Инадзо Нитобэ - Японский воин Страница 30

Что еще лестного можно сказать о кэндзюцу – это что из каждой стойки или защиты можно нанести два или больше ответных удара и что такие стойки или защиты относятся больше к парирующему, чем останавливающему типу, и таким образом позволяют наносить ответные удары быстрее, а сами стойки требуют меньшего напряжения. Кроме того, ни физическая сила, ни длина руки не дают такого преимущества в кэндзюцу, как в нашем западном фехтовании, и потому противники разного роста и силы находятся в более равном положении, чем у нас. А кроме того, хотя японская система не менее технична, чем наша, она гораздо менее искусственна, и большинству людей потребуется меньше времени, чтобы разобраться в ней, чем в западной.

Вполне естественно, что хороший фехтовальщик пользуется большим почетом среди японцев, но, как ни странно, возможно, еще большим почтением окружен хороший оружейник; и имена таких мастеров древности, как Амакунэ, Камигэ, Синсоку и Амадза, и таких мастеров Средневековья, как Мунэтика, Ясуцуна, Санэмори, Юкихира и Ёсимицу, известны всем образованным подданным микадо; к тому же имена Масамунэ, Ёсихиро и Мурамасы стали нарицательными во всех семействах страны. Два лучших фехтовальщика, которых я встречал в Японии, это Сакакибара и Хэнми. Первый был человеком высоким, довольно некрепкого сложения, но тем не менее отличным фехтовальщиком, немного склонным красоваться перед зрителем. Хэнми-сан, с другой стороны, был скромнейшим человеком ростом примерно метр пятьдесят пять сантиметров, и двигался он грациознее всех, кого я когда-либо видел; но при том что Сакакибара имел много поклонников среди токийской публики, Хэнми из них двоих, безусловно, был лучшим фехтовальщиком. Мне доводилось видеть, как во время боя с первоклассным мастером он внезапно останавливался, опускал синай и приглашал другого фехтовальщика атаковать его. Но как бы этот другой ни старался, ему редко удавалось нанести удар, ибо через долю секунды после того, как Хэнми был в каком-то месте, оно уже оказывалось пустым.

Японцы всегда любили давать своим мечам имена, основанием для которых обычно служило какое-то связанное с ними обстоятельство. Например, самым достохвальным мечом Японии был «Меч, косящий траву», он получил свое название после того случая, когда лесной пожар угрожал уничтожить армию Ямато Такэ, и тот выкосил полосу кустарника, остановив таким образом пламя и спася свои войска. Здесь можно пояснить, что Ямато Такэ был сыном императора Кэйко, правившего с 71 по 131 год н. э. Хигэкири и Хидзамару – два знаменитых меча, принадлежавших семейству Минамото, обязанных своими именами тому, что во время их испытания на двух приговоренных к обезглавливанию преступниках один меч отсек бороду жертвы – хигэ, – отделив голову от тела, а второй разрубил колено – хидза – второго злосчастного злодея, пока тот сидел в ожидании смертельного удара.

Иногда на рукоятях японских мечей выгравированы такие, среди прочих, надписи:

«Нет ничего между небом и землей, чего следовало бы опасаться человеку, который носит за поясом этот клинок».

«Судьба человека в руках небес, но умелый воин не встретит смерти».

«В последние дни человека меч становится достоянием его потомков».

Глава 21

Японская борьба

Сумо и джиу-джитсу

Немногие народы столь живо интересуются борьбой, как японцы, которые в течение многих веков занимались двумя ее совершенно разными видами – сумо и джиу-джитсу. Касательно разницы между ними стоит заметить, что это нечто большее, чем всего лишь два стиля одного и того же искусства, поскольку борцы сумо в такой же степени полагаются на собственную физическую силу и вес тела, как и на знание и владение техникой захватов и падений, тогда как приверженцы джиу-джитсу стараются добиться победы над противником исключительно за счет хорошо продуманных уступок, как говорят сами японцы, «поддаться, чтобы победить». Кроме того, борцы сумо, или сумотори, – это в основном профессиональные борцы, по большей части выходцы из нижних слоев японского общества, между тем как среди приверженцев джиу-джитсу числятся люди благородного рождения и хорошего образования, а нередко и занимающие высокое общественное положение.

Не вдаваясь в излишние детали истории японской борьбы, будет достаточно сказать, что еще тридцать лет назад сумотори стояли на социальной лестнице вторыми после самураев, военного дворянства старой Японии, так как их профессия считалась полувоенной. Однако теперь все переменилось, и вместо того, чтобы жить в почести и неге под крылом какого-нибудь великого феодала или высокого государственного чиновника, сегодняшние сумотори вынуждены довольствоваться тем, чтобы бегать за каким-нибудь презираемым в прежние времена сёнином, то есть торговцем. Но, к счастью для них и для всего сумо, еще жива «Борцовская ассоциация», и она не только помогает и поддерживает их в беде и болезни, но и распространяет на них самих и всю профессию свою благотворную деспотическую власть, довольно схожую с той, какой обладает английский Жокейский клуб в отношении верховой езды. В старину сумотори пользовались многими привилегиями – например, освобождением от мостовых и паромных сборов, а также имели право нанимать почтовых лошадей дешевле обычного. Они поддерживали порядок в театрах, ярмарочных балаганах и прочих развлекательных заведениях, владельцы которых не имели права открываться без разрешения ассоциации.

Кавадзу-но-Сабуро и Матано-но-Горо, знаменитые борцы.

Штаб-квартира «Борцовской ассоциации» расположена в Токио, и управляющие ею чиновники всегда набирались из числа удалившихся на покой борцов и судей. Как сумотори, так и судьи начинают еще в ранней юности, и по большей части обязаны началом своей карьеры благодеянию какого-нибудь знаменитого борца или судьи. Однако как только они более-менее встают на ноги, на них начинает распространяться власть ассоциации, и без разрешения этого священного органа ни один борец не может принять участие ни в турнире, ни в поединке, благодаря чему такое понятие, как «заказной матч», неизвестно среди японских сумотори. У судей сохраняются их личные имена, но борцы получают профессиональные прозвища, как, например, Тайхо, что значит «Большая пушка», Ниси-но-Умэ, «Западный океан», и так далее – все эти названия намекают на величину и силу. По поводу борцов сумо можно отметить, что все это крупные люди, почти великаны по сравнению с большинством соотечественников, и все же, несмотря на их бочкообразные животы и покрывающие все тело пласты жира, они не только невероятно сильны, но и чрезвычайно подвижны. Как ни странно, подготовка сумотори представляет собой полную противоположность всем теориям, существующим по этому вопросу у английских атлетов и тренеров, ибо они не только едят и пьют до отвала, но при этом еще и могут импровизировать[69]. Кроме того, что касается тренировок за пределами борцовской площадки, то они главным образом состоят в том, что спортсмены толкают столбы грудью и плечами, поднимают, бросают и ловят тяжести, например мешки с рисом или песком, и так далее. Также они много упражняются с целью развить гибкость и подвижность рук и ног и, возможно, умение сохранять равновесие.

Соискатель на место судьи обычно принадлежит к роду, который в течение нескольких поколений следовал этому призванию, и приступает к изучению тонкостей борьбы под руководством надежного старшего товарища. Когда его сочтут достаточно опытным, ему поручают судить тренировочные бои и бои новичков, и затем он продвигается по профессиональной лестнице в соответствии с освобождающимися местами и собственной компетенцией. Как говорят японские летописи, первым великим судьей был Сига Сёйрин, который судил поединки до царствования императора Сёму (724—749). Судейский жезл представляет собой военный веер старинного типа, из тех же старинных времен идет и судейский костюм. Судья отдает приказы и команды борцам и обращается к зрителям своеобразным высоким голосом, весьма драматично и весьма пронзительно. Так как по рангу судья стоит сразу после самурая, а часто и сам является самураем, ему дозволено носить меч, и на всех важных турнирах он неизменно появляется с мечом.

В соответствии со своим мастерством и совершенно независимо от веса сумотори делятся на ранги, и эта классификация целиком находится в руках ассоциации. Испытания на принадлежность к рангу проходят дважды в год, в январе и мае, на территории знаменитого токийского храма Экоин и пользуются огромным интересом всех слоев городского населения. Задолго до соревнований улицы города становятся шумнее обычного, потому что глашатаи бьют в барабаны и объявляют день и час начала боев, а кроме того, громкая барабанная дробь постоянно раздается со специальной башни высотой двенадцать метров, которая называется ягура, ее устанавливают рядом с шатром, где будет проходить состязание. Места для зрителей образуют амфитеатр с квадратной ареной в середине, по центру которой устанавливают квадратный помост высотой от полуметра до метра с небольшим. Шатер не имеет стен, но имеет крышу, которая опирается на столбы, накрепко врытые в четырех углах, а ровно в центре сооружения размещается площадка для борьбы четырех с половиной метров в диаметре, границы которой отмечает плетеный соломенный жгут. Столбы и крыша украшены вымпелами, флагами, лентами и другими украшениями и смотрятся очень нарядно.