Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №3  за 1997 год Страница 3

— Добро пожаловать!

Тут-то и выяснилось, что это и есть Базиль Харлафтис, по-нашему, Василий, который так рад видеть российских журналистов за своим столом...

Слово за слово, и всплыла любопытная история. Василий — бывший моряк, и, когда пришло время оставить флот, он купил большой участок плоской болотистой земли у моря и начал его обустраивать. Сейчас здесь было все, как на хорошем курорте.

— И много народу к вам приезжает? — спросила я хозяина «Гелины».

— Много, — ответил он, попыхивая сигарой. — Но в основном немцы. А мне хотелось бы видеть людей из разных стран. Скучаю по общению со всем миром... Хотите, удивлю? — вдруг ни с того ни с сего весело спросил Василий.

Он подозвал официанта и что-то шепнул ему. Юноша понимающе склонил голову. Через минуту на столе стояла бутылка с желтым напитком и тарелочка с желтыми плодами. Они были похожи на крупные абрикосы или желтые сливы

— Кум-куат. Не пробовали?

— Даже не слышала. А что это?

— Сначала попробуйте, — сказал хозяин и наполнил рюмки.

Ликер был густым, сладким, а фрукты, сваренные в сахаре, по вкусу напоминали цукаты.

— Это китайский апельсин. Наш остров — единственное место в Греции, где поспевает эта диковинка, — с удовольствием объявил Василий. — А привез ее еще в прошлом веке из Китая некий дипломат, который хорошо знал природные условия острова.   Кумкуат прижился. Само-то деревце невелико — метра полтора высоты, а плоды светятся, как солнышки. Нет, нам есть чем удивить гостей, пусть приезжают.

К югу от Керкиры, недалеко от города, стоит дворец «Ахиллио». Тень Елизаветы, императрицы Австро-Венгрии, до сих пор бродит по его прекрасным залам в окружении мраморных героев греческой мифологии.

Дворец построили для Елизаветы в 1890 году. Жена императора Франца-Иосифа, измученная пленом Шенбрунна — императорского дворца в Вене, лишившаяся детей (дочь ее умерла маленькой, сын — эрцгерцог Фердинанд покончил жизнь самоубийством), искала отдохновения своей исстрадавшейся душе. И она нашла его на этом острове, на берегу залива Иллайко. Здесь печальная Сисси, как называли ее керкирийцы, жила в ином, ею самой созданном мире.

...Белые колонны портика, высокие окна трех этажей, наполненные солнцем и морским ветром, просторные балконы — итальянские архитекторы, построившие дворец в стиле неоклассицизма, вероятно, понимали состояние Елизаветы, и поэтому здание получилось строгим и нарядным одновременно; оно глядит окнами и в сад, и на море, словно сливаясь с природой.

У кромки высокого берега Елизавета поставила скульптуру своего самого любимого героя — Ахилла. То был «Ахилл умирающий» — сильный, красивый юноша, лицо которого искажено смертельной мукой. Вильгельм II, кайзер Германии, ставший владельцем замка после смерти Елизаветы, отодвинул скульптуру в глубь сада, а на ее месте появился «Ахилл побеждающий». Вильгельм ценил фанфары победы, Елизавета — движения человеческой души...

Много времени она проводила в часовне, пристроенной во дворце к залу приемов. Там, в уединении, перед иконой-картиной Богородицы с младенцем и фреской «Суд над Христом», Елизавета, говоря ее словами, «обращалась к Богу без посредников». Я вижу ее прелестное лицо, печальные глаза, волосы, украшенные цветами... Привядшие астры стоят возле портрета Сисси на столике, перед входом в часовню.

Я вижу ее и в саду — среди вековых олив, пиний, кипарисов, среди ярких цветов, у бюста Байрона. Склоненную над книгой, подобно мраморной нимфе...

Недолго отдыхала душой Елизавета на этом благословенном острове. В 1898 году, в Вене, она была убита итальянским анархистом Луиджи Луччини. Его фотографии сохранились. Небритый тщедушный молодой человек в шляпе-котелке, вот его ведут жандармы в начищенных мундирах, вот и орудие убийства — заточка из напильника на деревянной ручке...

Мне показалось, что керкирийцы считают Сисси своей. Видимо, ее любовь к острову, нравственная чистота и несчастливая судьба находят отклик в их душах. Иначе бы они не вернули дворцу прежний облик (во время войны в нем был госпиталь, потом казино), вновь поселив в его стенах печальную Сисси.

Старая крепость стоит на высоком холме с двумя вершинами и обращена своими могучими стенами к морю. Ее построили венецианцы в XVI веке, хотя начинали строить еще византийцы. Вдали высится Новая крепость. Это тоже работа венецианцев, XVII век. Между крепостями лежат старинные кварталы Керкиры — Старый город.

И в городе, и в крепостях, превращенных сегодня в музеи, всегда много народу. Беззаботная яркая толпа туристов движется по длинному мосту, соединяющему город и Старую крепость; войдя в крепость, толпа распадается, люди скрываются в галереях и бастионах.

...Мощные стены. Лестницы, вырубленные в камне. Подземные ходы. Каменные туннели. Холодно и страшно, но виток за витком — выше, выше, и вот уже под рукой шершавый бортик стены, отвесно уходящей вниз. Передо мной — море.

С высоты отлично видны близкое зеленое пятно острова Видо и рядом пятнышко островка Лазарето, потом синева пролива и горы близкого материка. Глядя на эту панораму, можно реально представить, что происходило здесь, на безмятежном сегодня сине-голубом просторе, 18 февраля 1799 года. В этот день русско-турецкая эскадра штурмовала крепость Корфу. Руководил операцией с борта корабля «Св. Павел» вице-адмирал Федор Федорович Ушаков (Звание адмирала Ф.Ф.Ушаков получит вскоре за взятие острова и крепости Корфу).

Это по его замыслу штурм начался с боя за остров Видо, который был ключом к Корфу. Видо пылал... Русские корабли, выстроившись полукружьем, развернули пушки в сторону крепости. У стен ее, зиявших брешами, поднимались лестницы. Натиск с моря и суши был столь велик, что утром следующего дня французы сдались. Крепость пала.

О чем думал и что чувствовал после победы Ушаков, готовивший этот штурм около четырех месяцев? Может, о том, что теперь, после освобождения всех Ионических островов и последнего из них, главного -Корфу, планам Наполеона, рвавшегося на Восток, пришел конец? Ведь именно успешные военные действия Наполеона на Средиземноморье заставили объединиться недавних врагов — Россию и Турцию, а также примкнуть к этому союзу Англию.

Но радость победы принесла адмиралу и новые заботы. Сразу после взятия Корфу Ушаков — и об этом говорят документы — был крайне озабочен тем, чтобы восстановить на освобожденном острове порядок и спокойствие. Когда через некоторое время эскадра Ушакова уходила с Корфу, она покидала уже берега только что родившейся Республики Семи Островов. Благодарные жители Корфу преподнесли Ушакову золотой меч, усыпанный алмазами...

И снова вниз — по каменным переходам и лестницам. На одной из площадок вижу две пушки — явно старинные, позеленевшие от времени. С трудом различаю клеймо — двуглавый орел! Значит, ушаковские...

Возле Старой крепости раскинулась главная площадь города — знаменитая Спианада. Широкая, просторная, зеленая, она была когда-то испытательным полигоном для крепостных орудий. Сейчас в зелени деревьев белеют памятники, по улице Дусмани, разделяющей площадь на Верхнюю и Нижнюю, катят нарядные конные экипажи...

Я хожу от памятника к памятнику, рассматриваю здания, окружающие площадь, и мне открывается история города, которая вершилась после Ушакова.

Вот монумент Союза Ионических островов с остальной Грецией. Это событие произошло 21 мая 1864 года, и каждый год в этот день Нижняя площадь принимает праздничные шествия.

Неподалеку от этого памятника, через улицу, тянется аж на два квартала удивительное здание — Листон. Нижний этаж его — высокие закругленные арки с венецианскими фонарями. Теплый песочный цвет стен, изящные линии арок, блеск фонарей — это творение французского архитектора Лессепа, который построил подобное здание и в Париже, на улице Риволи. Кстати, именно французы засадили деревьями Спианаду, превратив площадь в прекрасный парк.

К площади примыкает и Старый дворец с триумфальными арками входа. В 1819 году, когда построили дворец, в нем размешался сенат Ионических островов, потом в нем жили английские правители. В саду стоит памятник одному из них — Фредерику Адаму, создателю сети водоснабжения на острове. Памятник поставили сами керкирийцы. К слову, они по сей день благодарны англичанам и за прекрасные дороги.

Помнится, когда мы с Георгием осматривали площадь, он обронил: «Мы, керкирийцы, — люди мира...», имея в виду то культурное влияние, которое оказали на жителей острова все исторические события. Но, подумав, добавил: «И все-таки греки».

...У памятника Иоаннису Каподистрии всегда людно. Каждый керкириец знает биографию Иоанниса и гордится им. Он родился на этом острове, однако судьба его оказалась тесно связанной с Россией: долгие годы Каподистрия находился на русской дипломатической службе. А в 1827 году он — в ходе греческой национально-освободительной революции — стал первым президентом освобожденной Греции. Но через четыре года был убит, возможно, теми (есть такая версия), кому не нравилась его тяга к России, к добрым отношениям с ней.