Джозеф Инрайт - «Синано» – потопление японского секретного суперавианосца. Страница 3

К числу потопленных кораблей добавляется еще 13 «предположительных», что составляет дополнительно 34 434 тонны».

Последствия разгрома американских кораблей в Перл-Харборе, и особенно линкоров, заставили японцев еще раз пересмотреть свою программу строительства боевых кораблей. Они знали, что теперь они удерживают превосходство по классу линейных кораблей. Более того, в постройке находились еще три линкора. Так, окончание постройки «Ямато» было спланировано на 16 декабря 1941 года, «Мусаси» – на 5 августа 1942 года. Сроки постройки третьего линейного корабля были тоже сокращены. Для выполнения этих срочных работ большое число судостроителей было снято с «Синано», в результате чего работы по его постройке замедлились.

Приказ на временное замедление работ по постройке «Синано» через полгода был внезапно отменен. Причиной этому послужило поражение Японии в сражении у острова Мидуэй. В этой решающей битве в июне 1942 года палубные самолеты США нанесли удар по японским авианосцам, на которых в этот момент проводили заправку топливом множество японских палубных самолетов, в результате чего они были уничтожены на незащищенных полетных палубах. Все четыре авианосца, составлявших основные силы императорского флота – «Акаги», «Кага», «Сорю» и «Хирю», – четыре ветерана битвы при Перл-Харборе, были уничтожены вместе с самолетами и опытными летчиками. За месяц до этого легкий японский авианосец «Сохо» был потоплен в Коралловом море. Теперь стало ясно, что авианосцы играют доминирующую роль в войне на Тихом океане. Японские морские стратеги немедленно выдвинули план резкого увеличения числа кораблей (15) этого класса, включая переоборудование сверхтяжелого линкора в самый большой в мире авианосец. В то время завершение его постройки было намечено на январь 1945 года.

В битве за остров Мидуэй приобретает известность один из двух главных действующих лиц, связанных с драматической судьбой «Синано», – Тосио Абэ. Этому человеку было суждено стать участником целого ряда интригующих событий, которые привели к знаменитому морскому сражению, сведения о котором достойны записи в «Книге рекордов Гиннесса» и 50 лет спустя.

Кэптен Тосио Абэ, выпускник японского военно-морского училища, добрый муж и отец маленького сына, опытный командир 10-го дивизиона эскадренных миноносцев, через два года будет назначен командиром авианосца «Синано». Это был грубоватый, неулыбчивый человек, воспитанный в суровых воинских традициях, всегда знавший один долг – отдать жизнь за императора и империю. Таким был Абэ, которого так описывал вновь назначенный на «Синано» лейтенант-коммандер[9] медицинской службы Такамаса Ясума: «…воплощая в себе лучшие черты старых самураев, этот человек, думается, обладал сильной волей и, видимо, пользовался уважением своих офицеров и матросов».

В ночь на 4 июня 1942 года после сильного налета американской авиации был полностью разгромлен японский авианосец «Хирю» – флагманский корабль контр-адмирала Тамона Ямагути, командира 2-й дивизии авианосцев. Четыре авиационные бомбы попали в ту часть авианосца, которая расположена ближе к мостику, превратив ряды стоявших там самолетов в сплошное пламя, вызвав бесчисленные взрывы на верхней палубе по всей ее длине. В 21.30 «Хирю» потерял ход и получил крен около 15 градусов на правый борт.

Флагманский эсминец – «Кадзагумо» кэптена Абэ бесстрашно маневрировал вдоль борта авианосца «Хирю», чтобы оказать помощь экипажу в борьбе с бушующим пламенем, а также передать ему продовольствие и питьевую воду. Вода продолжала поступать внутрь (16) авианосца, а доступ в машинное отделение был закрыт сильным пламенем и едким дымом. После полуночи 5 июня адмирал Ямагути известил свое вышестоящее командование, что он приказывает экипажу авианосца покинуть корабль. Связь по радио была запрещена, поэтому это донесение было передано через эсминец «Кадзагумо» для доклада вице-адмиралу Туити Нагумо, командовавшему первой ударной группой авианосцев.

В 2.30 адмирал Ямагути приказал кэптену Томео Каку, командиру авианосца «Хирю», собрать оставшихся в живых членов экипажа на верхней палубе. Собралось около 800 человек. Под ярким лунным светом адмирал Ямагути прощался со своим личным составом: «Как командир дивизии авианосцев, я один несу полную ответственность за гибель авианосцев «Хирю» и «Сорю» (авианосец того же типа. – Авт.). Я останусь па борту до конца. Я приказываю всем вам покинуть корабль и продолжать преданно служить императору Японии».

Кэптен Каку приказал спустить флаг Страны Восходящего Солнца. Горнисты сыграли национальный гимн. По окончании этой церемонии адмирал Ямагути и кэптен Каку пришли к обоюдному согласию: эскадренные миноносцы под командованием кэптена Абэ должны торпедировать авианосец «Хирю», чтобы его не захватили американцы. Они также приняли решение, что только они, из всех оставшихся офицеров на борту авианосца, должны погрузиться в морскую пучину вместе с кораблем.

Как только два командира произнесли столь печальные слова прощания, матросы принялись перебираться на эскадренный миноносец «Кадзагумо», пришвартовавшийся к авианосцу. Оставшиеся на борту офицеры молча, без каких-либо речей, выпили по символическому глотку воды из бочки, что им раньше на борт передал кэптен Абэ. Потом они начали переходить на эсминец. Коммандер Ито, старший офицер штаба дивизии, спросил адмирала Ямагути, является ли его решение окончательным, на что адмирал ответил; «У меня пет слов, чтобы оправдаться за все, что произошло. Я желаю только одного: чтобы ВМС Японии стали еще сильнее и отомстили за нас…». Он вручил на память свою черную корабельную фуражку коммандеру Ито. В свою очередь этот офицер передал (17) адмиралу кусок прочной материи, которым можно было привязать себя к чему-нибудь на мостике и выполнить последнее желание – уйти на дно океана вместе с кораблем.

Узнав о решении адмирала Ямагути и кэптена Каку погибнуть вместе с «Хирю», кэптен Абэ поднялся к ним на борт, чтобы убедить их покинуть корабль. Но тщетно: его вежливо поблагодарили и приказали возвратиться на «Кадзагумо» выполнять последнее распоряжение адмирала. И сколько можно было видеть их, они стояли на мостике, прощаясь взмахом руки с членами своего экипажа, перебравшимися на эсминцы.

С первыми лучами солнца кэптен Абэ приготовился выполнить приказ адмирала Ямагути. Эсминцы «Кадзагумо» и «Югумо» отошли на достаточное расстояние, развернулись и двинулись на «Хирю». Заняв исходную позицию в секторе для нанесения удара, кэптен Абэ дал команду атаковать авианосец торпедами. Смертоносные торпеды, выпущенные из носовых торпедных аппаратов эскадренных миноносцев, нанесли гибельные удары по накренившемуся кораблю. Это был удар милосердия. Серия оглушительных взрывов расколола утреннее небо…

Авианосец «Хирю» был торпедирован в 5.10. Вскоре он ушел на дно. Это произошло в координатах 31 градус 38 минут северной широты, 178 градусов 51 минута западной долготы – здесь на дне океана отмечены морские горы и долины, а максимальная глубина составляет около 2800 морских саженей[10].

Выполнив печальную миссию, кэптен Абэ вывел свой дивизион эсминцев в кильватер уцелевших кораблей японских ВМС. Он ни разу не оглянулся на тонущий корабль. Он понимал, что это был не из лучших моментов его жизни. Но, несмотря ни на что, он выполнил приказ. Абэ безмерно восхищался адмиралом Ямагути и кэптеном Каку. Они все стояли в его глазах, бесстрашные перед лицом смерти. Такими он запомнит их навсегда.

Он понимал, что адмирал Ямамото, командующий Объединенным флотом, находившийся тогда на борту сверхмощного линейного корабля «Ямато», наверняка расстроится, узнав подробности гибели «Хирю», Адмирал всегда резко возражал против традиции японских (18) высших офицеров приносить себя в жертву, погибать вместе с их тонущим кораблем. В современных ВМС Японии ритуальные смерти не имели смысла. Адмирал хотел, чтобы его офицеры жили, продолжали сражаться. Их опыт и умение, приобретенные за долгие годы службы, представляли собой слишком большую ценность, чтобы ею можно было пренебречь, принеся собственную жизнь в качестве искупительной жертвы.

Адмирала Ямамото почитали. Ему изъявляли беспрекословное повиновение. Его боялись. Ходили слухи, что даже контр-адмирал Матомэ Угаки, начальник штаба Объединенного флота, страшился его уничтожающего гнева. К счастью, адмирал Ямамото не мог присутствовать сразу на мостиках всех кораблей.

Новый день безмятежно вставал над туманными просторами Тихого океана, а кэптен Абэ все размышлял о том, какое бы он сам принял решение в такой ситуации, как бы он сам поступил в конфликте между долгом и честью, если бы эта проблема когда-либо возникла перед ним. Дилеммы этой он не решил…

Через две с половиной недели после описанных событий, 22 июня 1942 года, на расстоянии в 7000 миль от этих мест, на американской базе подводных лодок в Нью-Лондоне, штат Коннектикут, лейтенант[11] Джозеф Инрайт был впервые назначен командиром подводной лодки О-10 (SS-71[12]). В 1933 году Инрайт закончил военное училище в Аннаполисе и плавал уже около шести лет офицером на подводных лодках, принимал участие в пяти боевых походах на подлодке S-22, которая несла службу в Тихом океане, охраняя подходы к Панамскому каналу от японских кораблей, своим однокурсникам он запомнился слегка веснушчатым лицом, добродушной, широкой улыбкой и множеством друзей в училище. На его фамильном ирландском гербе были изображены два дельфина. Это напоминало эмблему его подводной лодки. На своем корабле он получил шутливое прозвище О'Джон подлодки (19) ноль-один-ноль. Будучи командиром подводной лодки О-10, он писал: «Наш корабль использовался в качестве учебного. На нем проходили стажировку курсанты школы подводников в заливе Лонг-Айленд. Наша подлодка была старым кораблем, вступившим в строй еще в 1918 году. Она была небольшой, водоизмещением всего 480 тонн и 172 фута в длину, но я гордился, что был на вей командиром».