Қанды Өзен - Акылбек Бисенгалиевич Даумшар Страница 3

убийства, когда был найден убитым профсоюзный активист Жаксылык Турбаев, а в конце августа было обнаружено тело пропавшей накануне дочери председателя профсоюзного комитета рабочих компании «Озенмунайгаз» Карабалаева. Тех, кто совершил данные преступления до сих пор не нашли, а народ еле-еле удалось успокоить. Дело взяли под свой контроль следователи из ДВД Мангистауской области, которые сразу заявили, что какой-либо связи между произошедшими убийствами с забастовкой не прослеживается. Но местные жители думали иначе, а собственного расследования на уровне города не дали провести на самом вверху. В дверь постучали, и в приоткрывшуюся дверь протиснулась фигура его заместителя – подполковника Бисенова. – Разрешите? – робким голосом спросил его заместитель. – Входи! – ответил Мырзабаев, отложив в сторону сводку преступлений за прошедшие сутки, сидя за столом. Бисенов подойдя к столу, поздоровался за руки со своим начальником и присел на стул напротив него. – Господин полковник! Обстановка с нефтяниками с каждым днём накаляется и надо принимать срочные меры… – начал докладывать Бисенов. – Знаю, знаю! – перебил его Мырзабаев, – но у нас связаны руки и ноги и мы ничего не сможем сделать без указания сверху, – подняв указательный палец вверх, произнёс он. – Наша агентура, внедрённая среди бастующих, докладывает нам, что от социальных требований нефтяники постепенно переходят к политическим, – продолжил свой доклад Бисенов. – Наша работа заключается лишь в охране общественного порядка и не более, а вести с ними диалог должны их работодатели и наш аким города – как представитель власти на местном уровне, – ответил Мырзабаев и, встав со своего места, подошёл к окну. Он вспомнил события двадцатилетней давности в тогда ещё Новом Узене, а именно межэтнический конфликт летом 1989 года. В конфликте участвовали две стороны: местное население и представители кавказских этнических групп (лезгины, чеченцы и ингуши), потомки депортированных ещё в 1944 году на территорию Казахстана. Мырзабаев тогда только начинал свою службу в милиции и поэтому лично принимал участие в охране правопорядка в городе. Ещё с 1950-х годов представители кавказских этнических группировок в сфере экономики региона, системе разделения труда, прочно заняли определённые этно-экономические ниши, в том числе, доминирующие позиции в сфере торговли, услуг, что обеспечивало им относительно более высокий по сравнению с местным, в основном казахским населением, уровень жизни. Миннефтепром СССР наладил в район Нового Узеня десанты вахтовиков из Баку, Грозного, Махачкалы, российских городов – не надо было строить ни роддомов, ни кладбищ. Прилетят специалисты на крыльях длинного рубля на пару недель, перебьются в вагончиках – и домой. На подобных принципах рождался город Новый Узень. Квартиры доставались приезжим. Должности им. Продукты, вещи, мебель, медицинское обслуживание – всё им. А местным – крохи от щедрот Миннефтепрома. Нашим министрам и в голову не приходило тогда, что добывать нефть, уголь, рубить леса – это значит надо заниматься политикой, идеологией, межнациональными отношениями. «Мы – добытчики, хозяева и скважин, и города. Кого нам надо – привезём, кого хотим – поселим, кого желаем – того примем на работу». С началом развития кооперативов в годы перестройки, социальное, имущественное расслоение по этническому признаку резко возросло. Росту социальной напряжённости в регионе также способствовали: усиливавшийся в тот период дефицит всех видов товаров, высокий уровень безработицы среди казахской молодёжи, крайне слабая социальная инфраструктура (нехватка жилья, детсадов, школ, магазинов, столовых, больниц, поликлиник), нарушения в рамках распределительной советской системы принципов социальной справедливости (предоставление приезжим квартир вне очереди, экологический кризис – недостаток и загрязнённость питьевой воды) . Поводом к началу конфликта тогда послужила драка вечером 16 июня 1989 года, на танцплощадке в городе Новый Узень, между молодыми казахами и лезгинами. Межэтнический конфликт на бытовой почве стал стремительно разворачиваться. Той же ночью в городе начали формироваться на этнической основе группы жителей, вооружённых палками, железными прутьями, камнями, которые учинили погромы в домах граждан, магазинах, административных зданиях, на улицах города. И всё это продолжалось три дня. Тогда погибло 5 человек и ещё десятки были ранены. Пик конфликта случился 19 июня на площади перед горисполкомом, когда собралась толпа в несколько тысяч человек. Митингующие требовали решить проблему занятости, другие острые социальные проблемы, наладить продовольственное снабжение, выселить представителей кавказских этнических групп, закрыть кооперативы. Однако, попытки властей установить диалог, достичь консенсуса и предотвратить эскалацию конфликта не имели успеха. Толпа митингующих, разделившись на группы по 150-200 человек, покинула площадь и двинулась по улицам города, учиняя погромы, поджоги, вступая в столкновения с представителями кавказских этнических групп, милицией и войсками МВД. Вечером того же дня в городе был введён комендантский час, действовавшего 36 дней, но поджоги охватили и соседние с Новым Узенем посёлки – Жетыбай, Мунайшы, Кызылтобе, Шетпе и станцию Мангышлак. Мырзабаев интуитивно чувствовал как следователь, что аналогичная ситуация назревает и сейчас, но ему бал дан указ с верху, что надо лишь наблюдать со стороны за митингующими нефтяниками и не вмешиваться. – Разрешите идти? – обратился к начальнику Бисенов, как только представилась возможность. – Идите! – ответил Мырзабаев, отойдя от окна и присев на свой стул. Как только дверь за подчинённым захлопнулась, Мырзабаев дальше продолжил изучать сводки о преступлениях за прошедшие сутки.

Время близилось к обеду. Бастующие нефтяники на площади продолжали также дальше сидеть, и кто-то из них, чтобы с пользой провести время читал книги и газеты, а кто-то играл в шахматы. Марат-ага каждый час включал новости по радиоприёмнику на батарейках, в надежде услышать хоть какие-либо новости про них, но о них ничего не говорили по новостям. Его супруга приносила ему еду каждый день и горячий чай в термосе, ведь он сутками находился на площади и лишь раз в неделю ходил домой, и то, чтобы помыться. С работы его уволили как забастовщика, а в пред пенсионном возрасте устроиться на другую работу он не мог, да и другой работы кроме нефтяника ему и не нужно было, ведь эта работа всем для него, и другого он ничего и не знал, и не умел. Своим присутствием на площади он хотел, прежде всего, поддержать молодых своих коллег, у которых жизнь только начиналась, и всё ещё было впереди, а своё он уже прожил и через несколько лет он выйдет на пенсию. В это время к его палатке подошёл внук с горячим питанием и термосом чая, и поблагодарив его и отпустив домой, он подозвал к себе других, кто находился безвылазно целые сутки здесь, чтобы поделиться с ними горячим питанием. Так у них было принято здесь – делиться последним со всеми за общим дастарханом, который заменяла простая газета, постеленная на деревянный ящик.