроме тех, которые не так давно были восстановлены, либо же особо тщательно оберегались в прежние времена).

Еще одной бедой для древних мьянманских сооружений являются разрушительные землетрясения. Последнее из них, и очень значительное, произошло в 1975 году. Тогда сила подземных толчков достигла 6,5 балла, но даже, несмотря на это, многие тысячелетние сооружения устояли. Тогда, почти сразу же, начались восстановительные работы, которые продолжаются и по сей день.

В то время среди пагод и храмов еще жили люди – сейчас всех их выселили в соседний город, Новый Баган. Очевидец того землетрясения так описал нам происходившее: «Мне было 8 лет. Все произошло вечером, в половине седьмого. В этот момент в храмах никого не было и поэтому никто не погиб. Когда я пошел домой, все затряслось, и я ничего не видел из-за поднявшейся красной пыли. Старики закричали мне, чтобы я стоял на месте, я и не двигался. Придя домой, обнаружил, что все живы – у нас была бамбуковая хижина».

Нам посчастливилось присутствовать на открытии одной из ступ после реставрации. Пагода, или ступа, принципиально отличается от храма тем, что в нее нельзя войти (сами мьянманцы, впрочем, не видят кардинальных отличий между ступами и храмами, называя их одним словом – «пайа»). Это целостное сооружение, в котором хранится какая-нибудь святыня или несколько святынь, связанных с предыдущими четырьмя воплощениями Будды. Например, в главной пагоде страны, Шведагоне, хранятся 8 волосков последнего Будды. Где-то может храниться его зуб, волос или какой-нибудь другой предмет, принадлежавший Будде при жизни. Но пагод так много, что на всех мифических предметов не хватает, и тогда в них замуровывают «официальную» копию зуба или волоса. Помимо этого, над ней устанавливают еще и своеобразный «зонтик» – металлическую конусообразную конструкцию с колокольчиками. От ветра колокольчики звенят – и в этом есть особый религиозный смысл. Водружение «зонтика» на шпиль пагоды происходит в торжественной обстановке в самый последний момент – когда все остальные работы закончены. На такой церемонии мы и присутствовали. Подобное крайне важное событие случается в Багане нечасто – всего 2—3 раза в год. Та ступа, на открытие которой нам довелось попасть, пострадала от того самого землетрясения 1975 года, восстанавливать же ее начали всего два года назад.

А еще – мы присутствовали на освящении восстановленной ступы.

«Обувь оставьте в машине», – строго сказал нам гид (согласно правилам босиком ходят не только в самих буддистских сооружениях, но и в непосредственной близости от них). Началась церемония освящения с молитвы. Под сводами ступы собрались уважаемые монахи. Самый главный из них читал молитву, а все пришедшие, сидя на циновках, молились. Первым, лицом к монахам, сидел представитель власти – министр археологии. Он, будучи в военной форме, являл собой олицетворение государства…

Ступа была восстановлена на средства частного лица – богатейшего торговца драгоценностями, а именно – нефрита, Аун Кан Ти из провинции Шан. Реставрация обошлась ему в сумму, эквивалентную 40 тысячам долларов. Сам он по каким-то причинам на церемонию освящения не приехал, но прислал своих многочисленных представителей. После окончания молитвы они и преподнесли монахам обычные в таких случаях подношения – рис, растительное масло для готовки, зонтики и сандалии.

Затем, как это и положено, священные предметы – фигурки Будды, колокольчики, а также части «зонтика» – 3 раза обнесли вокруг ступы. Предметов – много, поэтому процессия была внушительная. Впереди вышагивал генерал – министр археологии, важно неся в руках верхушку «зонтика» – золотую сферу, украшенную каменьями и увенчанную огромным куском хрусталя. Многочисленные зрители смиренно стояли поодаль…

Потом пришло время укреплять «зонтик» и замуровывать священные реликвии. Расписанная колесница, на которой были установлены крупные части «зонтика», устремилась с помощью веревок к вершине ступы. Приглашенные музыканты начали играть национальную музыку, а танцовщицы – исполнять традиционные танцы. Даже мы, не будучи буддистами, прониклись торжественностью происходящего. По окончании церемонии стали накрывать столы для праздничного пира.

После того как зонтик установлен и святыни замурованы, начинается еще один ответственный момент – разбрасывание денег. Еще при входе за ограду ступы мы увидели десятки подростков и мужчин, напряженно следящих за происходящей церемонией. В ней самой участия они не принимали, но явно чего-то ждали. Многие держали в руках сачки на длинных палках. Мы удивленно поинтересовались у нашего гида, чего, собственно, они ждут? «Денег», – последовал короткий ответ. «И, заметьте, все они стоят с подветренной стороны». «Почему?» – ошарашено спросили мы. «Скоро увидите…» И мы увидели.

На вершине ступы стоял уже знакомый нам генерал с несколькими помощниками. В руках у него были «символы власти» – в одной мобильный телефон, в другой – пачки денег.

За 10 минут по этому телефону он поговорил трижды (даже если предположить, что общее количество номеров абонентов в его записной книжке достигало не больше пяти). Тем временем напряжение перед оградой с подветренной стороны ступы возрастало. Мьянманцы, коих собралось около сотни, вооруженные сачками, равно как и те, у кого их не было, время от времени перебрасывались короткими фразами, шутили и с любопытством поглядывали на невесть откуда затесавшихся иностранцев (то есть нас). При этом все, и мы в том числе, продолжали ждать…

И тут собравшихся охватило нешуточное волнение – с самой вершины пагоды веером по ветру полетели белые бумажки и плавно посыпались в толпу. Все мгновенно пришло в движение. Поскольку люди не только стояли, но и сидели и на деревьях, и на ограде ступы, сложилось впечатление, что весь мир вокруг нас начал судорожно двигаться. Секунды, пока бумажки преодолевали расстояние от верхушки ступы до страждущих, тянулись бесконечно, но когда они наконец достигли толпы, время ускорилось невероятно. Началась настоящая свалка. За мгновение до этого мирно стоявшие мьянманцы превратились в бешено вращающийся ураган. Рвалась ткань, трещала бумага, смерч тел несся, не разбирая дороги. Еще совсем недавно стеснявшиеся спросить, из какой мы страны, баганцы грозили снести нас с лица земли… А еще через несколько мгновений все это безумие закончилось. Только что сражавшиеся воины вновь сделались дружелюбными и приветливыми. Пряча добытые купюры, они искренне веселились при виде порванной ими же рубашки товарища. Игра закончена, можно идти домой.

Когда-то исландцы поразили нас отсутствием фамилий при наличии у них имен и отчеств. Мьянманцы пошли еще дальше – у них отсутствуют фамилии и отчества – есть только имена. Две родные сестры могут зваться, например, Мин Мин и Мо Мо, и определить по написанию то, что они сестры, просто невозможно. Более того, имя с возрастом может меняться.